— Да, доктор Хедрик предупредил меня, — сказала медсестра. — Но, если я понадоблюсь, нажмите кнопку.
Она улыбнулась и вышла.
— Не ожидал, — удивился Смит.
— Ты почти поправился, — сказал Сэлэмэн. — Хедрик так и сказал.
— «Бойся данайцев, дары приносящих…» Джейк, наклонись, будем говорить шепотом. Эти ребята вполне могут воткнуть микрофончик…
— К маразму добавилась мания преследования?
— У таких молодых, как я, не бывает маразма. А что касается мании… то лучше перебдеть — не так ли? Я не хочу, чтобы мои слова кто-нибудь повторил в суде. Поэтому давай сюда ухо… Джейк, я почти уверен, что мое новое тело — женское!
У Сэлэмэна зазвенело в ушах, и он обрадовался, что Гарсиа оказался таким предусмотрительным.
— Интересная мысль, — протянул он. — И что теперь? Вернешь его в бюро рекламаций — и потребуешь новое?
— Не корчи ты из себя идиота. Какое бы тело ни было — оно мое. В конце концов, половина человечества ходит в женских телах — и ничего… Будет странно поначалу, но, думаю, привыкну. Если я прав, то все становится на места: то, что меня привязали, не дают смотреться в зеркало… Они боятся, что у меня поедет крыша, но ты же знаешь — я не такой слабак. Джейк, быстрее, пока не вернулась сестра: я мужчина или женщина?
Сэлэмэн сидел неподвижно.
— Йоханн… — выдохнул он наконец.
— Что? Ну, Джейк?
— Ты женщина.
Некоторое время Смит молчал. Потом сказал медленно:
— Наконец-то знаю точно… Значит, не свихнулся. Ладно, Джейк, как так получилось?
— Договором пол оговорен не был… ни пол, ни раса… сказано было лишь: «здоровое тело в возрасте от двадцати до сорока лет» — и группа крови.
— Да, это я упустил из виду… думал, подразумевается само собой… Конечно, сердца же пересаживают, невзирая на пол донора… Впрочем, все правильно: не стоило вдвое уменьшать шансы, делая такую оговорку. Ну что же: теперь можно не прятать зеркало, не так ли? Зови этих упрямых — и я не желаю слышать никаких отговорок!
— Ладно.
Нажатием кнопки Сэлэмэн вызвал сестру, а сам вышел. Его не было минут пять. Потом он появился в сопровождении всех трех врачей и еще одной медсестры, которая несла зеркало.
— Как чувствуете себя, мисс Смит? — спросил Хедрик.
Смит криво усмехнулся.
— Сразу «мисс», да? Впрочем, спасибо, все хорошо. Крыша на месте. Могли бы сказать давным-давно, не мучить неизвестностью.
— Возможно. Но я имею право делать только то, что наверняка не повредит пациенту.
— Я понимаю. Но теперь, когда мы достали кота из мешка… пожалуйста, дайте мне посмотреть на себя.
— Хорошо, мисс Смит.
Доктор Гарсиа подозвал сестру с зеркалом и сел в изголовье. Доктор Хедрик встал слева от кровати, Розенталь — справа. Только тогда Хедрик взял зеркало и повернул его так, чтобы пациент мог видеть свое лицо.
Смит рассматривал себя сначала с интересом, потом с тревогой… потом лицо его исказилось от ужаса!
— Боже! Боже мой, что они с нами сделали! Джейк, ты знал?!
Сэлэмэн уже не мог сдержать слез:
— Да, Йоханн!.. Все время знал!.. Потому и не мог ее найти… потому что она была здесь! Здесь… и я… говорил с нею!.. — он зарыдал.
— Джейк, ну как ты мог! Как ты позволил им сделать такое! Юнис, Юнис, прости меня — я не знал!.. Я ничего не знал!
Рыдания наполнили палату.
— Доктор Гарсиа! — махнул рукой Хедрик.
— Уже.
— Доктор Розенталь, отведите Сэлэмэна. Сестра, помогите им! Он же упадет сейчас!
Вскоре стало тихо. Пациент спал. Доктор Гарсиа остался у кровати, Хедрик вышел.
Сэлэмэна он нашел лежащим на кушетке в соседней комнате. Доктор Розенталь сидел рядом. Хедрик вопросительно посмотрел на него, и тот сделал знак: «нормально».
Хедрик подсел к кушетке, взялся за запястье Сэлэмэна, сосчитал пульс.
— Как себя чувствуете?
— В порядке, — сказал Сэлэмэн. — Как… она?
— Спит. Вы ее любили?
— Оба. Доктор, она была ангелом.
— Плачьте. Не надо сдерживаться. Слезы омывают душу. Нам было бы легче жить, если бы мы могли плакать, как женщины. Правда, Розенталь?
— Да. Народы, которые позволяют мужчинам плакать, почти не нуждаются в людях моей специальности… Мистер Сэлэмэн, я оставляю вас в надежных руках. А мне пора за скальпами… Я вам больше не нужен, доктор?
— Приходите утром.
— До свидания, доктор Розенталь. Спасибо вам.
— Не за что, адвокат. И будьте начеку, а то этот ветеринар подсунет вам какой-нибудь порошок от блох…
Он вышел.
— Мистер Сэлэмэн, — сказал Хедрик, — в этом доме ужасно много кроватей. Может быть, вам стоит прилечь? А часов в десять я вам дам маленькую пилюльку, и вы проспите без сновидений до утра…
— Я в полном порядке.
— Вам виднее. Насильно я никого не лечу. Но я немного разбираюсь в людях… и за вас беспокоюсь больше, чем за моего пациента… Когда вы сказали «ангел», то имели в виду донора, а не мисс Смит?
— Да.
— Мне как-то не приходилось иметь дело с ангелами… врачи узнают людей не с лучшей стороны, знаете ли… но тело действительно достойно ангела. Надеюсь, оно поможет нашей пациентке оправиться от шока. Значит, если вы ложитесь…
— Нет. Я не могу спать здесь.
— Не настаиваю. Тогда я сейчас послушаю ваше сердце, измерю давление — и, если что-то не в порядке, вызову вашего врача.
— Он не ездит по домам.
— Тогда он не врач. Врач должен быть там, где он нужен, и точка. Не положено так говорить о коллегах, даже если они бездельники, думающие только о деньгах… так что не выдавайте меня, а то исключат из профсоюза. Раздевайтесь.
— Спасибо, доктор. И пилюлю давайте — приму ее перед сном. Я никогда не глотаю таблетки, но сегодня особый случай…
Через несколько минут Хедрик закончил работу.
— Одевайтесь… Мистер Сэлэмэн, я не так натаскан, как док Розенталь, — но я хороший слушатель. Вам надо выговориться. Самое страшное позади, Йоханн Смит знает, что он мисс Смит, к этому он отнесся достаточно спокойно… а вот то, что это тело принадлежало его секретарше, потрясло его по-настоящему. Но теперь кризис позади. Если что-то еще гнетет вас — попробуйте сказать. В медицине, как и в юриспруденции, есть понятие приватности…
— Я бы и хотел сказать… да вот не знаю что.
— Расскажите, как могло случиться, что такая замечательная девушка погибла. Я ведь ничего не знаю, даже имя сегодня услышал впервые.
— Да, секретность специально оговаривалась… Не знаю, зачем… не знаю. Что-то детское, романтическое: подарить свое тело боссу, да так, чтобы он не знал, от кого этот подарок… хотя бы поначалу. Нелепо — но очень в ее характере. И смотрите — она оказалась права. Старик Йоханн воспринял это очень тяжело.
— Значит, мы все делали правильно. Не потому, что пациента могла шокировать перемена пола, а из-за близких отношений между ним и донором.
— Не только пациента. Доктор, клянусь, не годись я ей в дедушки — в лепешку бы разбился, но женился бы на ней. И Йоханн — то же самое. Поэтому то, что произошло, ударило по нему гораздо сильнее, чем ударило бы просто сообщение о ее смерти.
— А что произошло? Дорожная авария?
— Нет. Ее убил грабитель. Наверное, психопат… теперь уже не узнать, потому что охранники пришибли его на месте. Они же и спасли ее… точнее, ее тело. Мгновенно доставили в больницу — думали, ей еще можно помочь…
— А как же охранники допустили, что какой-то подонок?..
— Девочка хотела сэкономить десять минут. Она была донором, у нее четвертая отрицательная группа…
— Вот оно что! А я никак не мог понять, почему лицо нашей мисс Смит мне так знакомо! Конечно же, я видел ее несколько раз в клинике. Красивая девушка, очень дружелюбная. Одетая в таком… м-м… экзотическом стиле.
— Эротическом, вы хотели сказать. Да, это была Юнис. Она знала, что красива, и не старалась скрыть это. И вела себя так же.
— Жаль, я не познакомился с нею.
— Жаль. Ваша жизнь стала бы богаче… Ее вызвали сдавать кровь, охранников отправили, чтобы встретили ее у двери и проводили до машины. Но она живет… жила… на девятнадцатом уровне, а автомобильный лифт не мог поднять броневик Йоханна. Не дожидаясь охраны, она решила спуститься на пассажирском лифте…
— Бедняжка. Не знала, что десять минут роли не играют — если мы знаем, что донор на пути к нам.
— Знала, не знала… она всегда старалась успеть. Всегда и во всем.
— Все равно жаль… Так сколько, вы сказали, вам лет?
— Я не говорил. Скоро будет семьдесят два.
— Выглядите моложе. Не столько лицо, впрочем, сколько тело.
— Да, лицо подкачало, я знаю.
— Я бы сказал, что оно своеобразное. А организм вполне пятидесятилетний.
— Я пользуюсь гормонами.
— Возможно, зря. Если хотите, можете ехать домой. Или оставайтесь здесь. Если останетесь, я проведу мониторинг вашего сердца. Чисто профессиональный интерес.
«Хочу убедиться, что ты не откинешь копыта, старина, — подумал Хедрик. — Бывает, что сердце не выдерживает куда меньших эмоциональных нагрузок».
— Вы правы, наверное, — сказал Сэлэмэн. — Я устал… Могу я лечь сейчас, а вы дадите мне две пилюли, чтобы я проспал часов двенадцать?
— Без проблем.
Джейк Сэлэмэн принял снотворное и вскоре уснул. Хедрик поужинал и предупредил ночную команду, что прибавился еще один пациент и что при малейшем отклонении показаний монитора пусть его, Хедрика, будят без всякой жалости. Потом он тоже лег и уснул; он никогда не испытывал потребности в тех лекарствах, которые прописывал другим.
А Йоханн Смит, несмотря на вливание снотворных, спал плохо.
— Юнис… — позвал он во сне.
Я здесь, босс. Спите, спите.
— Да, милая. Я просто хотел узнать, где ты.
Я здесь. Я никуда не делась.
Йоханн улыбнулся во сне и дальше спал спокойно, без кошмаров.
Глава 9
— Доброе утро, мисс Смит! Как вы себя чувствуете? — с этими словами дневная сестра поставила поднос на столик.
— Хочу есть.