Проспав одиннадцать часов – это был его первый настоящий отдых за несколько дней, – Гилеад внезапно и полностью очнулся. Его разбудили звуки, которые подсознание не могло распознать, но отказывалось игнорировать. Он открыл глаза, обвел взглядом комнату, тотчас вскочил с постели, крадучись подошел к двери и притаился за ней.
Кто-то торопливо шел мимо его комнаты. Слышны были два голоса, мужской и женский. Он сразу узнал Талию Вагнер, а мужчина был ему незнаком.
Мужчина:
– Цумаэк?
Женщина:
– Нтст!
Мужчина:
– Цутнтст.
Женщина:
– Ипбит Нью-Джерси.
Услышанное Гилеадом здесь передано не в точности – во-первых, из-за ограниченных возможностей фонетических символов, во-вторых, из-за того, что его непривычный к этому шифру слух не все уловил. Слух – функция мозга, а не ушей; мозг же Гилеада, при всей его изощренности, был приучен распределять воспринятые звуки по знакомым группам, а не создавать группы новые. Эти же звуки были ни на что не похожи.
Узнав голос Талии Вагнер, он вздохнул с облегчением. Талиа – часть неизвестной ситуации, которую он принял, явившись сюда; незнакомца, известного ей, он тоже должен принять. Все непонятные новые факты, включая этот загадочный язык, он отнес к категории «ожидает разгадки» и на время забыл.
Одежда, в которой он прибыл сюда, исчезла, но все его деньги – вернее, деньги Болдуина – лежали на том месте, где он разделся. Там же он нашел карточку на имя Джека Гиллеспи и немногие принадлежавшие ему лично предметы. Кто-то приготовил для него прогулочные шорты и новые туфли на резиновой подошве, как раз его размера.
С удивлением и почти с испугом Гилеад отметил, что его сумели обслужить, не разбудив.
Он надел шорты и туфли и вышел из комнаты. За это время Талиа и ее спутник исчезли. Поблизости никого не оказалось, столовую Гилеад нашел пустой, но стол был накрыт на троих; один прибор стоял на том месте, где он сидел за ужином, а горячие блюда и закуски ждали на буфете. Он выбрал запеченную ветчину, свежие булочки и яичницу из четырех яиц, налил кофе. Двадцать минут спустя, как следует подкрепившись, все еще в одиночестве, Гилеад вышел на веранду.
День выдался великолепный. Гилеад наслаждался им и с дружеским интересом наблюдал за жаворонком, когда из-за угла дома вышла молодая женщина. Одета она была примерно так же, как и он, только соответственно своему полу. Она была красива, хоть и неброской красотой.
– Доброе утро, – поздоровался он.
Женщина остановилась, уперлась ладонями в бедра и оглядела его с головы до ног.
– Ничего себе! – сказала она. – Почему это мне о таких гостях не сообщают? – Потом поинтересовалась: – Вы женаты?
– Нет.
– А я тут слоняюсь. С матримониальной целью. Давайте познакомимся!
– Не очень-то я подходящий человек для брака. Много лет его избегаю.
– Все они не очень подходят для брака, – горько сказала женщина. – В загоне новорожденный жеребенок. Пойдем.
Они пошли. Жеребенка звали Завоеватель Болдуина, женщину – Гэйл. После тщательного осмотра кобылы и ее сына они вышли из загона.
– Если у вас нет неотложных дел, – сказала Гэйл, – сейчас самое полезное время для купания.
– Если ваше «полезное» означает то же, что я под этим подразумеваю, я согласен.
Берег был тенистый, дно – песчаное. Гилеад на время снова почувствовал себя мальчишкой, такие вещи, как ложь, эффект «новой», насилие и смерть, отошли в какое-то другое, далекое измерение. Очень нескоро он выбрался на берег и спросил:
– Гэйл, что значит «цумаэк»?
– Повтори, – попросила она, – у меня в ухо вода попала.
Он повторил весь разговор, который подслушал. Она смотрела на него недоверчиво, потом рассмеялась:
– Ты не слышал этого, Джо, просто не слышал – и все. – И добавила: – Вот «Нью-Джерси» воспринял правильно.
– Но я слышал!
– Повтори-ка.
Он повторил, старательно имитируя произношение говоривших. Гэйл фыркнула:
– Теперь я уловила суть. Ох уж эта Талиа, в один прекрасный день какой-нибудь сильный мужчина свернет ей шею.
– Но что это значит?
Гэйл окинула его испытующим взглядом:
– Если когда-нибудь догадаешься, я и в самом деле выйду за тебя замуж, и ты даже не пикнешь.
Кто-то засвистел с вершины холма.
– Джо! Джо Грин, вас зовет хозяин!
– Надо идти, – сказал он. – Пока.
– До свидания, – поправила она.
Болдуин ждал его в удобном, располагающем, как и он сам, кабинете.
– Привет, Джо, – поздоровался он. – Садись. Тебя хорошо приняли?
– Да, конечно. У вас тут всегда такой прекрасный стол?
Болдуин похлопал себя по животу:
– А чем же, по-твоему, я заслужил свое прозвище?
– Котелок, у меня к тебе много вопросов.
– Джо, сожалею, что ты потерял работу. Был бы у меня выбор, такого не случилось бы.
– Ты что, работаешь на миссис Кейтли?
– Нет, против нее.
– Хотел бы я поверить, но пока нет оснований. Что ты делал, когда я с тобой познакомился?
– Меня сцапали миссис Кейтли и ее ребята.
– Просто случайно сцапали и просто случайно засунули в ту же самую камеру, куда и меня, и ты просто случайно узнал о пленках, и у тебя просто случайно завалялись в кармане две колоды карт? Ну а на самом деле?
– Не было бы карт, мы бы нашли какой-нибудь другой способ поговорить, – мягко произнес Котелок. – Разве нет?
– Да, несомненно.
– Не стану врать, что все это было случайно. Мы за тобой следили с Лунной базы. Когда тебя подцепили на крючок, вернее, когда ты позволил затащить себя в «Новый век», я устроил так, что меня тоже поймали, – предвидел, что найду возможность протянуть тебе руку помощи, если окажусь внутри. – Он добавил: – Я навел их на мысль, будто я тоже из ФБСБ.
– Понятно. Значит, просто повезло, что нас посадили вместе.
– Не повезло, – возразил Котелок. – Везение – это награда за тщательное планирование, а награда никогда не приходит сама по себе. Была хорошо рассчитанная вероятность, что нас посадят вместе и попытаются узнать то, что им нужно. Мы попали в яблочко, потому что заплатили за такую возможность. Если бы случилось по-другому, мне пришлось бы выбраться из камеры и поискать тебя, но, чтобы я мог это сделать, надо было находиться внутри.
– Кто такая миссис Кейтли?
– Она не та, за кого себя выдает официально, это точно. Это матка-пчела – или же паучиха «черная вдова» – в банде. «Банда» – неточное выражение. Скорее – влиятельная группировка. Одна из нескольких, более или менее связанных друг с другом там, где их интересы не пересекаются. Они делят между собой страну, как кошки делят крысу.
Гилеад кивнул: он понял, что имеет в виду Болдуин. А ведь он даже не подозревал, что премногоуважаемая миссис Кейтли замешана в подобных делах, пока его не ткнули в этот факт носом.
– А кто ты, Котелок?
– Джо, ты мне нравишься, и я сожалею, что ты влип в эту историю. Пару раз тебя занесло, и я был вынужден затаптывать огонь. Сказать по правде, я себя чувствую твоим должником; поэтому вот предложение: мы сделаем из тебя совершенно новую личность. Начнешь все с нуля, даже отпечатки будут новые, если захочешь. Выбери себе любую точку на шарике и любой род занятий; мы обеспечим тебя подъемными – или отступными, если захочешь уйти на покой и до конца жизни развлекаться с красотками. Что скажешь на это?
Гилеад не колебался ни секунды:
– Спасибо, не надо.
– У тебя нет близких родственников, нет настоящих друзей. Я не в силах вернуть тебя обратно на службу. Так что подумай как следует, ничего лучше тебе предложить не могу.
– Уже подумал. Черт с ней, с работой, я хочу закончить дело! А ты – ключ к нему.
– Подумай и взвесь еще раз. Это твой шанс развязаться с государственными делами и начать счастливую жизнь.
– Ого! Даже счастливую?!
– Ну, по крайней мере, безопасную. Если все-таки решишь идти дальше, твое будущее станет совершенно непредсказуемым.
– Что-то я не припомню, чтобы когда-нибудь играл в безопасные игры.
– Ты доктор наук, Джо. А значит…
Селектор на столе Болдуина произнес:
– Сение б хдг рилп.
Болдуин ответил:
– Ню, – и подскочил к камину.
Там все еще дымились угли заложенных рано утром дров. Болдуин ухватился за каминную полку и потянул на себя. Все сооружение – сам очаг, полка и решетка – сдвинулось, оставив в стене арку.
– Вниз по ступенькам, Джо, – приказал он.
– Ну и ну! Прямо тайное убежище священника!
– Нравится? В этом доме больше секретных дыр, чем отнорков в кроличьей норе, и всяких ловушек тоже хватает. По мне, так слишком даже много технических приспособлений.
Он вернулся к столу, выдвинул ящик, достал три кассеты с пленками и положил в карман.
Гилеад уже готов был спускаться. Увидев кассеты, он остановился.
– Двигай, Джо, – властно скомандовал Болдуин. – Тебя вычислили и за тобой пришли. Мы не можем тут прохлаждаться. Будешь упрямиться, нам придется просто убить тебя.
Они остановились в комнате, надежно упрятанной под землей. Это был кабинет, очень похожий на верхний; не хватало только солнечного освещения и вида из окон. Болдуин сказал что-то на непонятном языке в настольный микрофон, ему ответили. Гилеад, который уже начал обкатывать гипотезу, что этот язык – искаженный английский, отбросил ее.
– Ну что ж, – заговорил Болдуин, – раз уж тебе так сильно хочется получить ответы…
– Минутку! От кого мы сбежали?
– От ребят, которые работают на правительство. Они не будут действовать грубо и не станут искать тщательно. Мамаша Гарвер умеет с ними управляться. Мы постараемся не причинить никому вреда, если только они не воспользуются проникающим радаром.
Гилеад криво улыбнулся, услышав столь пренебрежительную оценку своей бывшей службы.
– А если воспользуются?
– Одно устройство там, наверху, завизжит, точно свинья под ножом, если его коснется частота радара… Здесь нас можно достать только атомной бомбой. А на это они не пойдут: им фильмы нужны, а не дырка в земле. Кстати, о фильмах: лови!