Когда мы въехали в долину Шамони (которая, собственно, является продолжением тех, что тянутся от Бонневиля и Клюза), на горах, на высоте примерно 6000 футов, висели тучи, скрывавшие не только Монблан, но и другие прилегающие к нему aiguilles254, как их здесь называют. Мы ехали по долине, как вдруг услышали звук, похожий на приглушенный гром; однако в нем было нечто земное, говорившее о том, что это не могло быть громом. Проводник поспешно указал на противоположную гору, откуда исходил звук. Это был обвал. Мы увидели его дымящийся след среди утесов, и по временам до нас доносился грохот его падения. Он обрушился в русло потока, вытеснил его, и скоро коричневатые воды разлились по всему ущелью, где он протекал.
Сегодня мы не побывали, как намеревались, у ледника Буассон, хотя он находится всего в нескольких минутах ходьбы от дороги, ибо желали посетить его, сперва отдохнув. Этот ледник, вплотную подходящий к плодородной равнине, мы видели по дороге; поверхность его расколота на тысячу причудливых фигур; с нее подымаются ледяные конусы и пирамиды более 50 футов вышиною; великолепные ледяные утесы нависают над лесами и лугами долины. Ледник, извиваясь, уходит вверх, а там сливается с массою льда, которая его породила, похожий на светлый пояс, брошенный посреди черных сосен. Этот ландшафт поражает не только своей грандиозностью; величавы сами очертания; несказанно прекрасны цвета, в которые окрашены эти удивительные горы, – во всем заключено особое, только им свойственное очарование, независимое даже от их исполинских размеров.
24 июля
Вчера утром мы отправились к истокам Арвейрона. Они находятся на расстоянии примерно одного лье от деревни; река бурно рвется из-под ледяного свода и разливается несколькими рукавами по долине, которую опустошает во время наводнения. Питающий реку ледник высится глыбами толстого льда над этим сводом, над равниной и окружающими сосновыми лесами. По другую сторону возвышается огромный ледник Монтанвер, протяженностью в 50 миль, занявший расселину между гор невообразимой высоты и таких отвесных и остроконечных, что они словно бы пронзают небо. С нашего ледника, сидя на камне возле одного из рукавов Арвейрона, мы видели, как глыбы льда отрывались от него и с глухим грохотом неслись в долину. Сила падения обращала их в пыль, которая падала с утесов словно водопады.
Вечером я со своим проводником Дюкре, единственным порядочным человеком, какой мне встретился в здешних местах, пошел к леднику Буассон. Этот ледник, как и Монтанвер, подходит вплотную к долине, нависая над зелеными лугами и темным лесом своими ослепительно белыми впадинами и остриями, похожими на сверкающие хрустальные шпили, покрытые узором из матового серебра.
Ледники непрерывно стекают в долину, в своем медленном, но неуклонном движении сметая окрестные пастбища и леса и производя в течение веков те же опустошения, какие лава могла бы совершить за один час, но зато гораздо более непоправимые; ибо там, где однажды прошел лед, не станет расти самое неприхотливое растение, даже если – что бывает лишь в редчайших случаях – однажды начав наступать, он отступит. Ледники неуклонно движутся вниз со скоростью одного фута в день, и движение их начинается на границе вечного замерзания, где они зарождаются, когда воды, получившиеся от частичного таяния вечных снегов, вновь обращаются в лед. Из области своего образования они несут с собою все горные обломки, огромные утесы и скопления песка и камней. Все это уносится могучим потоком сплошного льда; а там где уклон достаточно крут, все это обрушивается вниз, сея на своем пути опустошение. Я видел одну из таких скал, упавшую весной (зима здесь – самое тихое и спокойное время); скала имела и в вышину и в ширину не менее 40 футов.
Край ледника, подобного Буассону, являет собою самую суровую картину, какую можно вообразить. Сюда никто не дерзает приблизиться; ибо огромные ледяные сосульки постоянно обрушиваются с него и нарастают вновь. На опушке леса, в который упирается ледник, лежат поваленные сосны. Что-то невыразимо жуткое видится в оголенных стволах, ближайших к леднику, которые еще удерживаются на вздыбленной земле. Луга гибнут под песком и камнями. За последний год эти ледники опустились в долину на 300 футов. Естествоиспытатель Соссюр255 говорит, что их масса периодически увеличивается и уменьшается; здешние жители держатся совершенно иного мнения, которое мне кажется более обоснованным. Всеми признано, что на Монблане и соседних вершинах снег скапливается непрерывно, а лед, в виде ледников, не тает в долине Шамони в течение короткого и переменчивого лета. Если масса снега, дающего начало леднику, увеличивается, а жара в долине не в силах растопить уже спустившиеся массы льда, из этого следует, что ледники будут расти, пока не заполнят собою долину.
Я не стану здесь развивать внушительную, но мрачную гипотезу Бюффона256, что когда-нибудь наша планета целиком обледенеет вследствие наступления льдов с полюсов и с высочайших горных вершин. Предоставляю Вам, пророчащему победу Аримана257, воображать, как он воцарится среди этих суровых снегов, в этих замках смерти и вечного холода, высеченных, во всем их устрашающем великолепии, беспощадной рукою необходимости; и как он разбросает вокруг, в виде первых знаков своей победы, обвалы, водопады, утесы и грозы, а главное – все эти смертоносные ледники, служащие доказательством и вместе с тем символом его власти; добавьте к этому вырождение людей, представленных в этих краях калеками и слабоумными, большей частью лишенными всего, что способно нравиться и восхищать. Это уже менее возвышенная и более печальная тема; однако ни поэту, ни философу не следует ею пренебрегать.
Портрет Мэри Уолстонкрафт, матери Мэри Шелли, во время своего путешествия по Швеции, Дании и Норвегии.
Художник – Джон Опи. 1797 г.
Во время своего шестинедельного путешествия Мэри, Перси и Клер читали «Письма, написанные в Швеции, Норвегии и Дании» Мэри Уолстонкрафт. Именно это произведение вдохновило Мэри на публикацию «Истории шестинедельной поездки», однако, к ней, в отличие от матери, критика была неблагосклонна. В рецензии журнала «Блэквуд» отдавалось явное предпочтение аналогичному путевому очерку леди Морган, а либеральные мысли, содержащиеся в трактате Шелли, были попросту проигнорированы рецензентами
Нынешним утром, сулившим погожий день, мы отправились к леднику Монтанвер. Эта часть его, заполняющая идущую под уклон долину, зовется Ледяным Морем. Долина лежит на высоте 950 туазов258 или 7600 футов над уровнем моря. Мы не успели еще далеко отойти, как пошел дождь, но мы упорствовали, пока не прошли более половины дороги, а тогда уж повернули назад, промокшие до нитки.
Шамони, 25 июля
Только что вернулись с ледника Монтанвер, иначе называемого Ледяным Морем, – зрелище поистине ошеломляющее. Тропа, ведущая туда по склону горы, то окаймленная лесом, то пересеченная ложбинами, полными снега, широка и крута. Хижина Монтанвер находится в трех лье от Шамони; половину этого пути проделывают на мулах, вовсе не столь уж надежных, ибо мой в первый же день упал, сделав, по выражению проводников, mauvais pas259, и я едва не свалился в пропасть. Мы пересекли покрытую снегом ложбину, по которой часто скатываются огромные камни. Один из них обрушился накануне, вскоре после того, как мы вернулись; проводники торопили нас пройти, ибо говорят, что иной раз достаточно малейшего звука, чтобы ускорить падение такого камня. Тем не менее мы благополучно добрались до Монтанвера.
Долина здесь отовсюду окружена отвесными горами, где царит беспощадный холод; склоны их покрыты льдом и снегом, который то громоздится кучами, то открывает зияющие провалы. Вершины представляют собой острые, обнаженные пики, такие крутые, что снег на них не удерживается. В их вертикальных трещинах кое-где скопляется лед, ярко сверкающий сквозь плывущий туман; они вонзаются в облака, точно вовсе чужды земле. Вся долина наполнена массой вздыбленного льда и незаметно подымается к самым отдаленным пределам этих жутких пустынь. Она имеет всего пол-лье (около двух миль) в ширину, а на вид – много меньше. Кажется, будто мороз внезапно сковал волны и водовороты могучего потока. Мы немного прошли по нему. Ледяные волны вздымаются на двенадцать-пятнадцать футов над поверхностью, пересеченной длинными и бездонно глубокими трещинами, где лед синеет ярче, чем небо. Все в этих краях изменчиво и все пребывает в движении. Огромная масса льда непрерывно, день и ночь, движется вперед; что-то в ней постоянно трещит и ломается, одни из волн вздыбливаются, другие проваливаются, и вся она постоянно меняется. Почти не умолкают отголоски падения камней, льда и снега, которые рушатся в пропасть или катятся с заоблачной вышины. Можно подумать, что Монблан, подобно божеству стоиков, является гигантским животным260, и его ледяная кровь беспрерывно струится по каменным жилам.
Мы закусили (М[эри], К[лер] и я) на траве, под открытым небом, пред лицом всего этого великолепия. Воздух здесь прозрачный и разреженный. Затем мы спустились, попадая то в полосу облаков, то на солнце, и к семи часам добрались до нашей гостиницы.
Монталегр, 28 июля
На следующее утро мы под дождем вернулись в Сен-Мартен. Ландшафт уже не казался столь грандиозным; на самых высоких вершинах висели плотные тучи; однако в промежутках между ливнями проглядывало солнце, в разрывах белоснежных облаков, принесших ливень, синело небо; иногда вершины ослепительно сверкали между туч над нашею головой, и вся величавая красота вновь была перед нами. Мы вторично перешли Пон-Пелиссье – деревянный мост через Арву, и само ущелье Арвы. Мы вновь проехали сосновым лесом, обступившим теснину, мимо замка Сен-Мишель, населенных привидениями руин, повисших на краю пропасти, под сенью вечного леса. Мы снова проехали долину Серво, более прекрасную – ибо более цветущую, – чем долина Шамони. Монблан и здесь образует одну из границ долины, а другая ее сторона представляет собой неровный полукруг из огромных гор; одна из них расколота на куски; пятьдесят лет назад она обрушилась на верхнюю часть долины; поднятая ею пыль была видна в Пьемонте, и люди приезжали из Турина посмотреть, не появился ли в Альпах вулкан. Обвал длился много дней, наполняя окрестность грохотом и сея повсюду страх. Вечером мы достигли Сен-Мартена. На другой день мы проехали долину, которую я описал выше, а к вечеру были дома.