Она поцеловала Миели, и под гладкой холодной оболочкой блистера разлилось неожиданное тепло. А затем Сюдян отстранилась и рассмеялась, видя изумлённое выражение лица Миели.
– Вперёд, королева обезьян, – крикнула она. – Цепь сама не свяжется!
Миели последовала за Сюдян. Но до Земли они так и не добрались.
Интересно, что подумала бы о ней сейчас Сюдян, гадает Миели, глядя на Землю из кресла пилота. Голубой шар покрыт паутиной теней, словно белизну и лазурь рассекают острые чёрные лезвия. Тёмные линии отбрасывает Ковш – сеть из серебристых дуг на геостационарной орбите, охватывающая планету гигантским черпаком диаметром больше ста тысяч километров.
Серебряная сетка разомкнута, и кажется, будто вокруг голубого глаза медленно смыкаются две руки скелета. Места соединений двух и более дуг отмечены ярко освещёнными шестиугольными контурами, где кипит бурная деятельность: мелькают потоки мыслевихрей, перемещаются районы и области и несколько кораблей наёмников.
Серебряный Путь тонкой нитью тянется от одного из полюсов к Луне, где машины Соборности поглощают кору спутника и транспортируют добычу в клетку Земли для переработки.
Милостивая Куутар, молит Миели, позволь мне не видеть всего этого.
Представители Соборности неторопливо воздвигают это сооружение уже почти два десятка лет. Зачем им делать это, если не ради охраны какого-то чудовищного зла? В корабельной базе данных нет информации о цели строительства Ковша, только общеизвестные во Внутренней Системе слухи, будто сянь-ку сооружают сенсорную матрицу для повышения качества виров своих предков.
Древние богини Оорта нашёптывают Миели, что ей нельзя оставаться здесь. Это запретное место.
Это просто камни, говорит она себе, не решаясь молиться, не решаясь просить метамозг отключить участок разума, отвечающий за религиозный страх. Это всего лишь камни, вода и развалины.
Она думает о путешествии, о сауне, об оортианском ужине – обо всех своих стараниях подготовиться к этому моменту. Она должна стать Миели, невежественным оортианским наёмником, который прилетел попытать счастья в заражённой диким кодом пустыне и заработать на службе семействам мухтасибов Сирра. Но вместо этого чувствует себя ребёнком, который очнулся от кошмара и понял, что это реальность.
За последний час я получила восемь тысяч предложений бессмертия, говорит «Перхонен». Ненавижу торговаться с василевами. Но я добилась разрешения остаться на орбите и получила место в одном из доков торгового порта. Можешь себе представить: они называют себя «Пикник на обочине для плюшевого мишки»… Ты в порядке?
– Я не предполагала, что будет так трудно, – признаётся Миели. – Я много лет не была в Оорте. Я участвовала в Протокольной войне. Я видела, как чёрные дыры поглощали спутники. Я видела Сингулярность на Венере. Я служу богине, повелевающей губернией. И всё-таки чувствую, что мне нельзя туда. Как будто мне угрожают туонетары. – Она делает глубокий вдох. – Почему так?
Потому что ты всё ещё Миели, отвечает корабль. Ты дочь Карху из кото Хильяйнен, возлюбленная Сюдян, знающая песни Оорта. И если мы всё сделаем правильно, ты навсегда такой и останешься.
Миели улыбается.
– Ты права, – соглашается она. – И по крайней мере смогу сказать Сюдян, что добралась сюда первой.
«Перхонен» скользит вдоль одного из рёбер Ковша. Оно представляет собой бесконечную череду ликов Соборности в окружении мерцающей строительной пыли и напоминает самую большую в мире радугу. Путь в торговый порт лежит сквозь открытый рот гигантского лица сянь-ку. Миели перебирается в крылья «Перхонен» и попадает внутрь.
В спаймскейпе появляется изображение агента компании «Пикник на обочине для плюшевого мишки». Это круглое, похожее на медведя существо, урсоморф с заметными усовершенствованиями Соборности. Из его спины и крупной головы ледяными сосульками торчат алмазные шипы. Но глаза у него голубые, совсем как у человека, и смотрят на Миели с недоверием.
– Что вам угодно? – спрашивает он.
– А вы как думаете? – откликается Миели. – Я хочу попасть в пустыню дикого кода и поохотиться на мертвецов.
18Вор и Ковш
Я встречаюсь с сянь-ку четыреста тридцать второго поколения Ветви Раннего Ренессанса Уравнений Пятой Степени в венском кафе в 1990-х годах. Придерживаясь своей роли, я не притрагиваюсь к шварцвальдскому вишневому торту, несмотря на то что он выглядит очень аппетитно. Я стараюсь не выходить из образа сурового и делового Сумангуру.
А вот сянь-ку поглощает сладкое с нескрываемым удовольствием. Это невысокая плотная женщина с улыбчивым лицом, одетая соответственно эпохе. Собирая ложечкой шоколад, она одобрительно хмыкает. Я жду, пока она закончит. Наконец сянь-ку вытирает губы салфеткой.
– Кофе? – предлагает она.
– Я охотнее перешёл бы к делу, – отвечаю я.
– Хорошо. Господин Сумангуру, честно говоря, я выделила время для разговора с вами, поскольку ваш визит оказался неожиданным. Мы не получали никаких корректировок к Плану, требующих проверки нашей деятельности.
Своими огромными чёрными руками я беру со стола ложечку и немного сгибаю её. Сянь-ку морщится.
– В Плане не могут быть учтены все враги Великой Всеобщей Цели.
Мягкий металл, без сомнения, точно сформованный простейшей машиной предков, легко скручивается. Я показываю сянь-ку ложку.
– Хороший вир. Всё вплоть до квантового уровня, не так ли?
В глазах сянь-ку внезапно вспыхивает страх.
– Мы по возможности упрощаем процессы, – торопливо поясняет она. – Здесь нет необходимости в квантовых элементах. Все разумы строго классического образца. При необходимости внести квантовые корректировки используются эксперименты двадцатого и двадцать первого столетий, кроме того, все аспекты квантовых преобразований убираются в виртуальные машины. Я вас уверяю, господин Сумангуру, здесь не может быть никакого загрязнения.
– Вы меня неправильно поняли. – Я кладу исковерканную ложку на стол. – Мои братья и я одобряем ваши действия. Мы находим воплощение… полезным для выявления врагов Цели.
Страх по-прежнему блестит в глазах сянь-ку. Нетрудно догадаться, почему в прошлый раз я выбрал именно этот образ. Моей главной проблемой стало то, что Чен известил остальных о взломе Кода Основателя, но это повредило тщательно поддерживаемой иллюзии неуязвимости Основателей.
– Но вы же не рассчитываете найти таких здесь? – спрашивает сянь-ку.
– Существует опасение, что ваши действия слишком тесно связаны с материей, с плотью.
– Это происходит не по нашей воле, – говорит сянь-ку. – Наше понимание Цели так же важно, как и мнение других Основателей, а оно требует от нас исцеления потерянных душ на Земле.
– А почему же вы до сих пор этого не сделали?
– Несколько лет назад была предпринята попытка принудительно сканировать и перезагрузить биосферу Земли, но она потерпела неудачу.
– Абсурд. Неужели подобная планетарная среда может создавать какие-то проблемы? Особенно учитывая выделенные вам в соответствии с Планом ресурсы.
– Дикий код, – смущённо отвечает сянь-ку. – После Коллапса здесь что-то случилось. Нечто, похожее на мини-Сингулярность. Не в таких масштабах, как при Вспышке, но достаточно для проникновения ноосферы в природную биосферу. В результате возникла сложная самомодифицирующаяся программа, называемая местными жителями диким кодом. Он распространился в материи Земли, и избавиться от него очень сложно. Некоторые аспекты наши системы преобразования способны реконструировать, но большинство ключевых разумов находятся в загрузочных обителях.
– К которым вы получаете доступ при помощи торговли, не так ли?
– В общем и целом да. Мы торгуем с местными жителями. Процесс довольно медленный, но мы ведь археологи. Этот метод оказался эффективнее, чем все предыдущие.
– Слабовато. Ваш клан только подтверждает свою репутацию, – замечаю я.
– Мы найдём способ борьбы с диким кодом. Если План выделит нам больше ресурсов…
– …вы найдете очередную возможность их потратить. Наш разговор уже дал мне достаточно оснований обсудить эту проблему с Праймом. Но вы могли бы помочь мне в одном деле. Насколько я понимаю, у вас… имеются подробные записи о нашем славном прошлом.
– Согласно нашей интерпретации Цели, мы обязаны дать жизнь всем, кто существовал на Земле до возникновения федоровизма. А это требует детального изучения материалов и исторических записей, равно как и археологических усилий в области поиска разумов.
– Меня не волнует ваша интерпретация Цели. Мне нужен доступ к вирам предков. Полный доступ.
– Вы, безусловно, понимаете, что в предоставлении подобных ресурсов я должна придерживаться Плана. В противном случае к чему это приведёт?
– Ваша… педантичность достойна восхищения. Но это неразумно.
Я одариваю её улыбкой Сумангуру, более похожей на тигриный оскал.
– Что вы хотите этим сказать?
– Научные изыскания могут отвлечь вас от важных событий. Пеллегрини и василевы. Возникло серьёзное напряжение. Настолько серьёзное, что мы не можем не обратить на это внимания.
Сянь-ку нервно опускает ложку на блюдечко – раздаётся громкий звон. Вполне вероятно, что в поисках самообладания она уже прочёсывает свои Каталоги.
– В Эксперименте, который я курирую, обнаружены… некоторые несоответствия.
– В нашей системе прошло уже несколько столетий, – протестует она.
– Преступления против Цели не имеют срока давности.
– Я понимаю. Возможно, я смогу обеспечить временный доступ.
– Вот и хорошо. – Я пробую торт. Он восхитителен, но я заставляю себя нахмуриться. – Жаль было бы скормить столь совершенное создание Драконам.
Вир предков в Ковше, здесь сянь-ку Соборности создают историю. Это гигантская мозаика, где фрагменты прошлого склеены между собой при помощи имитации. Сянь-ку наблюдают и измеряют, отыскивают воспоминания гоголов, купленных в Сирре или украденных в Ублиетте, и просматривают множество имитаций, чтобы отобрать сюжеты, соответствующие наблюдениям. Усредненные варианты иллюстрируются, сортируются и шлифуются, пока не начинают отвечать представлениям сянь-ку об определённом отрезке истории.