Босс недовольно пожал плечами:
- Это мы обсудим позднее. Каковы признаки упадка цивилизации?
- Босс, ради бога! - взмолилась я. - Я еще с «Шипстоуном» не закончила!
- Тебе никогда не изучить его досконально. Я же специально дал тебе сразу два задания, чтобы ты время от времени могла переключаться, менять тему поиска. И не вздумай говорить, что ты вообще не притрагивалась ко второй теме. Ты думала об этом?
- Да вот разве что только думала. Немного почитала Гиббона, копнула из истории Французской революции. Ну еще Смита пролистала - «От Йелу до Прециписа».
- Весьма поверхностный подход. Почитай еще Пенна «Последние дни сладкой Страны свободы».
- Хорошо, сэр. Мне стали приходить в голову кое-какие мысли. Мне кажется, я уловила один признак: очень плохо, когда люди перестают отождествлять себя со своей страной и начинают отождествлять с разными группировками. Расовыми. Религиозными. Языковыми. Какими угодно, если это - не все население страны.
- Да. Партикуляризм. Очень плохой признак. Когда-то считался исключительно принадлежностью Испании, но заболеть этим может любая страна.
- Насчет Испании ничего определенного сказать не могу. Еще одним из симптомов болезни мне кажется преимущество мужчин перед женщинами. Наверное, не исключен и обратный вариант, но я пока в истории такого не встретила. Почему бы это, Босс?
- Отвечаешь сегодня ты.
- Ну еще, насколько я слышала, прежде чем начинаются революции, люди утрачивают веру в полицию и суды.
- Элементарно. Дальше.
- Ну… имеют значение также высокие цены, инфляция и отношение объема производства к платежеспособности населения. Но это старо как мир: всякому понятно, что страна в кризисе, если приход и расход выходят из равновесия, а неравновесие удерживается, хотя предпринимаются бесконечные попытки добиться его с помощью всяческих мер законодательного характера. Но я решила попробовать поискать не самые заметные, маленькие признаки, вроде «сезонных» симптомов. Ну, например, вы знаете, что здесь считается противозаконным ходить голым по улице? И даже дома, если вас увидит кто-то посторонний?
- Странное наблюдение. Что в этом ты усматриваешь значительного?
- Ну понимаете, это настолько же трудно осуществить, как и отменить закон. Вообще Конфедерация просто-таки наводнена подобными законами. А из-за того, что у них полно плохо контролируемых законов, и остальные законы начинают выглядеть неубедительно. Ну вот, известно вам, Босс, к примеру, что в Калифорнийской Конфедерации спонсируют проституток?
- Заметил. Но каким образом? И для каких целей? Для работы в войсках? В тюрьмах? Честно говоря, я не в курсе.
- О, вовсе не для этого! Правительство платит им за то, чтобы они сидели, извиняюсь за выражение, скрестив ноги. Их пытаются полностью убрать с рынка. Они получают подготовку, лицензию, их обследуют медики, а потом они становятся безработными. Но только не выходит у них ни черта. Эти «свободные художницы» получают свое пособие и спокойно занимаются своим делом - в то время как предполагается, что они не будут этого делать даже для своего собственного удовольствия: это, видите ли, вносит сумятицу в рынок, на поприще которого трудятся несубсидируемые проститутки. Так что теперь те самые юристы, которые с пеной у рта орали и пробивали закон о субсидировании проституток в масштабе всей страны, упорно трудятся над разработкой нового проекта - об избирательном субсидировании. Но это тоже не пройдет.
- И почему же не пройдет, Фрайди?
- Нет такого закона, который позволил бы сдержать прилив. Ну, вы же знаете, это говорил еще Король-Паук.
- Мне хотелось это услышать от тебя.
- Ну, в общем-то, это меня потрясло. Я еще кое-что заметила. В Калифорнийской Конфедерации считается противозаконным отказывать кому-либо в кредите на основании того, что этот «кто-то» обанкротился. Кредит тут - гражданское право.
- Скорее всего, тоже неработающий закон. Что еще?
- Ну… не знаю, стоит ли перечислять такие очевидные вещи, как насилие, шантаж, слежка, подрывы, поджоги, терроризм всех видов и мастей. Восстания, конечно, но мне почему-то кажется, что маленькие случаи насилия и жестокости, которые поджидают людей буквально на каждом углу, наносят цивилизации больше вреда, чем восстания и революции, которые быстро вспыхивают и так же быстро гаснут. Ну вот. Думаю, пока это все, что я могу сказать. Хотя… еще: насильственный призыв в армию, рабство, заключение в тюрьму без предъявления обвинения, без суда и следствия - но это такие очевидные вещи, ими просто пестрит вся история.
- Фрайди, ты, видимо, упустила из виду самый тревожный симптом.
- Да? Какой же? Вы мне скажете? Или мне опять нужно бродить в темноте, отыскивая ответ?
- М-м-м… На этот раз я тебе скажу. Но потом все-таки пойди к себе и поработай над этим. Да, все симптомы, о которых ты мне рассказала, характерны для упадка цивилизации, то есть для течения заболевания, образно говоря. Но вот умирающая культура всегда характеризуется грубостью отдельных людей. Дурными манерами. Отсутствием любви и участия к ближнему в житейских мелочах. Утратой вежливости, джентльменства. И это гораздо более важно, чем революции.
- Правда?
Босс присвистнул и улыбнулся:
- Нет, все-таки нужно было заставить тебя докопаться до этого самой. Понимаешь, Фрайди, этот симптом болезни особенно опасен именно потому, что индивидуум, у которого он проявляется, сам никогда не задумывается об этом как о признаке плохого здоровья - наоборот, для него это проявление здоровья и силы. Подумай об этом. Изучи это. Фрайди, эту культуру спасать слишком поздно - это мировая цивилизация, а не только ее маленький осколочек здесь, в Калифорнии. Именно поэтому нам сейчас предстоит заняться подготовкой монастырей в преддверии наступления Темных веков. Электронные отчеты слишком хрупки и недолговечны. Нам снова нужны книги, написанные от руки хорошими чернилами на прочной бумаге. Но и этого может быть недостаточно. Источник нового Возрождения, может быть, на небесах.
Босс умолк. Он тяжело, прерывисто дышал.
- Фрайди…
- Да, сэр?
- Запомни это имя и этот адрес.
Рука его легла на пульт терминала. На экране появились строчки. Я запомнила все, что там было написано.
- Запомнила?
- Да, сэр.
- Повторить еще раз?
- Нет, сэр.
- Ты хорошо запомнила?
- Ну если хотите, можно повторить, сэр.
- М-м-м… Фрайди, будь так добра, пока ты еще не ушла, налей-ка мне чашечку чаю. Что-то у меня руки сегодня плоховато слушаются.
- С удовольствием, сэр.
ГЛАВА 24
Завтракала я в гордом одиночестве (Анна и Голди почему-то не появились) и, как следствие, быстро. Когда у меня нет компании, я не сижу за едой подолгу. Только я успела дожевать последний кусочек и встать из-за стола, как из системы внутреннего радиовещания донесся голос Анны:
«Внимание! Пожалуйста, внимание! Мне выпала печальная обязанность с прискорбием сообщить вам, что ночью скончался наш директор. Согласно его завещанию, гражданской панихиды не будет. Тело было кремировано. В девять ноль-ноль в конференц-зале состоится собрание, посвященное решению дел компании. Присутствие всех обязательно. Просьба не опаздывать».
Все оставшееся до начала собрания время я проревела у себя в номере. Почему? Наверное, мне было жалко себя. Босс бы это определил именно так. Он себя никогда не жалел, и меня никогда не жалел, и много раз ругал меня за жалость к себе. «Жалость к себе, - говорил он, - самый деморализующий из пороков».
И все равно мне было так жалко себя, так жалко! И его было жалко… А я все время грубила ему - с тех самых пор, когда он взял меня к себе на работу, сделал свободной гражданкой, а я от него убежала… Теперь мне было так стыдно, что я все время дерзила ему, грубила, обзывала по-всякому: вслух и про себя…
Я плакала и вспоминала разное. Например, Боссу всегда не нравилось, когда я расслаблялась, не могла выразить собственного мнения. Он должен был быть таким, каким был, и я должна была быть такой, какой была, и мы прожили годы бок о бок и никогда даже рукой не коснулись друг друга. Для Фрайди это рекорд.
Я думала, знал ли он, как мне хотелось много лет назад, когда я только начала у него работать, порой подойти к нему, обнять, приласкать. Наверное, он не знал. Наверное, хотя я его и за руку никогда не держала, все эти годы он был моим единственным отцом.
Большой конференц-зал был наполнен до отказа. Даже половины этих людей я не встречала в столовой - некоторые лица были мне совсем незнакомы. По-видимому, некоторые сотрудники были срочно вызваны из самых разных мест, с заданий, а может быть, даже не все успели прибыть. За столом на возвышении сидела Анна, а рядом с ней - совершенно незнакомая женщина. На столе перед Анной были сложены папки с бумагами, стоял небольшой переносной терминал, лежали прочие секретарские принадлежности. Незнакомка была примерно одного возраста с Анной, но рядом с ней, такой родной и теплой, выглядела как противная, строгая классная дама.
В две секунды десятого дама постучала ладонью по столу.
- Тише, пожалуйста! Меня зовут Рода Вейнрайт, я исполнительный вице-директор этой компании и главный советник покойного доктора Болдуина. Следовательно, теперь на меня возложены обязанности директора, и я ответственна за решение вопросов, связанных с роспуском компании. Все вы знаете, что каждый из вас работал в компании по личному контракту, заключенному с покойным доктором Болдуином…
Разве я когда-нибудь подписывала какой-нибудь контракт? Но еще больше меня поразило «покойный доктор Болдуин». Неужели так звали Босса на самом деле? Как могло случиться, что именно его фамилия вошла в мой самый частый псевдоним? Он выбрал ее для меня? Это было так давно…
- …следовательно, теперь все вы - свободные агенты. Наша организация - элитарная, и доктор Болдуин не без оснований считал, что любая свободная компания в Северной Америке будет рада принять на работу каждого из вас после его смерти. Агенты по найму будут работать в каждом из малых залов и в вестибюле. Сейчас мы будем вызывать вас по одному - вы должны получить свои конверты и расписаться. Потом вам следует немедленно открыть их и ознакомиться с содержанием, но не стойте - повторяю - не стойте у этого стола и не отвлекайте меня никакими разговорами. Если возн