– Или барон верит мне и отменяет свадьбу, или же он решает, что я лжец и вышвыривает меня вон. При любом исходе я сделал все, что мог.
Макри протягивает руку к графину и болезненно морщится. На ней все еще сказываются последствия турнира, даже если она и делает вид, что ей все нипочем. Мы прихлебываем винцо из серебряных бокалов, ожидая возвращения баронессы. Спустя почти час мы все еще ждем.
– Она вообще вернется?
– Пока ничто не предвещает этого. – Я поднимаюсь с кресла. – Поехали домой.
Я прошу слугу снаружи передать баронессе Демельзе, что мы отбыли. В доме все еще активно суетятся, но я могу почувствовать беспокойство снующих туда-сюда слуг и торговцев. Им становится известно нечто не очень приятное. Макри правит коляской, когда мы покидаем дом. Мы пропускаем эскадрон тяжело вооруженных солдат, которые только что прибыли в Элат. Думаю, это подкрепление из Хадассы, что на юге, если судить по их вооружению. Вскоре должно появиться гораздо больше отрядов.
– Грандиозный человек!
– Кто-то сейчас выкрикнул «грандиозный человек»? – спрашивает Макри.
– Я думаю, это так.
– Это, должно быть, относится к тебе. – Макри останавливает экипаж, и мы оглядываемся вокруг. Бегущая к нам с ослепительной широченной улыбкой на лице тощая юная девица из эльфов обладала короткой и колючей соломенной шевелюрой. Я узнаю ее. Это Сендру с эльфийского острова Авула.
– Привет, Фракс! Привет, Макри!
– Дру? Что ты здесь делаешь?
– Я отплыла с передовым отрядом. Я – гонец в Эльфийском разведывательном полку!
– Ты – что?
В последнее время, когда я видел Дру, ей было около восемнадцати, на мой взгляд, она была поэтессой и при этом частенько балдела от дива. Я не ожидал ее появления в Самсарине, одетой в тускло–зеленые тунику и рейтузы эльфийского разведчика. Да, в военное время кого только ни встретишь.
– Ага! Разве это не чудесно? А что вы сами тут делаете?
– Мы бежали из Турая, – объясняю я ей.
– Но мы собираемся вернуться, – добавляет Макри.
– Это так здорово, видеть вас снова! Сейчас мне некогда болтать с вами, мое отделение направляется к королю. Скажите мне, где вы живете, и я навещу вас.
Макри улыбается Дру.
– Будет приятно увидеть тебя.
Мы даем Дру наш адрес. Она бежит по улице, догоняя свое отделение и по–прежнему улыбаясь. Она тащит лук на спине и целый пук стрел. Я трясу головой. Я не убежден, что присутствие Дру в передовом эльфийском отряде придает мне уверенности. По крайней мере, это означает, что эльфийские войска выступают.
Когда мы возвращаемся к дому Арикдамиса, Лисутарида выходит из чужого экипажа.
– Кто придумал угнать мою коляску?
– Нам она была необходима, – говорю я. – Я спешно должен был повидаться с баронессой Демельзой.
– Имеет ли это какое–то отношение к тому, что свадьбу отменили?
– Ее отменили?
– Да. Я и около четырех сотен самсаринских аристократов впустую прождали в церкви словно куча придурков, пока барон Мобадос не соизволил явиться и не сообщил, что свадьба не может состояться по причине семейного заболевания. Очень внезапный приступ, по всей видимости. Я предполагаю, это не настоящая причина?
– Нет. Я поведаю тебе об этом внутри.
Немного погодя, рассказывая, как, увязывая воедино все цепочки выдающихся рассуждений, и благодаря своей неустанной тяжелой работе сумел решить задачу, я замечаю, что Лисутарида выглядит рассеянной. Я спрашиваю ее о причине.
– Кублинос. Он вскоре появится, чтобы пригласить меня на обед. Я не хочу идти.
– Ты больше не зависишь от него в плане денег, – отмечаю я. Я достаю магический кошель Лисутариды, пропускаю мимо ушей ее протесты, что я позаимствовал его без спросу, и вываливаю 31500 гуранов на стол. Это солидная гора монет, даже с учетом того, что некоторые из них сделаны из слитков достоинством в тысячу гуранов.
– Мы закончили с 34582 гуранами, – говорю я им. – Но я вернул баронессе те три сотни, что она одолжила нам. Я предлагал ей также большой навар с этих денег, но она отказалась принять его. Я передам Арикдамису 282 гурана за ущерб, причиненный его погребам. И я отдал две с половиной тысячи здешней больнице для бедных имени святого Кватиния. Когда мы плыли в лодке, я обещал Кватинию пожертвовать ему что-нибудь, если мы благополучно доберемся до берега.
Я ожидаю претензии с их стороны, в особенности от язычницы Макри, но они не возникают. Они одобряют, что я сделал пожертвование. Недавно нам привалила немалая удача; возможно, что некий святой приглядывал за нами.
– Таким образом, нам достается 10500 гуранов каждому. Не стоит благодарить меня за блестяще проведенную кампанию. Хотя меня огорчает, что ты, Лисутарида, не получила свой выигрыш, победив в споре Ласата, которому не слишком повезло.
– Это единственная досадная вещь в его смерти, – говорит Лисутарида. – В любом случае, спасибо за блестяще проведенную кампанию. Так приятно заиметь кучу денег и не зависеть больше от Кублиноса. Но я вряд ли могу просто сказать ему убираться, разве нет? Только не после того, как он был столь щедр.
– Конечно, ты можешь, – говорит Макри. – Просто скажи ему, что он тебе неинтересен.
– Легко сказать, – вздыхает Лисутарида. – Что-то я не вижу, как ты прогоняешь генерала Хемистоса, хотя тебе этого так хочется.
– Я не очень хороша в таких вещах. Он придет вместе с Кублиносом?
Лисутарида кивает. Макри выглядит обеспокоенной.
– Фракс, не мог бы ты передать Кублиносу и Хемистосу, что они в самом деле нам не интересны?
– Не самая здравая мысль, – говорю я, – если вы не хотите привлечь излишнего внимания к своей проблеме. И раз уж Кублинос и Хемистос заявятся сюда, то я ухожу к Джолли-Бандиту за культурной капелькой эля.
Я покидаю дом, но, не успев далеко отойти, слышу цоканье причудливой обувки Лисутариды по мостовой. Судя по всему, они обе решили сбежать со сцены, прежде чем столкнутся с потенциальными женихами.
– Жалкое зрелище, – сообщаю я им. – Две взрослые женщины не могут справиться с одной маленькой личной проблемой.
– Заткнись и пошли в таверну, пока они не появились. – говорит Лисутарида, спеша в заведение Джолли-Бандита. Это не то место, которое ей следует посещать согласно ее статусу, как я полагаю, хотя, возможно, все это уже не имеет значения, раз ее выбрали военным вождем. Как только мы заходим внутрь, подавальщица спешит навстречу, признавая во мне достойного клиента. Я заказываю пива себе и вина для Лисутариды и Макри.
– Кстати, Лисутарида. Тебя все еще волнуют чертежи Арикдамиса?
– Те, что были украдены? Конечно.
– Хорошенько поройся в своем магическом кошеле. В седьмом отделении.
Волшебница хмурится и копается в кошеле. В конце концов она выуживает оттуда чертежи.
– Как они сюда попали?
– Они были здесь все время, – объясняю я ей. – Ни один из них не был украден. Ты просто положила их туда, накурившись фазиса, и забыла об этом.
Макри смеется. Лисутарида приходит в замешательство.
– Тебе и впрямь следует урезать дозу, – говорю я ей. – Теперь ты – военный лидер. Едва ли можно ожидать, что объединенные армии запада отправятся воевать по приказу женщины, которая не знает даже, что кладет в свой кошель. Это вовсе не обнадеживающе.
– Утихни, – говорит Лисутарида. – Волшебники никогда не знают, что у них валяется в сумках. Мы знамениты этим.
– Что теперь будет с баронессой и ее дочерью? – спрашивает Макри.
– Ничего, насколько я представляю. Барон Мабадос будет поддерживать версию о нездоровье своего сына, пока все со временем не позабудут о свадьбе. Таков наиболее деликатный способ сохранить лицо. Возаносу и его семейству это не доставит удовольствия, но они не станут публично болтать об этом.
– Так что, они просто замнут дело?
– Да. Бароны не собираются обвинять друг друга в попытках убийства членов семьи. Они бы выглядели неважно перед лицом своих крестьян. Королю бы это точно не понравилось.
Макри размышляет об этом какое–то время.
– А что насчет Алцетен?
– А что с ней не так?
– Она была убита. Разве никто не собирается доводить это дело до суда?
– Нет. Этого никогда не случится, даже если б стало известно, кто убийца.
– Интересно, кто же это сделал?
– Трудно сказать. Зинлантол снабжала Маграноса информацией об Алцетен. Подозреваю, она всю кашу и заварила.
– Но кто же в действительности ее убил?
Я пожимаю плечами.
– Кто-то достаточно низкорослый, чтобы укрыться за передней частью повозки, что ее переехала. Сомневаюсь, что удастся установить, кто это сделал. Это вообще могли быть люди не из Элата. Магранос мог нанять несколько головорезов и потом сделать так, что они быстро исчезли.
– Так это Магранос, – говорит Макри, – был тем человеком, кто отдал приказ убить ее?
– Наиболее вероятно. Но этому нет никаких доказательств. И даже если б они были, король все едино не дал бы им ход.
Макри это не удовлетворяет. Ей не нравится, что молодая женщина была убита, и никто не понесет ответа за это.
– Барон Возанос собирается на войну?
– Да.
– А его управляющий Магранос отправится с ним?
– Скорее всего.
– Если я встречу его, я с ним поквитаюсь, – угрожающе заявляет Макри.
– Фракс! – раздается зычный, грохочущий голос. – Я надеялся найти тебя здесь.
Барон Гиримос хлопает меня по плечу. Он выглядит внушительно, пышущим здоровьем, и в настроении хлебнуть пивка.
– Только что случилось чертовски неприятное событие. Все принарядились на свадьбу, а ее взяли и отменили. Жена и ее подружки вовсю судачат сейчас об этом, а мой дом превратился в кошмар. Я был вынужден сбежать. Разносчица – тащи сюда пива, кли и все, что есть на кухне, будь так любезна!
Барон уже встречал Лисутариду и вежливо ее приветствует. Когда он узнает Макри, то весьма тепло поздравляет ее с победой в состязании.
– Замечательная техника, – говорит он. Не удивлен, ведь Фракс учит тебя. Отличный парень, этот Фракс. Я воевал вместе с турайскими фалангами у Распростертых Черных Крыльев. Конечно, он бы там и остался, если б моя кавалерийская часть его не спасла.