А кого это я разглядываю сейчас?
Я имею в виду — до того, как меня убили. Тогда я была «хорошей девочкой», не позволявшей увидеть больше, чем ты хотел, несносный развратник. Но и тогда ты мог увидеть все — стоило намекнуть…
Буду наверстывать упущенное — по пять часов в день перед зеркалом…
Так оно и будет. Упражнения перед зеркалом делать легче.
Дверь распахнулась.
— Мисс Смит!!!
— Мисс Джерстен, какого дьявола вы влетаете в сортир без стука?
Сестра не ответила. Она обхватила пациентку руками и заговорила быстро и тихо:
— Обопритесь на меня и пойдемте скорее в кровать. О, дорогая, не представляю, как скажу доктору Гарсиа! Он убьет меня… вы хоть в порядке?
— В полном порядке, конечно. Но вы не ответили.
Сестра чуть не плакала.
— О, пожалуйста, дорогая, не злитесь! Пойдемте скорее в постель, пока ничего не случилось! Может быть, доктор Гарсиа не будет так ругаться…
Сестра была не на шутку перепугана своим профессиональным проколом, и Йоханну ничего не оставалось, как позволить ей отвести себя к кровати.
— Дошли! А теперь держитесь крепче за мою шею, а я помогу вам закинуть ноги… Противная девчонка — я так испугалась!..
— Винни…
— Дорогая, ну, ложитесь же! Доктор будет страшно зол…
— Не так сразу. Но, если хотите наябедничать, идите сейчас. Я постою.
На лице сестры проступило отчаяние.
— Меня же уволят… внесут в черный список… Вы этого хотите, да? Что я сделала плохого?
— Винни, дорогая…
— Что?
— Я вовсе не хочу, чтобы доктор Гарсиа что-нибудь узнал.
Рука Йоханна легла на талию рыженькой сестры.
— Да, но… я обязана…
— Пусть это будет нашим маленьким секретом.
— Хорошо…
— Обещаете?
— Обещаю…
И тогда Йоханн поцеловал ее. В первый момент Винни казалась замороженной — но потом ее губы раздвинулись, и поцелуй сделался медленным и страстным.
Когда они оторвались друг от друга, сестра сказала:
— За это меня тоже могут выкинуть в один момент.
В голосе ее прорезалась хрипотца. Она как бы не замечала того, что Йоханн свободной рукой поглаживает ее грудь.
— Пока остановимся на этом. Не надо мне помогать — я лягу сама.
Сестра подняла с пола сброшенные халат и накидку, укрыла Йоханна простыней. На лице ее вновь появилось профессиональное выражение.
— Давайте опять наденем это, упрямая девочка разбросала одежду по полу… Я чуть не поседела!
— Выкиньте все это. Больше я такого не надену.
— Нет-нет, дорогая… Ладно, не будем накидку, но халат… или принести новый?
— Как раз накидка сойдет — а больничный халат я надевать не буду. Лучше уж ходить голой.
— Но доктор Гарсиа…
— К черту доктора Гарсиа! Его не касается, в чем я валяюсь в постели. Буду голой, пока мне не принесут что-нибудь пристойное. Вы ночуете здесь? Не можете одолжить мне ночную рубашку?
— Я ночую здесь… но я не надеваю ночных рубашек.
— Ну и правильно. К черту ночные рубашки.
— Но в вашем гардеробе есть и ночные рубашки, и неглиже, и прочее…
— С ума сойти! И кто же это так распорядился?
— Не знаю. Но все это принесли и сложили, когда стало ясно, что скоро они понадобятся.
— Неплохо придумано. Тогда найдите мне ночную рубашку посимпатичнее — я буду тренироваться.
— Буду рада.
Сестра вышла из спальни.
Развратник. Совратитель малолетних девочек.
О, какая ерунда, Юнис! Это умный трючок с ее стороны, а я просто долго не мог сообразить, чего оке она ждет от меня. Это потребовало времени… отвык.
Развратник. Тебе это понравилось!
Будто бы тебе — нет!
Почему же нет? Она целуется — не оторваться. Но кто-то мне недавно говорил, что спать с девушками аморально? Старый лицемер! И развратник.
Юнис, засунь свои грязные мыслишки сама знаешь куда. Я больше века учился понимать толк в девушках — а ты хочешь переделать меня за одну ночь? Я боюсь представить себе, что будет, когда нас поцелует мужчина…
Бедный босс — не может понять, педик он или лесбиянка. И наплюй, милый. Юнис поможет в трудную минуту — уж она-то знает, как это — целоваться с мужчинами…
Я представляю…
Что, я опять сказала какую-то непристойность? Но я действительно знаю! Он, видите ли, боится представить. Босс, кто мне говорил, что он делал все? Правда, все?
Слушай, маленькая ковырялка, я ведь не могу быть одновременно совратителем малолетних девочек — и голубым, хотя ты уже успела подвесить мне оба титула. Мои мемуары прочтешь позже. Но называя меня совратителем — кем ты считала Винни? Малолетней девочкой? Очень похоже…
По моей классификации она «честная давалка», а не «совратительница». Хотя, похоже, и заглядывает на розовую сторону Веселой улицы — но не живет там. Мужчины ей интереснее. Спорим?
Винни вернулась, неся по ночной рубашке в каждой руке.
— Я взяла две, вы выберете, которая больше понравится, мисс Смит…
— Винни!
— Да, мисс Смит?
— Никаких «мисс Смит». Хватит. Ты меня целовала? Или мне померещилось?
Развратник!
Юнис, заткнись. Она нам поможет.
Сестра покраснела и ничего не сказала.
— Ответ получен. Теперь назови меня… нет, черт, я не хочу, чтобы ты называла меня «Йоханн». Винни, дорогая, какое женское имя ближе всего к этому?
— Йоханна.
— М-да. В моей семье уже есть одна Йоханна. А еще?
— Ну… может быть, Джбан? Пишется почти также, а звучит иначе…
— Точно! Ты нашла мне имя! Будешь моей крестной. Ты не против того, чтобы стать крестной матерью старого-старого хрыча, который только что родился заново в образе девушки?
— Я польщена, — улыбнулась Винни.
— Теперь зови меня «Джоан», а не «мисс Смит». Да, нужно же еще второе имя. Юнис. Джоан Юнис Смит. Неплохо, правда?
Спасибо, босс…
Что ты, любимая…
— Винни, ты знаешь, откуда взялось это второе имя?
— Я не должна знать… — замялась сестра.
— Значит, знаешь. Это в честь той милой и доброй леди, которая подарила мне это чудесное тело — и я надеюсь, что она слышит меня, где бы ни находилась…
Слышу, босс!
— …а теперь брось эти тряпки и подойди поближе. Назови меня моим новым именем. Пусть все будет как на настоящих крестинах. И поставь печать.
Маленькая рыжая сестричка, робея, подошла вплотную к кровати.
— Нарекаю тебя Джоан Юнис, — сказала она и поцеловала ее.
Если Винни и хотела отделаться формальным поцелуем, Джоан Юнис этого не допустила…
— Спасибо, милая, — оторвавшись наконец, Джоан провела рукой по щеке медсестры, и та медленно выпрямилась. — Теперь я Джоан. Джоан Юнис. Дай мне носовой платок… да и тебе он тоже нужен.
Ну, как?
Совратитель, ты делаешь успехи. Меня забросило куда-то в пятки…
Кого ты называешь совратителем, совратительница? Меня зовут Джоан Юнис.
Извини: Джоан — это ты, а Юнис — это я, а вместе мы — да, Джоан Юнис… и я никогда не получала лучшего подарка, босс. Джоан. И ты никакой не совратитель… а потому займись поскорее нашей крестной, если хочешь чего-то добиться…
— Какая рубашка тебе больше нравится… Джоан?
— Ой, Винни, я ни черта не понимаю в дамских нарядах. Какая больше нравится тебе?
— Ну… пожалуй, вот эта, в критском стиле. Как раз по твоей фигуре.
Нет, босс! Вон ту, с маленьким вырезом.
А я-то думал, ты гордишься своими титечками. Они ничуть не обвисли.
Не в этом дело. Поверь, я знаю, что делаю.
— Наверное, ты права, Винни… но я повременю появляться перед врачами и юристами в таком виде. Начнем понемножку приучать их… Кстати, а как ты узнала, что я в ванной?
— Монитор. Я увидела, что пульс и дыхание участились…
— Винни, темнишь!
— То есть… Джоан? — Винни опять покраснела.
— Я думаю, они зачастили минут за десять до того, как ты прибежала.
— А ты никому не скажешь?
— Сладкие Губки, давай договоримся: никто из нас не будет говорить никому ничего, если мы обе не решим, что это можно сделать. Один за всех, все за одного! Рассказывай, что случилось.
— Да ничего особенного. У тебя все было спокойно, и миссис Слоун задремала, а доктор Гарсиа пошел проведать мистера Сэлэмэна… а туалет был рядом с монитором…
— Понятно. У нас одновременно возникли одни и те же проблемы.
Винни покраснела — в который уже раз.
— Меня следует уволить. Я знаю, что так делать нельзя, нельзя так рисковать пациентом…
— Никто тебя не уволит. Доктор Гарсиа уйдет из этого дома раньше тебя… если ты захочешь задержаться, конечно. Как я выгляжу?
— Потрясающе! Я бы никогда не подумала — но этот халат идет тебе больше, чем тот, с открытой грудью…
Я говорила, босс?
— …Давай я подкрашу тебе губы, помада стерлась…
— И как такое могло случиться?
— Ой, не спрашивай! Надо и мне подкрасить, пока доктор не вернулся. Джоан, можно я буду говорить «мисс Джоан» при докторе? Он такой строгий…
— Да чтоб его намочило! Ладно, говори. Но наедине — я Джоан. Будешь моим тренером. Задача — сделать из меня леди.
Это моя работа, босс! И непростая, как я вижу…
Тебе же нужны помощники. И не вмешивайся: Винни — наше секретное оружие…
Хорошо. Но учти: такое оружие может и рвануть.
Молчи, чадо. Я умел обращаться с женщинами еще тогда, когда твоей бабушки не было и в проекте…
— Конечно, я буду помогать, как могу… дорогая Джоан.
— Тогда постарайся для начала убедить нашего дорогого доктора, что я вполне созрела для ванны. От меня воняет, а от леди вонять не должно.
— Но тебя помыли в постели часа два назад!
— Ох, Винни, ты же знаешь, что мытье в постели — это совсем не то. Продай ему идею, что поможешь мне и забраться в воду, и выбраться обратно. А если будут трудности — тащи его сюда, и он у меня света не взвидит! Сам будет мне спинку тереть… Короче, крась губки — и вперед!