и.
— Джордж, я плохо разбираюсь в калифорнийской политике…
— Дорогая моя, никто не разбирается хорошо в калифорнийской политике, включая и калифорнийских политиканов.
— …Но я помню, в новостях были сведения о, как минимум, дюжине политических убийств в Калифорнийской конфедерации… Что же это все — фальшивка? — Я прикинула время, учитывая разные временные пояса… Прошло около тридцати пяти часов.
— Я нашел тут некрологи, посвященные некоторым выдающимся дамам и джентльменам, чьи имена упоминались в новостях той ночью, но… О них не сказано, как об убитых. Один скончался после «продолжительной болезни», другой — в результате «неосторожного обращения с огнестрельным оружием», третий — при «необъяснимой катастрофе частного гравилета», и генеральный прокурор приказал начать расследование. Правда, я помню, тогда объявляли, что сама генеральный прокурор — убита…
— Джордж, что происходит?
— Не знаю. Но думаю, что выяснять сейчас не стоит. Это может быть довольно опасно.
— Но… Я не собираюсь ничего выяснять, а ведь не политик и никогда в эти игры не играла. Я хочу лишь как можно скорее попасть в империю. Но для этого, что бы там ни писала «Лос-Анджелес таймс», мне нужны наличные — ведь граница закрыта. А мне подумать тошно, что придется разорять Жанет и пользоваться ее визовой картой. Может, я могу использовать свою собственную, но для этого мне надо добраться до Сан-Жозе и там попытать счастья — у них теперь такая система, понимаешь? Ты поедешь со мной в Сан-Жозе? Или вернешься к Жану и Жанет?
— Моя прекрасная леди, все, чем я располагаю, в твоем распоряжении, но… Укажи мне путь в Сан-Жозе, и я буду тебе весьма благодарен. Слушай, ну почему ты из кожи лезешь вон, лишь бы не брать меня с собой в империю? Разве не может так случиться, что твоему шефу пригодятся мои способности? Я ведь не могу вернуться в Манитобу, и мы оба знаем почему.
— Джордж… Я не лезу из кожи, просто граница с империей закрыта! Поэтому, может быть, мне придется вломиться туда, как Дракуле. Это опасно, но я обучена таким вещам, только… Я должна это делать одна, понимаешь? Ты ведь профессионал и все знаешь… Кроме того, хоть мы и не в курсе, что происходит в самой империи, судя по новостям, сейчас везде круто. И вполне возможно, что по прибытии туда мне придется действовать очень быстро… чтобы остаться в живых. Я и этому обучена.
— Ну да, и потом ты ведь — супер, а я… Да, я понимаю.
— Джордж, родной, я не хотела тебя задеть. Слушай, как только я улажу свои дела, я сразу позвоню тебе! Сюда, или домой, или куда ты скажешь. И я тогда уже буду знать, опасно ли переходить границу… — (Джордж попросит у Босса работу? Невозможно! Или?.. Что если у Босса есть нужда в опытном генном инженере? В сущности, когда дошло до дела, оказалось, что я ничего не знаю про Босса и про его интересы, кроме того маленького «кусочка», где работаю сама). — Ты серьезно хочешь попросить работу у моего Босса? Так что же мне сказать ему?
Джордж едва заметно усмехнулся — этой усмешкой он пользовался, когда хотел скрыть свои мысли, точь-в-точь как я «натягивала» на себя лицо, похожее на мое изображение в паспорте.
— Откуда мне знать? — сказал он. — Я знаю о твоем шефе лишь то, что ты упорно не хочешь говорить о нем и что он может позволить себе пользоваться такой, как ты, в качестве, м-мм, посланника. Но, Фрайди, я могу вычислить не хуже, а может, и лучше тебя, сколько вложено в твое создание, воспитание и подготовку… Да, еще — сколько твоему шефу пришлось заплатить, чтобы выкупить тебя…
— Меня не надо было выкупать. Я — свободная личность!
— Тогда это стоило еще дороже, и это влечет за собой другие догадки, но… Не обращай внимания, дорогая, я больше не буду гадать. Ты попросила, серьезно ли я, — что ж, человеку всегда интересно, что там, за горизонтом. Я напишу тебе свой послужной список и, если что-то в нем заинтересует твоего шефа, он наверняка даст мне знать. Теперь насчет денег: тебе не удастся разорить Жанет, потому что деньги для нее ничего не значат. И еще потому, что лично я с удовольствием снабжу тебя наличными в любом количестве. Да-да, я уже выяснил, что мои кредитные карточки, несмотря на все политические проблемы, пользуются здесь большим почетом. За наш полуночный завтрак я заплатил по Квебекской кредитке, за номер в отеле — «Америкэн экспресс», а за утренний перекусон — «Мэйпл Лиф». Таким образом, у меня три действующие карты, и все они соответствуют моему удостоверению личности, так что, — он ухмыльнулся, — сделай милость, разори меня, милая.
— Но я не хочу разорять тебя, точно так же как не хочу разорять и Жанет. Слушай… Давай попробуем мою карточку в Сан-Жозе, и, если не сработает, я… я с удовольствием одолжу у тебя наличные. И верну, как только окажусь на своей территории. (А может, Джордж согласится воспользоваться для меня кредиткой лейтенанта Дикея? Женщине ведь дьявольски трудно получить наличные по кредитке мужчины. Одно дело сунуть кредитку в автомат, когда платишь за какую-нибудь покупку, и совсем другое — получать наличные).
— Ну что ты все время твердишь: «Одолжу, одолжу…»? Ведь это я — твой вечный должник.
Я решила изобразить дурочку и спросила:
— Ты действительно считаешь, что должен мне? За эту ночь?
— Конечно. Было неплохо. Ты вполне нормальна.
— Что-о-о?.. — я чуть не задохнулась.
— Ты хотела бы, чтобы я сказал «плохо»? — без тени улыбки, глядя на меня в упор, спросил он. — Или, что ты ненормальна?
— Джордж, — сказала я, когда ко мне вернулось дыхание, — раздевайся. Все снимай. Сейчас я затащу тебя в постель и буду убивать. Медленно… Очень медленно. А в конце я тебя задушу и сломаю хребет в трех местах. «Плохо», «неплохо»… Раздевайся, дрянь!
Он улыбнулся и потянулся к молнии на брюках.
— Ладно, прекрати, — прервала я его движение. — Лучше поцелуй меня, и поехали в Сан-Жозе. «Неплохо», — я фыркнула, — это со мной-то?!
Поездка из Беллингема в Сан-Жозе занимает примерно столько же времени, сколько из Виннипега в Ванкувер, но на этот раз нам достались сидячие места. Мы вынырнули на поверхность в 14:15, и я с любопытством стала озираться по сторонам — мне никогда раньше не доводилось бывать в столице конфедерации.
Первое, что бросилось в глаза, это множество гравилетов в воздухе, которые снуют, как огромные мухи, — в большинстве своем такси. Я не знаю второго такого города, где разрешалось бы до такой степени заполнять воздушное пространство. На улицах было полно конных экипажей, вдоль каждой тянулись огороженные тротуары для пешеходов, и тем не менее от самоходных колясок было не продохнуть — как от велосипедов в Кантоне.
Второе, что привлекло мое внимание, это сам дух Сан-Жозе. Это не город. Теперь я поняла смысл классической фразы: «Тысячи деревушек, съехавшихся вместе в поисках города».
Кажется, у Сан-Жозе нет других занятий, кроме политики. Но Калифорния вообще отдается политике больше, чем все остальные страны вместе взятые, — здесь полнейшая, безо всяких ограничений и поправок демократия. Конечно, демократию можно встретить повсюду — слабенькой ее формой пользуется даже Новая Зеландия. Но только в Калифорнии найдете вы демократию в ее чистейшем и неразбавленном виде. Любой гражданин здесь начинает голосовать, как только его (ее) рост позволяет ему (ей) дотянуться до кнопки регистрации, а голоса принимаются регистраторами, даже если голосующему недавно было выдано свидетельство о смерти.
Я не понимала этого до тех пор, пока не прочла в колонке новостей, что на Сосновом кладбище в Приходе было организовано три избирательных участка и голосование шло полным ходом с помощью доверенностей, выписанных умершими на своих родственников. («О, Смерть, не будь горда!»)
Лично я столкнулась с демократией, уже будучи взрослой женщиной, и в умеренных дозах и разумных пределах она кажется мне вполне нормальным делом. Скажем, британские канадцы пользуются демократией в слегка разбавленном виде и прекрасно себя чувствуют. Но лишь в Калифорнии демократией упиваются круглые сутки. Здесь, кажется, дня не проходит, чтобы где-то не проводились какие-нибудь выборы, и, как мне говорили, каждый избирательный участок не живет без выборов и месяца.
Думаю, они могут себе это позволить. У них везде чудесный климат — от Британской Канады и до Мексиканского королевства — и богатейшая земля на всей планете. Второе любимое занятие калифорнийцев (секс) в его простых формах почти ничего не стоит — как марихуана, оно доступно всем и везде. Это оставляет уйму времени и сил для первого любимого занятия — политики-политики-политики.
Они избирают всех и каждого — от регистратора на избирательном участке и до председателя конфедерации (шефа). И почти так же быстро они их всех отзывают и переизбирают. Например, шеф избирается сроком на шесть лет, но из последних девяти шефов лишь двое отбыли полный срок, а все остальные были отозваны, кроме одного, которого линчевали. Во многих случаях чиновника не успевают привести к присяге, когда появляется первая петиция о его отзыве.
Однако калифорнийцы не ограничиваются выборами, перевыборами, отзывами и (иногда) линчеванием своих представителей власти, они еще обожают принимать законы. На каждых выборах баллотируется гораздо больше законов, чем кандидатов. Провинциальные и национальные представители обладают порой здравым смыслом — во всяком случае меня уверяли, что типичный калифорнийский законник снимет свое предложение, если вы сумеете доказать ему, что дважды два — не три и не пять, независимо от того, сколько избирателей проголосовали за это. Но подлинные законники («инициативные группы») не принимают во внимание подобные «мелочи».
Например, три года назад один «подлинный» экономист обнаружил, что выпускники колледжей зарабатывали в среднем на тридцать процентов больше, чем их сверстники, не обладающие степенями бакалавров. Подобный факт попирал святая святых калифорнийской демократии — самое Калифорнийскую Мечту, — и потому он был предан анафеме и на следующих же выборах были приняты меры: выпускники всех высших учебных заведений в Калифорнии, а равно и все калифорнийские граждане, достигшие восемнадцатилетнего возраста, автоматически получали степень бакалавра.