— Макри, пойдем в мою комнату, посмотрим, можно ли исправить ущерб, — говорит Лисутарида. Они исчезают. Кублинос смотрит на меня весьма подозрительно.
— Что это было?
— Просто небольшая загвоздка с одеждой.
— Не ты ли разорвал платье Лисутариды?
— Нечаянно.
Его глаза сужаются.
— Должен сказать, Фракс, твои попытки заслужить расположение Лисутариды весьма неприемлемы. Кроме твоего неподобающего характера, нужно учитывать вашу разницу в общественном положении.
Прежде, чем я могу выразить протест, он бросается дальше.
— Только лишь то, что ты спас Лисутариду — или заявляешь, что спас, — не дает тебе права навязываться ей. Я видел, как ты действуешь, и мне это не по вкусу.
Стоя лицом к лицу с разозленным и, очевидно, невменяемым волшебником, я начинаю думать, как же хорошо, что я ношу мощный ошейник, защищающий от магии. Мысль Кублиноса о том, что я тот, кто льнет к Лисутариде, настолько смехотворна, что я едва ли понимаю, как отвечать.
— Вечно ты нашептываешь ей на ухо, пытаясь втереться в доверие. Не мудрено, что ты убедил ее переехать с тобой в дом Арикдамиса, дабы беспрепятственно продолжать свое коварное сближение, — он наклоняется ко мне. — Предупреждаю тебя, Фракс. У меня множество заклинаний, только и ждущих употребления на любом бесстыжем проходимце, положившем глаз на состояние Лисутариды.
Трудно сказать, как все это могло бы закончиться, но нас прервало появление слуги. Очевидно, я понадобился внизу. Немедленно ухожу, благодарный за заминку. Там я нахожу другого слугу, юнца, облаченного в причудливую тунику с излишним количеством золотых галунов.
— Фракс? Баронесса Демельза желает тебя видеть.
Это приводит меня в недоумение. Я предполагал, что она счастливо проживет свою жизнь без повторной встречи со мной. Пожимаю плечами и следую за слугой по узким улочкам, разделяющим в Элате баронские жилища. Через каждые несколько шагов мы проходим мимо роскошно одетых толп аристократов. Нечасто столько лордов и баронов вместе толкаются на таком маленьком клочке земли. Слуга останавливается напротив изящного двуконного экипажа с темными занавесками на окошках. Слуга осматривает улицу, удостоверяясь, что за нами никто не наблюдает.
— Сюда, — говорит он.
Дверь открывается. Ступаю внутрь. Роскошная колымага, обитая пурпурным плюшем с серебряными украшениями. Внутри баронесса Демельза.
— Закрой дверь, пожалуйста.
Делаю, как она говорит, затем усаживаюсь напротив. Несколько минут мы сидим в тишине.
— Чудесный экипаж, — в конце концов, говорю я.
Она выглядит раздраженной.
— Неужели у тебя совсем нет манер?
— Немного.
— У тебя их никогда не было.
Я поднимаю бровь.
— Мы встречались?
— Имеешь в виду, до того, как ты ошибочно принял меня за прислугу в Оросисе?
Баронесса Демельза глядит еще более раздраженно. Начинаю задаваться вопросом, не позвала ли она меня сюда просто спустить пар хоть на кого-нибудь.
— Почему ты был так чудовищно груб? И пьян?
— Я только что закончил восьмидневное затворничество на лодке без парусов. До этого орки изгнали меня из моего города. Я чувствовал, что заслужил кружечку-другую пива.
— Ты действительно всегда слишком много пил. Даже будучи молодым имел ту же проблему, — баронесса Демельза слегка наклоняется и пронзает меня недружелюбным взглядом. — Я никогда не ожидала, что ты будешь дорожить памятью обо мне, Фракс, но не думала, что ты полностью забудешь меня.
Я тупо смотрю на нее.
— А ты кто?
— Я Демми, официантка, с которой у тебя был роман после того, как ты победил в состязании, — она тяжело садится назад. — Подозреваю, ты забыл обо мне за неделю.
Какой удар. У меня и впрямь была краткая связь с официанткой, пока я пребывал в Самсарине. Это было более двадцати лет тому назад.
— Ты Демми? Черт побери, ну и как я мог тебя узнать?
— Я не слишком изменилась, — говорит Демельза. Она оглядывает мою талию. — В отличие от тебя.
— Но ты же была официанткой. Я не ожидал, что ты станешь баронессой. Как это произошло?
— Мой отец бросил работу в шахте и отправился на север, лелея надежду найти камни королевы. Он обнаружил доселе невиданное, обильнейшее месторождение. Два года спустя после того, как ты покинул Самсарин, я стала самой богатой женщиной в стране. Вскоре после этого меня приняли в аристократическую среду. Бароны — исключительный класс, но молодая женщина с достаточным количеством денег соблазнительна для любого.
Баронесса носит ожерелье из камней королевы, и даже внутри кареты, с опущенными занавесками, голубые камни сверкают. Это весьма драгоценный минерал, найденный лишь в Самсарине, насколько известно.
— Так что же значит быть замужем за бароном Мабадосом?
— Лучше, чем быть официанткой. А как жизнь обошлась с тобой?
— Двадцать лет в наемниках, а закончил, живя в таверне в худшей части города.
Демельза, насколько помню, была привлекательной официанткой и не особо утратила свою красоту. Ее длинные каштановые волосы свободно ниспадают на плечи, в стиле местных знатных женщин, с двумя тонкими тесемками, обвивающими их вокруг, сходящимися сзади на шее, где соединяются серебряной пряжкой. Хотя погода становится мягче, она не отказалась от меховой накидки, которая роскошна даже по их обычным стандартам. Ее обувка, пусть и не экстравагантная и не на высоком каблуке, как те, что носят турайские модницы, расшита золотыми нитками. Я бы сказал, она себе не повредила.
— Полагаю, ты бы не пригласила меня сюда, чтобы обсудить старые времена, — говорю я.
— Нет. Хотя, будь так, у меня нашлось бы что сказать о том, как ты сбежал, не попрощавшись.
— Мне было необходимо вернуться в часть. Я удрал, не дожидаясь отпуска.
— Ты бы мог попрощаться.
— Извини. В юности у меня могло не хватать учтивости.
— Это изменилось к лучшему?
— Не очень.
Чувствую себя неуютно благодаря этой встрече. Трудно угадать правильный тон, какого нужно придерживаться, сидя вместе с баронессой, той, что ты знал еще официанткой.
— Мне говорили, ты зовешь себя детективом, — произносит она. — А если точнее, чем ты занимаешься?
— Выясняю ответы на разные вопросы для людей.
— Каких людей?
— Любых. Бедняков, которые не могут позволить себе хорошего юриста. Богачей, которые не хотят хорошего юриста, осведомленного о тех бедах, что на них свалились. Людей, которые перешли дорогу кому-то влиятельному, — я замолчал, ожидая реплики от нее. Она молчит. — Ты попадаешь в одну из этих категорий?
— Как ты выясняешь ответы? Волшебством?
— Я настолько слаб в колдовстве, что не могу сказать, какой нынче день.
— Разве ты не пошел в училище для волшебников? Помню, ты упоминал об этом.
— Так и не закончил.
— Так как ты проводишь расследование?
— Главным образом блуждая повсюду, задавая те вопросы, какими другие люди себе не докучают. Мы бы сохранили кучу времени, если бы ты прямо сказала, в чем проблема.
Демельза размышляет еще немного. Удобный экипаж. Я не против подождать. Это дает мне время переварить тот факт, что молодая официантка, с которой у меня была недолгая связь, зашла так далеко, что стала баронессой. Может, мне следовало послоняться поблизости, пока она не разбогатеет.
— Моя дочь подозревает, что кто-то пытается ее убить, — говорит она наконец.
— Действительно?
— Я так не думаю. Зачем кому-то убивать дочь барона?
— У барона есть враги, полагаю.
— Возможно, — соглашается баронесса. — Но не вижу никакой причины, по которой они стали бы вредить моей дочери Мерлионе. Но после того несчастного случая она испугалась.
Наклоняюсь вперед.
— Несчастный случай?
— Ее подруга Алцетен погибла под неуправляемой телегой. Мерлиона видела, как это произошло. Она пошла повидаться с ней в Королевский Архив. Отец Алцетен был хранителем записей. Она вышла из здания, направилась к моей дочери и затем была сбита повозкой. Ужасное событие. Семья Алцетен поражена горем. Но это было тем, чем было — несчастным случаем.
— Мерлиона так не считает?
Баронесса Демельза качает головой.
— Она убеждена, что там не обошлось без злого умысла. Хуже того, она считает, что она — следующая.
— Были ли другие очевидцы?
— Думаю, да. Дарингос, главный королевский дворецкий, провел настоящее расследование. Если бы были какие-либо намеки на грязную игру, уверена, все бы открылось, — баронесса вздыхает. На мгновение она выглядит старше своих лет. — Моя дочь просто не хочет признать, что то был несчастный случай. Она тихая девушка... — голос баронессы затихает.
— Имеешь в виду, тихая и чувствительная, или тихая и нервная?
— Моя дочь не нервная.
— Значит, чувствительная?
— Да, я бы так сказала. И она добродушная и утонченная. Я горячо люблю ее. Уверена, опасность ей не грозит, но я не могу вынести ее испуганного вида. Как полагаешь, ты бы сумел поговорить с ней? Просто на случай, если в этом что-то есть?
Какое-то время я обдумываю все тонкости. Снаружи слышна салонная поступь проходящих баронов и голоса их отпрысков.
— Трудно быть женой барона? После того, как росла в бедности?
— Не чересчур ли дерзкий вопрос?
— Возможно.
— Мое замужество за Мабадосом оказалось в целом успешным.
'В целом успешным' звучит не как самое теплое описание замужней жизни. Чувствуя мои сомнения, Демельза использует возможность и спрашивает, не удавалось ли мне задержаться на одном месте достаточно долго, чтобы жениться.
— Удавалось.
— И?
— Полная неудача.
— А дети?
— Нет. Имущества тоже.
Баронесса улыбается. Это делает ее моложе, более похожей на ту официантку, что я помню.
— Что обо всем этом говорит барон?
— Он ни во что не верит. Не могу его винить, все звучит так невероятно. Это бросает тень на мою семью. Моя дочь отказывается покидать дом. Она не отправилась с нами в Оросис. Муж был в ярости.