— Ты просто избалована.
— А я старалась. И вообще, Джейк, этот мир стал бы намного лучше, если бы клиенты скандалили всякий раз, когда чувствуют, что надо поскандалить. Не думай, я не собираюсь переделывать мир: я просто хочу сидеть на удобном стуле. И все. Так, что там у нас? Джейк, а что такое «другие развлечения»? Может быть, на втором этаже шикарный бордель?
— А вон, посмотри: три столика, видишь? Сидят красивые мужчины и женщины, все молодые, все улыбаются, пьют имбирный эль из бокалов для шампанского. Так что твое предположение не лишено оснований.
— Слушай, там же и совсем девочка! Лет двенадцати…
— Она, наверное, с матерью. Подрабатывает…
Сестричка, кто-то только что публично отказался переделывать мир?..
Я и не собираюсь. У правительства не хватает на это средств, а у меня — тем более.
А мне показалось…
Показалось. Сегодня мы веселимся.
Подошла официантка, наполнила бокалы. Она была симпатичная, стройная, одетая лишь в туфли и косметику. Улыбнулась и пошла дальше.
— Джейк, как ты думаешь — она тоже?..
— Ничего не могу сказать. Не знаю правил дома. Тебя это шокирует?
— Что? Что она голая? Знаешь, она напомнила мне официантку в Честерфильдском клубе. Канзас-Сити, год этак тридцать четвертый.
— Забавно. Тогда я еще пешком под стол ходил. И что — здорово было похоже на все это?
— Ну… там было поуютнее — и совершенно демпинговые цены. А в «Деловых Завтраках», например, на полнолуния вообще все ходили голыми. И ничего. Джейк, давай проведем опыт. Вон она идет…
— Какой опыт?
— Просто спроси, можно ли ее снять. Если дать десятку, она даже не обидится.
— Интересно, куда она денет эту десятку… — пробормотал Джейк, знаком подзывая официантку.
— Хотите сделать заказ? — сияя улыбкой, она подошла. — Желаете ширнуться? Наши цены умеренные, качество гарантируется.
— Нет, это удовольствие не для меня, — улыбнулся Джейк. — Юнис, а ты? Не хочешь заторчать?
— Нет. Но я хочу, чтобы шампанское не кончалось. И — нет ли здесь кухни?
— Есть, мэм, и шеф готов сотворить любое блюдо, от соленых сухариков до омаров по-креольски. Меню?
— Необязательно. Просто принесите большое блюдо маленьких сандвичей со всякой всячиной. Джейк… — Джоан подмигнула.
Джейк протянул официантке десятидолларовую бумажку — и бумажка необъяснимым образом исчезла! Официантка склонилась к Джейку, выслушала его вопрос, выпрямилась и ответила, не снижая голоса:
— Нет, сэр. Согласно контракту, мне нельзя даже танцевать с клиентами. Тем более я замужем; но все это очень легко устроить… — Она повернулась в сторону столиков с «красивыми мужчинами и женщинами». — Только для вас, сэр? Или для обоих?
— Спасибо, не надо, — засмеялся Джейк. — Я просто любопытствовал.
— Это я любопытствовала, — сказала Джоан. — Извините.
— Что вы, богатый клиент имеет право спрашивать о чем угодно. Детям нужны ботинки. — Она улыбнулась. — У меня их двое. Мальчишки-близнецы. Хочу еще девочку, но трудно убедить лицензионную комиссию…
— Джейк, побудь еще богатым клиентом, — сказала Джоан. — Я хочу спросить…
— Сэр заплатил больше, чем за один вопрос, — сказала официантка, но и вторая купюра так же молниеносно и необъяснимо исчезла.
— Вы живете в Развалинах? С детьми?
— О боже, конечно, нет! Муж бы никогда не позволил… Заведение имеет автобус, который привозит нас сюда, а утром развозит по домам. Муж постоянно работает в ночную смену, так что все очень удобно…
— А кто ночью с детьми? Няня?
— Моя мама. Она живет с нами. Отлично сложилось, правда? И работа хорошая, не утомительная, и чаевые приличные. Иногда, правда, выпившие клиенты начинают давать волю рукам — но охрана быстро ставит их на место. — Она посмотрела на Джоан и улыбнулась: — Мэм, вы в два счета получили бы здесь работу. У вас прекрасная фигура, и вы дружелюбны — а больше здесь ничего не требуется…
— Я подумаю, — сказала Джоан серьезно.
— Прошу извинить, мэтр усаживает клиентов за мой столик. Сейчас я возьму у них заказ и принесу вам сандвичи…
Она отошла.
— Ну, что? Потанцуем? — приподнял бровь Джейк.
— Под эту музыку? Ты не сможешь.
— Я могу попробовать. А интересно, смогут они сыграть классический рок?
— Насколько же я старше тебя? В мое время рок был верхом непристойности и все танцевали свинг, и ничего больше — это еще называлось «кроличьи потягушки»… хотя я не научился танцевать до самого фокстрота.
— Фокстрот я уже застал. Но я сомневаюсь, что эта шайка траченных молью арфистов сумеет сыграть фокстрот. Как насчет танго?
— Давай. А знаешь почему? Потому что это такой сексуальный танец — если хорошо танцевать, конечно, — что после него честный джентльмен просто обязан сделать даме предложение. У тебя твердые намерения?
— Бу спок, крошка. Так, где же метрдотель?
Но в это время принесли четыре мягких офисных стула, и надо было хоть немного посидеть на них, чтобы не обидеть людей, а потом принесли сандвичи и еще шампанское, и Джоан вдруг поняла, что очень хочет и того, и дру-того: шампанского, чтобы опьянеть, и сандвичи, чтобы опьянеть не слишком быстро. Потом вернулись Винни и Роберто.
— О, еда! — почти расстроенно сказала Винни. — Прощай, талия. Боб, ты будешь любить меня толстую?
— Не знаю, не пробовал. — Он проглотил один сандвич и тут же потянулся за следующим.
— Винни, вылей ты эту чертову колу и пей шампанское!
— Джоан, ты же знаешь!..
— Знаю. Но, во-первых, ты будешь закусывать, а во-вторых — мы же с тобой!
— Напьюсь. Стану глупой…
— Роберто, поклянись, что ты доставишь этого бедного ребенка домой при любых обстоятельствах.
Можно подумать, там она будет в безопасности! Да над нашим домом можно смело вешать красный фонарь!
Ерунда, Юнис. Наш мужчина не желает жениться на нас — и что остается бедной богатой женщине, как не пуститься в разгул? В конце концов, из определенных рамок я не выхожу… и ты, кажется, вполне довольна нашим разгулом? Или нет?
Что значит — довольна? Глупое слово. Я счастлива!
Я тоже…
Между тем зал наполнялся; свет приглушили, и началось шоу. Два комика старались расшевелить публику новыми, то есть старыми и хорошо забытыми, репризами. Джоан слышала их, но не вслушивалась: в ушах стоял приятный высокий звон, а тело было легким и немного чужим. Комикам, похоже, кое-что удавалось сделать: публика смеялась, иногда — громко. Когда они закончили, Джоан зааплодировала первой.
Свет на миг погас — и за это время на танцевальной площадке возник фермерский домик и двор. Джоан поймала себя на том, что ее очень заинтересовала техника этого фокуса.
Пантомима, которую разыгрывала тройка актеров, была стара как мир (а может быть, и еще старше): участвовали фермер, фермерская дочка и городской щеголь. Оркестр давал музычку в тему.
— Если это фермерская дочка, то я — Адольф Гитлер, — шепнула Джоан Сэлэмэну.
— Что ты понимаешь в фермерских делах, дорогая?
— Для городского мальчика — предостаточно. Я же каждое лето проводил на ферме. А когда учился в школе, подрабатывал на уборке урожая: это был неплохой заработок, плюс — иногда — фермерские дочки… Моя голубая мечта: купить ферму, нагрести самую высокую кучу навоза… впрочем, что-то подобное и получилось: ведь деньги пахнут. Джейк, а может быть, и вправду: купим ферму, выроем ров, пустим в него акул и крокодилов, мост поднимем — а то и сожжем к чертовой бабушке… В этом городе я начинаю задыхаться.
— Как скажешь, дорогая. Хоть сейчас.
— Подождем до конца представления…
Слушай, интересно, а как он это изобразит?
Мне тоже интересно.
К удивлению Джоан, мимы не стали изображать. Шелестящие кредитки быстро превращали фермерскую дочку из недотроги — в жеманницу, из жеманницы — в на все согласную, из на все согласной — в нападающую. Актеры делали все, чтобы было ясно: они не халтурят и не притворяются. Винни покраснела до колен, но смотрела, не отрывая глаз.
Финал был особенно эффектный. Темп движений нарастал, оркестр изображал вздохи и стоны — и тут появился, конечно, фермер с вилами. И в этот момент сено, на котором разлеглась парочка, заполыхало — не иначе, как от трения. Фермер схватил сифон и начал поливать дочку и щеголя как очевидный источник огня…
Джоан решила, что изобретательность и усердие достойны аплодисментов. Винни неуверенно присоединилась к ней — и захлопала во всю силу, когда увидела, что Роберто смеется и аплодирует. Джейк свел ладони — и тут его прервали.
— Что-то случилось, Рокфор?
Джоан удивленно обернулась. Рокфор был чем-то очень расстроен.
— Мистер Сэлэмэн, я должен сказать…
— Ну?
— Этого дурака Чарли убили…
— О боже! Где? Здесь?
— Да, только что. В комнате для охраны. Он не пил, там с этим делом строго… Но он же чокнутый: мы играли, и он все время цеплялся к Поллаку. Цеплялся, цеплялся… Поллак ему раз сказал, два; я ему сказал… А он все цеплялся — ну, и довел Поллака. Короче, тот сломал Чарли шею. Я не успел их разнять. Пока обходил стол… — Рокфор помедлил. — Босс, мы ведь где? Может, оно и лучше?.. Засунуть труп в Развалины, и дело с концом.
— Нет, Роки, он ведь числится на мне. Отвезем в морг, оформим, как положено.
— Вы же можете просто ничего не знать. Исчез, испарился.
— Все. Делаем по-моему. Дорогая, — он повернулся к Джоан, — я очень сожалею.
— Черт. Не надо мне было настаивать…
— Ты здесь ни при чем. Что в Развалинах, что не в Развалинах — Чарли был просто убийцей. Роки, найди метрдотеля. Хотя нет — пойдем сразу к управляющему. Друзья, оставайтесь пока здесь — а мне надо кое-что сделать.
— Джейк, давайте я с вами, — сказал Гарсиа. — Я могу констатировать смерть — а это лучше сделать сразу.
— А кто останется с девушками?
Джоан погладила Джейка по руке:
— Не волнуйся, здесь полно охраны. И вообще, нам с Винни давно пора поправить косметику. Правда же?