609 сделал то же, и в результате этого недоразумения в Равенну отправилось бы шестнадцать повозок вместо восьми, если бы то провидение, которое не дает упасть даже воробью610, не доставило мое спешное послание во Флоренцию как раз вовремя, чтобы предотвратить отправку лишних фургонов, и не сберегло мне (ибо я ни за что не позволил бы Вам платить за последствия моей ошибки) некоторое количество скуди. Сейчас все в порядке, и я надеюсь, что Ваш караван уже в пути.
Мебель я не купил – семья Гамба считает, что лучше подождать, пока приедете Вы сами или Лега, ибо Вы не сделали на этот счет никаких распоряжений.
Хорейс Смит, которого я ждал нынешней осенью в Тоскану, задержался в Париже из-за болезни жены. От Ханта писем еще нет. Моя приятельница из монастыря611 после многих треволнений и т. п. вышла, наконец, замуж и находится под неусыпной охраной своего деверя. Вся эта история показала мне, что монастыри, может быть, и пригодны для детей в раннем возрасте, но нет для них хуже места, когда они способны уже воспринимать известные впечатления. В Пизе моя дружба с этой девицей вызвала много толков. Прошу Вас не говорить о том, что я Вам рассказывал, ибо никому не известна вся правда, и Мэри может очень огорчиться. III, IV, V песни «Дон Жуана», оказывается, только что переизданы в Париже612. Я заказал их, но еще не получил. Я слышу со всех сторон самые восторженные похвалы «Марино Фальеро», в особенности от одного лица, завзятого критика, который восхищен также «Пророчеством Данте». Стихи там поистине божественны, и если это произведение не пользуется всеобщим признанием, Вы все же должны быть довольны; ибо и сюжет и слог его рассчитаны на немногих и, подобно наиболее возвышенным строфам «Чайльд-Гарольда», будут вполне оценены лишь избранными читателями многих поколений. Однако величайшей Вашей победой над приписываемой Вам односторонностью дарования является «Дон Жуан», и следовало бы снять эмбарго со столь драгоценного товара. Я часто вижусь с графиней и считаю Вас застрахованным от чар всех моих здешних приятельниц. Я не побоялся бы оставить Вас даже с миссис Вильямс.
Что Вы решили относительно Аллегры? В здешних местах ее очень легко можно устроить, и, если бы Вы пожелали положиться на мои рекомендации, я обязуюсь сделать так, чтобы Клер не вмешивалась ни в какие Ваши планы. Конечно, на основании моего опыта я не расположен в пользу монастыря; но можно найти приличный семейный дом, куда ее согласились бы взять. Я свободно об этом пишу, ибо уверен, что Вы теперь убедились, что мнение, которое Хоппнеры хотели создать у Вас обо мне и о Мэри, лишено всякого основания.
Надеюсь вскоре Вас увидеть. Если Лега приедет раньше, я окажу ему всяческое содействие. Семья Гамба сообщит ему, где меня найти.
Остаюсь, дорогой лорд Байрон, преданный Вам
П. Б. Ш.
Лорду Байрону
Пиза, 21 октября 1821
Дорогой лорд Байрон!
Я написал бы Вам уже давно, если бы со дня на день не ждал Вас в Пизу и не боялся, что мое письмо может с Вами разминуться. – Большое спасибо за «Дон Жуана»613. Эта поэма – единственная в своем роде, и я все дивлюсь и восхищаюсь как изяществом ее композиции, так и силой и величавой свободой замысла. – Немногие пассажи, которые хотелось бы опустить в I и II песнях, здесь почти отсутствуют. Поэма отмечена печатью оригинальности и недоступна для подражаний. Ничего подобного еще не было на английском языке и – если осмелюсь пророчествовать – не будет, ибо может быть только заимствованием и повторением. Вы разоблачаете и показываете во всей их уродливости худшие стороны человеческой природы; именно на это и ропщут современные мелкие умы, сознающие, что им не вынести столь беспощадного яркого света. – Мы осуждены на познание и добра и зла, и нам следует знать, чего надо избегать, а не только к чему надлежит стремиться. Образ Ламбро – сцена его возвращения – гости, веселящиеся у его дочери, словно на его похоронах, – его встреча с влюбленными – и смерть Гайде – все это предстает перед нами в таком сочетании, какого я тщетно искал бы где-либо еще. В песни V, которую кое-кто из Ваших зоилов с Олбемарл-стрит614 находит скучной, не меньше, а больше великолепия и силы – язык ее, меняющийся, подобно хамелеону, под изменчивым небом Вашего вдохновения, является чем-то совершенно неожиданным для нынешних шепелявых времен и, несмотря на вынужденные похвалы, не может им нравиться.
На слух о многом трудно судить615, и, только увидев поэму напечатанной, я смог отдать ей должное. Вот какого рода сочинения, большого масштаба и, быть может, в более сжатой форме, я ждал от Вас, когда мечтал о новом эпосе. – Но я доволен. – Вы создаете драму, доселе невиданную в Англии, и это – задача, достаточно благородная и достойная Вас.
Когда можно ждать Вас сюда? Графиня Г[виччиоли] очень терпелива, хотя временами, видимо, опасается, что Вы никогда не уедете из Равенны. Я после возвращения занемог; это была обычная моя болезнь и малярия, и они помешали мне оказать ей в Пизе все внимание, какое я желал бы. Я получил вести от Ханта, который сообщает, что прибудет в ноябре, очевидно морем. – Ваш дом готов и мебель расставлена. Лега, как я слышал, должен был выехать вчера. Графиня говорит, что Вы намерены пока оставить Аллегру в монастыре. Поступайте, как находите лучшим, – но если бы Вы изменили свое решение, я берусь найти ей здесь место, которое Вы одобрите.
Из политических новостей я слышу только такие, по которым можно судить о постепенной победе старого духа над новым. На днях группа гетеристов616, уцелевших после поражения в Валахии, проезжала Пизу, чтобы в Ливорно сесть на корабль и присоединиться к Ипсиланти в Ливадии. К большой чести нынешнего тосканского правительства, этим несчастным беглецам было выдано по 3 лиры в день на человека и предоставлено бесплатное жилье на время их пребывания здесь.
Миссис Ш[елли] шлет лучшие пожелания.
Преданный Вам П. Б. Шелли
Клер Клермонт
Пиза, 11 декабря 1821
Милый друг!
Я очень хотел бы получить от тебя откровенное письмо – полную противоположность тем, что я пишу тебе; с подробным описанием твоих занятий и друзей и некоторыми сведениями о планах на будущее. Не думай, что я когда-либо перестану тебя любить и тревожиться о тебе или что любовь моя когда-нибудь уменьшится из-за того, что она была и будет для меня источником тревоги.
Южный Цветок, как тебе угодно меня называть, вянет при здешнем морозе – морозе физическом и моральном – в сердечном одиночестве. В последние дни я не могу ездить верхом – так холодно бывает под вечер, а мой бок напоминает мне, что я смертен. Медвин почти всегда сопровождает лорда Б[айрона], а иногда его компания состоит из Гамбы, Таффа, Медвина и Южного Цветка617, который, к несчастью, принадлежит к семейству мимоз и плохо чувствует себя в таком большом обществе. Я не выношу общества многих, а общество одного бывает или большой радостью, или мукой.
Мы со дня на день ждем Хантов, но, должно быть, трамонтана618 превращается на море в свежий ветер и задерживает их. Я, кажется, писал тебе, что они будут жить у лорда Б[айрона].
Из Греции приходят все более славные вести. Можно сказать, что Пелопоннес освобожден полностью, а Маврокордато отличился и, вероятно, займет высокий пост в правительстве новорожденной республики.
Каковы твои успехи в немецком языке? Я не читаю по-немецки с тех пор, как мы расстались, и, вероятно, не буду до нашей новой встречи – если она нам суждена.
Я ничего не делаю – читаю, но мне недостает душевных сил для серьезных сочинений – я не верю в себя, а писать в одиночестве и выражать свои мысли, не встречая отклика, – пустое тщеславие.
Напиши мне, что ты намерена делать и хотела ли бы жить у нас. Вильямсы постоянно говорят о тебе с похвалою и симпатией и очень жалеют, что эту зиму ты не провела с ними; однако ни их сожаления, ни чувства не могут сравниться с моими.
Всегда твой Ш.
Клер Клермонт
Пиза, 31 декабря 1821
Милый друг!
Я возвратился из Ливорно в пятницу вечером, но почта уже ушла, иначе ты получила бы от меня письмо. Ожидаемый человек619 не явился, задержанный свирепой непогодой. Скоро я надеюсь получить более подробные известия. Твои желания по этому поводу являются для меня предметом неустанной заботы.
Мэри просит тебе передать (но не думай, что она читает это письмо или твои письма ко мне), что она написала бы тебе, если бы не была больна. Она очень страдала от ревматических головных болей, настолько, что несколько ночей подряд не могла заснуть. Сейчас шпанские мушки и опий принесли ей некоторое облегчение. Я страдал от болей и подавленного состояния духа. Погода здесь стоит ужасная. Арно так вздулась от проливных дождей, как не случалось уже много лет. Ярость потока не поддается описанию. Такого ветра я не припомню, и побережье Средиземного моря усеяно обломками крушений. Генуе нанесен этим огромный ущерб; человеческих жертв также очень много; суда, на которых подозревали чуму, ветер сорвал с якорей и прибил к городу, и теперь все суда из Генуи подлежат строгому карантину. Запоздали уже три почты из Франции, и о причинах этого ходит множество противоречивых слухов. – Ты можешь себе представить, как мы тревожимся о бедном Ханте620, и, конечно, разделишь нашу тревогу. Я удивляюсь и негодую на собственную бесчувственность, раз я способен спать или хотя бы минуту быть спокойным, пока не узнал, что он в безопасности. Разумеется, я тебя извещу, как только он прибудет. Я знаю, что ты станешь тревожиться об этих беднягах. Судно, на котором они отплыли, видели в Бискайском заливе, и тогда на нем все было благополучно. – В политике мало нового. Ты уже, вероятно, слышала о двойственном положении вещей во Франции и создании ультра-министерства благодаря большинству, полученному коалицией с либералами. У греков дела идут отлично; резня в Смирне и Константинополе не причинит ущерба их делу