— Ну да. А мы улетали. Я обернулся и увидел. Потом мигнул — и он пропал. Я тоже подумал, что мне померещилось.
— Почему ты раньше не сказал? — с упреком спросил Ит.
— Потому что Саб тут был, — развел руками Скрипач. — Твои слова он счел глюком. Мои… нам нужны неприятности?
— Нет, — покачал головой Ит. Снова лег на одеяло, прикрыл глаза. — Что же это такое было?
— Не имею представления. Высокая, ажурная конструкция. Опоры тонкие, воздушные, пролеты какие-то полупрозрачные, — принялся вспоминать Скрипач. — Он словно таял в воздухе, этот мост.
— Один в один, — подтвердил Ит. — Черт, как же плохо, что мы не можем вызвать «Горизонт» и сверить карты.
— Какие карты? — не понял Скрипач.
— Терры-ноль и здешнюю, — объяснил Ит. — Хотел бы я знать, какой точке Терры соответствует точка появления этого моста.
— Ит, тут порталов быть не может, — покачала головой Скрипач.
— Я разве говори что-то про порталы? — возразил Ит. — Нет. Это не портал. Это что-то еще.
— И мы понятия не имеем, что, — подытожил Скрипач.
…Саб на пару часов улетел в Адму — решил сам привезти еды и «кое-что по мелочи». Ита и рыжего он оставил отдыхать, чему те очень обрадовались — последние события изрядно их вымотали. Сначала приключения с керувимом, потом Эдем — любой бы устал. Ит, однако, вскоре понял, что из отдыха ничего не получается: снова начал болеть живот, причем сильнее, чем раньше. И не только живот — временами судороги, скручивающие теперь все тело, становились настолько сильными, что Ит испугался. Скрипач предложил попробовать какой-нибудь спазмалитик — посовещавшись, рискнули взять препарат из личного запаса, некоторое время назад купленного в Адме, но лекарство почти не помогло. Скрипач логично предположил, что грамм двести водки были бы сейчас в самый раз, но, увы, Саб не пил вообще ничего крепче лхуса, и если бы они рискнули где-то раздобыть спиртное, это вполне могло бы кончиться побоями. Кроме того, и спазмалитик, и водка могли повлиять разве что на симптомы, но никак не на причину происходящего.
— Дотерпи до завтра, — попросил Скрипач. — Я завтра смотаюсь в Адму, и попробую там заказать синтез.
— Сначала надо заказать анализ, — невесело усмехнулся Ит. — О результатах которого тут же доложат Сабу. И синтез ты на глазок не закажешь, его делают только по результатам анализа.
— Мы могли попросить Агни, тем более что твоими стараниями ей перепала неплохая сумма, — подсказал Скрипач.
— При чем тут Агни? Система общая, все равно ему доложат. Рыжий, не знаю, что делать, — Ит покачал головой. — Просто не знаю.
— Значит, завтра полетим вдвоем обманывать систему, — подытожил Скрипач. — А сегодня ешь то, что есть, и поменьше шевелись. Когда лежишь, легче?
— Немного. Рыжий, давай ему соврем, что я просто спать хочу, а? — попросил Ит. — Он тоже намотался за эти дни, может, не обратит внимания?
— Попробуем, — с сомнением ответил Скрипач. — Видок у тебя, конечно… как в лучшие годы.
— После Колымы? — уточнил Ит.
— Типа того. А то и хуже. Ладно, лежи, авось пронесет.
Не пронесло.
То есть сначала вроде бы все шло, как они задумали. Ни обедать, ни ужинать Ит не пошел, сказавшись уставшим; он закрылся в своей комнате, завесил окно, и даже какое-то время сумел проспать… но вечером проснулся от такого приступа судорог, что не мог толком дышать минуты три, если не больше. Скрипач и Саб в это время, видимо, были снаружи, плавали, поэтому, слава богу, приступ прошел незамеченным. Еще полтора часа Ит пролежал, пытаясь уснуть, но боль снова стала усиливаться, и вскоре он понял, что ни о каком сне не может быть и речи. Снова начались спазмы, болезненные настолько, что хотелось орать, но орать было нельзя — кое-как перетерпев, он вытащил из пачки последнюю дозу спазмалитика, но принять его не смог: началась рвота. Минут пять ушло на то, чтобы доползти до закрытого ширмой угла, дальнейшее Ит запомнил нечетко, смазано, потом сознание прояснилось, и он обнаружил, что сидит на полу, упираясь плечом в стену, что рядом сидит на корточках Скрипач, который его держит, не давая упасть, и…
…и что над ними стоит Саб, с непроницаемым выражением на лице, и это выражение — самое плохое из виденных, и что сейчас что-то, наверное, будет.
— Так, — ледяным голосом произнес Саб. — Доигрался?
— Я… не…
— Саб, он не хотел… — начал рыжий, но Саб перевел на него взгляд, и Скрипач тут же замолчал.
— А теперь объясните, что тут происходит. И что вот это такое, — Саб щелкнул ногтем по наручу, и сунул этот наруч под нос Иту — ну конечно, у него в наруче экспресс-анализатор, вспомнил Ит, и он, конечно, уже успел им воспользоваться. — Это не реакция гермо, Ит. Это каша из двух несовместимых гормональных схем. Рыжий, еще одно движение, и я сломаю тебе шею. Я уже дней десять, как начал подозревать, что с вами не все так просто, а теперь… подробно и по пунктам, пожалуйста.
— Саб, мы… мы просто не любим про это вспоминать, — начал рыжий, и тут Ит понял, что, не смотря на состояние, инициативу надо срочно перехватывать. — Да, мы врем, но… у нас свои причины.
— Я сам, не надо, рыжий, — попросил Ит. Вроде бы немного отпустило — сейчас он молил бога, чтобы сил хватило на то, что нужно сказать. — Саб, мы… в некотором смысле биоморфы, точнее — метаморфы. Мы — эксклюзив, спецзаказ, нас официалка сделала. Мы себя с семи лет помним, мы даже не рождались. Нас сделали… универсалами, под несколько модификаций. Часть сейчас удалена, часть осталась. Основа… у нас совмещенный геном. Рауф и человек. Рауф доминирует.
— А что еще на вас было? — прищурился Саб.
— Когни, нэгаши, человеческие метаморфозы… женские в том числе. У рыжего женская метаморфоза до сих пор сохранна полностью, у меня — только частично. Остальные сняли.
Мешать ложь и правду. Все равно, полностью правду говорить нельзя ни в коем случае, но сейчас надо дать ту правду, которую Саб хочет слышать — к сожалению, иного выхода нет.
— Могу показать, — предложил Скрипач. — Сделать?
— Сделай, — кивнул Саб. — Отойди вон туда, — он махнул рукой в центр комнаты, — и сделай. А почему у тебя только частично? — он снова повернулся к Иту.
— Потому что у меня вся левая часть тела — эндопротез. Меня ранили тяжело, из-за того, что я метаморф, организм отреагировал неадекватно, вместо заживления пошел непрерывный процесс реорганизации… по схеме человек-нэгаши-когни… кости просто изъяли, и заменили… женская метаморфоза есть, но не полная. Я не могу сделать запястья, ключицы, колени… они не будут одинаковыми, а это уже… ну, не то…
— Это как же надо ранить, чтобы пришлось так масштабно все менять? — прищурился Саб.
— Восемнадцать пуль, в мире второго уровня, — объяснил Ит. Он старался говорить спокойно, но, увы, понял, что надолго его не хватит. — Я не знаю, почему я тогда выжил. Видимо, случайно.
— Саб, привет, меня зовут Файри, — девушка, стоящая посреди комнаты, тряхнула рыжими кудрявыми волосами. — Прошу прощения за мой наряд, во время работы я обычно носила немного другую одежду.
— Ясно, — кивнул Саб. — Давай обратно. На каком уровне вы работали в службе… на самом деле?
— Высокий пятый, несколько раз — низкий шестой, — Ит несколько раз глубоко вздохнул, но тошнота всё никак не проходила. — Саб, мы теперь… правда… уже давно не агенты… и уже никогда ими не будем… я сейчас не могу рассказать, через что… мы прошли, чтобы… с этим всем покончить… но ты прав, мы тебе соврали про то, что мы модификаты. Мы…
— Я понял, — Саб отвернулся. — По уму, надо бы вас, конечно, скормить ундинам.
— За что? — спросил Ит. Идиотский вопрос, конечно, и так ясно — за что.
— За ложь, как минимум. Но по факту… пожалуй, я вас все же оставлю, — Саб скривился. — Вообще, ловко, надо признать. Если бы не этот сбой, вы вполне успешно обманывали бы меня и дальше, так?
Скрипач удрученно кивнул.
— А почему вы представляетесь рауф? — поинтересовался Саб. — Почему не людьми?
— Мы не любим людей, — рыжий отвернулся. — У нас есть на то свои причины. То есть как, не любим. Работать рядом можем нормально, но вот жить, как они… ни за что. А уж тем более быть ими. И, да, мы можем управлять… тем, о чем ты подумал. До определенного предела, конечно. Ты бы не понял, что там, в тесте, если бы Иту не было настолько плохо. Даже когда мы разбились, и Сканда оставил меня без ноги, все равно никто ничего не понял. Для всех мы были рауф.
— И хотим ими быть и дальше, — сумел произнести Ит. — Рыжий, помоги, я больше не…
Договорить он не смог — от накатившей судороги и боли потемнело в глазах, и мир на какое-то время исчез.
— …решил остаться без коры надпочечников, видимо, — Саб говорил с презрением. — Лежи спокойно и не дергайся.
— Что ты дела… ой… ааа… Саб, не надо, пожалуйста!..
— Лежи спокойно, кретин, это просто зонд с анастетиком! — рявкнул Саб. — Тебе нужно как-то продержаться два часа, пока рыжий не привезет твою схему. Сосуды уже рвутся, ты хочешь полежать на столе, как Наэль, и порадовать хирургов дырой в самом интересном и нестандартном месте? Будешь дергаться — все получится именно так. Что, больно? Сейчас больно?
— Нет, — выдохнул Ит. Было уже не больно, по крайней мере, там, где, как ему казалось, находился зонд с гелем. — Саб… а до узла дойти… получится? Может… это как-то подействует?..
— Три минуты уже, как получилось, — хмыкнул Саб. — Не заметил? Тебе сейчас узел, не узел — значения не имеет. Понимаешь, что с тобой произошло от твоего ерничанья и моральных принципов?
— Понимаю, — онемение разливалось по животу изнутри, но лучше онемение, чем дикая боль. — Надпочечники взбесились, и стали пытаться поднять уровень фона до…
— До фазы результата, — кивнул Саб. — А результата не было. Поэтому надпочечники решили, что они работают недостаточно, что проблема в них, и пошли вразнос. А поскольку они у тебя не совсем обычные, и работают не совсем так, как положено, вступил в работу второй сегмент… и вывел общий порог до уровня отсутствия рефракторного ответа, во-первых, и до невозможности разрядки, во-вторых.