— Что скажешь, если мы откупорим бутылочку кли? — предлагает барон. — Смоем вкус пищи, прежде чем приступать к десерту?
Звучит превосходно. Давно я уже не пропускал стаканчик кли, сильного, огненного спирта, который гонят по всему Западу. Качество может меняться от места к месту, но владелец 'Развеселого Бандита' приносит нам бутылочку, изготовленную горными монахами, а он не так уж плох.
— Хороший кли! — говорит барон, стуча стаканом по столу. — Напоминает вкус того, что я глотнул сразу после марша с Черного Крыла в долину Солнечного Ужаса. Ты был в этой долине?
— Провел свою фалангу прямо по ней.
— Великолепно! — кричит барон. — Конечно, нам пришлось пройти через множество боев, что позволило двигаться пехоте. Орки были тут, — барон берет солонку, — а мы вот здесь. И только собрались атаковать, как, черт меня дери, если не самый огромный дракон из тех, что ты когда-либо видал, не обрушился прямо на долину, извергая пламя из пасти, и с колдуном на спине, расшвыривающим заклятья во все стороны!
Глава 25
Просыпаюсь на удивление в добром здравии, учитывая недавнюю неумеренность. Никакого признака похмелья. Вдоволь еды, вот в чем секрет. Закусите излишнее пиво отборными пирогами, и никаких проблем. Оглядываюсь. Я в гостиной Арикдамиса. Не могу припомнить, как сюда попал. Должно быть, добрался пешком, покинув 'Развеселого Бандита'. Сколько времени? Снаружи светло и солнечно. Около полудня, я бы сказал. Еще есть время добраться до турнирного поля на бой Макри. Расследование, что я планировал на утро, провалилось, но можно навестить баронессу Демельзу позднее.
Усаживаюсь на краю кровати. Замечаю, что моя одежда сыровата. Странно. Возможно, пролил на себя воду, когда демонстрировал штурм оркской крепости в долине Солнечного Ужаса. Я прекрасно помню, что в один момент использовал кувшин для воды в качестве булавы. Испытывая жажду, оглядываюсь в поисках кувшина с водой, но он пуст. Следую на кухню. Наполняю большой оловянный стакан, когда появляется Макри.
— Привет, Макри.
— Никогда и ни при каких обстоятельствах не заговаривай со мной, — говорит Макри.
— В чем дело?
— Я же сказала, никогда со мной не заговаривай, — Макри смотрит на меня с ненавистью и в гневе уходит из кухни. Непонятно. Но настроение Макри частенько бывает непредсказуемым. Не помню, чтобы чем-то ее расстроил. Может, она все еще раздражена планами Ласата посадить дракончика в клетку. Сверху вниз оглядываю свою тунику, все еще порядком влажную. Замечаю, что ее необходимо подштопать. Воротник заметно разорван. Вероятно, надо что-то с ним сделать, если не хочу опозорить Лисутариду. В этот миг появляется Лисутарида. Я по-дружески ее приветствую. Она бросает на меня сердитый взгляд. Начинаю задумываться, мог ли я чем-то ее обидеть.
— Что-то не так?
— Что-то не так? А ты не знаешь?
— Ничего не приходит на ум...
— Прежде всего, ты пропустил поединок Макри, — шумит Лисутарида.
Ничего не понимаю.
— О чем ты? Она же не сражается до полудня.
— Это было вчера!
— Нет, не вчера, сегодня.
— Это было вчера! Ты напился с бароном Гиримосом и отправился безудержно кутить по всему Элату. Закончилось тем, что вашу парочку вышвырнули из Королевских бань за нарушение порядка и запугивание молодых купальщиков.
Таращусь на волшебницу. Все это слишком невероятно.
— Ничего подобного не помню.
— Не удивлена! Вы с бароном не пропустили ни одной таверны между 'Развеселым Бандитом' и банями, распивая кли и наводя страх на разносчиц. Наконец, вы угомонились в частном королевском горячем бассейне, пытаясь воссоздать какие-то морские сражения. Этот эпизод нынче обсуждается всем Элатом. Король недоволен. А мое положение обратилось в ничто.
— Ты вполне уверена во всем этом?
— Я была одной из тех, кто вытащил тебя из караулки под честное слово. Понадобилось четыре человека, чтобы закинуть тебя в мой экипаж.
— Ох.
Возникает неприятная тишина.
— Значит, я пропустил поединок Макри?
— Ну да.
— Что же случилось?
— Она победила, но не благодаря тебе. Тебя не было, чтобы вывести ее на арену. Ей пришлось просить генерала Хемистоса, чего ей совершенно не хотелось бы делать. О чем ты думал, проведя весь день, напившись до беспамятства, когда должен был сопровождать Макри? Ты же знал, насколько этот бой для нее важен. Она сражалась с Парасасом, который победил ее раньше.
Широко развожу руками.
— Я не собирался так поступать, оно само получилось. Я вышел из дома пораньше, чтобы провести расследование, и наткнулся на барона. Гиримос здоров пить.
— Так, что ты даже не мог себя контролировать несколько часов?
Хотя и неприятно, что глава Гильдии волшебников зла на меня, я не сдаюсь без борьбы.
— Ты не можешь меня осуждать, — сообщаю я ей, довольно убедительно. — Есть смягчающие обстоятельства. Глянь, с чем мне приходилось мириться с тех пор, как мы сюда угодили. Ничего хорошего, лишь твоя и Макри болтовня о любовных неурядицах. Если Кублинос не вытворяет что-то для тебя неприятное, то Макри жалуется на генерала Хемистоса. Просто постоянный шквал того, о чем я и слышать не желаю. Не удивительно, что мне понадобился денек для отдыха с приятным собутыльником.
Лисутарида качает головой.
— Фракс, я могу понять, что временами тебе нужно впадать в полнейшее свинство, но ты не мог подождать? Пропустить поединок Макри — никуда не годилось. Она разгневана до невозможности. Как и я. Ты забыл, что тебе надо было помочь мне отражать враждебные чары?
— Были враждебные чары?
— Я так не думаю. Ничего не заметила. Хотя Макри пришлось трудно, бой выдался тяжелый. Парасас нанес ей несколько болезненных ударов, прежде чем она победила его.
— Я с ней помирюсь.
— Я бы на это не поставила. И говоря о ставках, мне пришлось сделать ставку у Большого Биксо. Да, Фракс, благодаря тебе я перенесла неимоверное унижение, зайдя в лавку букмекера и сделав ставку — то, чего глава Гильдии волшебников прежде никогда не совершал, даже Джулия Скверная, а она много чего наворотила. Более того, слух об этом распространился по всему Элату, все более губя мою репутацию. Нынче я чародейка, которая пристрастилась к азартным играм и наняла в советники самого беспробудного пьяницу Турая.
— Меня действительно арестовали?
— Да. Но в тюрьму не упекли, потому что ты был с бароном. Вас лишь бросили в караулке и направили ко мне гонца, чтобы я тебя забрала.
Уверен, Лисутарида все преувеличивает.
— Раз я и впрямь был так пьян, как ты заявляешь, почему же я чувствую себя таким здоровым?
— Потому что я применила к тебе Сонное и Восстанавливающее заклинание. Отчасти потому, что беспокоилась, что ты умрешь от отравления кли, а еще, чтобы прекратить распевание тобой неприличных застольных песен.
Лисутарида роется в своем волшебном кошеле и, наконец, достает мой защитный ошейник.
— Держи. Я сняла его, прежде чем наводить чары, — Лисутарида вновь копается в кошеле, а я застегиваю амулет на шее.
— Так что же случилось, когда ты пошла делать ставку? — спрашиваю я.
Лисутарида содрогается при воспоминании.
— Всякие противные замечания. Не прямо в лицо, конечно же, но краем уха слышала, как люди перешептывались. Когда я достигла начала очереди, то даже не была уверена, как правильно делать ставки. Как же это было неловко.
— Какие ставки ты сделала?
Лисутарида рассказывает мне, что шансы обоих бойцов оценивали, как пять к шести.
— Это разумно? Или же Биксо меня провел?
— Нормально, этого следовало ожидать.
— Хорошо. Я поставила 5000. Могла бы и больше, но Биксо сказал, что это самое большее, что он возьмет. Это честно?
Я киваю.
— Таковы букмекеры. Когда начинаешь побеждать, они вдруг не горят желанием принимать твои ставки. Ставят ограничения.
Ставка Лисутариды в 5000 гуранов принесла нам 4167, составляя в итоге 9167. С отложенными 2875 у нас теперь 12042 гуранов.
— Никогда раньше я так не преуспевала в игре, — говорит Лисутарида.
— Хотя бы что-то идет хорошо. Итак, Макри в полуфинале. Когда он?
— Сегодня в полдень, — говорит мне Лисутарида. — И он будет сложным.
— Ясное дело. Любой, кто зашел так далеко, будет трудным соперником.
— Я не только об этом. Меня смущало, почему Ласат не колдовал против Макри. Я надавила на одного юного волшебника, и он поведал, что Ласат держался в стороне, надеясь, что Макри проиграет в честном бою. Но она не проиграла, так что теперь он собирается убедиться, что она не пройдет полуфинала. Можно ожидать полномасштабное нападение, пока турнирный волшебник будет считать ворон. Тебе следует быть готовым отражать насылаемые чары.
— А нет ли другого способа разобраться с этим? — говорю я. — Король бы не обрадовался, узнав, что соревнование сорвано колдовством. Оно должно проводиться честно.
— Не вижу, что можно с этим поделать. Не могу же я пойти рассказывать небылицы королю. Будет выглядеть, словно я испугалась Ласата.
Мы выходим из кухни. Макри ожидает в коридоре, стоя перед мраморным бюстом святого Кватиния. Трудно сказать, кто выглядит более сердитым.
— Макри, мне жаль, я...
— Лисутарида, через несколько минут нам надо идти на поединок. Генерал Хемистос встречает нас у букмекера. Он сделает для нас ставки и выведет меня на арену. Если случайно увидишь этого жирного, пьяного болвана Фракса, и он окажется достаточно трезв для разговора — что маловероятно, — скажи ему, чтобы не утруждался появлением там. Не хочу очернить свое имя.
Макри отбывает. Лисутарида глядит на меня.
— Макри зла, как мающийся зубной болью тролль. Ты бы сделал что-то.
— Не думаешь, что это слегка выходит за рамки — обвинять меня в очернении ее имени? У оркских гладиаторов нет имени, чтобы его очернять.
— Этого я не знаю, — говорит Лисутарида. — Макри обзавелась немалым числом поклонников. Она хорошо сражается. Прилично себя ведет в окружении баронов, из уважения ко мне. Она не вторгается в Королевскую баню, ревя оскорбления в адрес самсаринской армии.