Еще одним психологическим увлечением конца XVIII века, помимо френологии, стал месмеризм – форма межличностного воздействия, осуществлявшаяся при помощи животного магнетизма и положившая начало современному гипнозу. Распространение месмеризма всколыхнуло страхи, связанные с манипулированием, подчинением и управлением, с воздействием таинственной энергии и незримых флюидов, с угрозой того, что наука сможет снабдить своих адептов возможностью узурпировать разум и независимость. Все эти темы нашли отражение во «Франкенштейне», что свидетельствовало об увлечении и неоднозначном отношении супругов Шелли к этой захватывающей, но обескураживающей новой технологии контроля над сознанием.
Животный магнетизм
В 1760-х годах венского врача Франца Антона Месмера (1734–1815) заинтриговало абсолютно волшебное исцеление, наступившее в результате публичного сеанса экзорцизма, проведенного католическим священником Иоганном Гасснером. Месмер попытался найти естественнонаучное объяснение этого чуда на основании существующих теорий. Сначала он обратился к ньютоновской физике и в 1766 году получил докторскую степень, защитив диссертацию, в которой делались попытки применить гравитацию к человеческой физиологии, используя теорию «животного притяжения». После того как Месмер узнал о лечебных свойствах магнитов и магнитотерапии, животное притяжение превратилось в животный магнетизм – силу, схожую с обычным магнетизмом, но все же отличную от него, воспринимаемую как незримые, проходящие сквозь живых существ и между ними флюиды, дисбаланс которых приводит к психическим и физическим заболеваниям. Манипулирование этим животными магнитными флюидами – сначала с помощью намагниченных стержней и других устройств, затем просто руками – могло восстановить баланс и привести к замечательному исцелению, как физическому, так и психическому. Зачастую это достигалось созданием, а затем разрешением «кризиса» – момента физического и эмоционального подъема.
Классическое изображение месмеризма во всей его мрачной красе – воздействие на пациентку, вошедшую в состояние гипноза.
Враждебность со стороны медицинского сообщества вынудила Месмера уехать из Вены, однако его переезд в Париж принес ему еще больший успех и популярность. Чтобы иметь возможность лечить нескольких пациентов сразу, Месмер придумал «бакэ» (от фр. baque – чан) – дубовую бочку или таз, наполненный лечебными средствами, такими как бутылки с намагниченной водой и ароматические травы, из которых торчали железные стержни и канаты. Это устройство передавало энергию животного магнетизма по цепочке, когда пациенты забирались внутрь и брались за руки, и получило название «магнитный круг». При этом Месмер манипулировал потоком животного магнетизма, водя руками над пациентами и пристально глядя им в глаза. Его клиентура состояла преимущественно из женщин, а во время сеансов в воздухе витало ощутимое сексуальное возбуждение, из-за чего Месмера стали обвинять в неприличном поведении и нарушении норм морали.
Подражатели Месмера принялись повсеместно распространять теорию месмеризма, и встревоженные медицинское и научное сообщества нанесли ответный удар, натравив на них Королевскую комиссию, возглавляемую американским ученым Бенджамином Франклином (см. страницу 37) при участии Антуана Лавуазье и человека, которого впоследствии обезглавит устройство, названное его же именем, – Жозефа Игнаса Гильотена. Используя классический пример применения научного метода в медицинских исследованиях, комиссия разоблачила заявления Месмера и доказала, что производимое им воздействие, хотя и было реальным, объяснялось внушаемостью и предвкушением результата – сейчас это называется эффектом плацебо. Дискредитированный Месмер покинул Париж и провел остаток жизни в безвестности.
Темные силы
Тем не менее месмеризм продолжали активно применять то тут, то там. Очередной всплеск популярности привел к распространению этой теории в Великобритании и Соединенных Штатах, где она получила особую известность на заре Викторианской эпохи. Животный магнетизм, хоть и не получил благословение от науки, все же оставался влиятельным учением, прочно укрепившимся в воображении публики, проводя параллели между общественным восприятием и концепцией электричества. Терапевтический эффект обеих этих сил рекламировался широко, и обе они охватывали большие аудитории благодаря лекционным турам, в которых театральное представление успешно сочеталось с интерактивными экспериментами.
Месмеризм в конечном итоге трансформировался в гипнотизм посредством того, что изначально называлось «магнетический сон». Он представлял собой трансоподобное состояние, в котором иногда оказывались подопытные Месмера, явление, не особо волновавшее самого врача, но увлекшее его главнейшего последователя, маркиза де Пюисегюра (1751–1825). Заметив сходство этого состояния исключительной внушаемости и пассивности с лунатизмом, Пюисегюр позднее назвал его «сомнамбулизм» – ни с чем не сравнимое состояние сознания, в котором человек ведет себя как лунатик.
Эксперименты убедили Пюисегюра в том, что сомнамбулы обладают экстрасенсорными способностями, а также показали, что подопытные не помнили, что с ними происходило во время транса. Фокус на состоянии транса, таким образом, перевел месмеризм из категории соматических явлений в категорию психологических, чем позднее воспользовался шотландский врач Джеймс Брейд (1795–1860), придумавший термин «гипноз» (от греческого слова, означающего «сон»). Особый интерес в контексте «Франкенштейна» представляет тот факт, что Перси Шелли был лунатиком; измененное состояние сознания, подобно месмеризму, заставляло задуматься о свободе волеизъявления, о независимости, самосознании и роботах-автоматах. Также любопытно, что тема докторской диссертации Полидори, врача, тоже присутствовавшего на отдыхе на вилле Диодати и наверняка в какой-то мере поспособствовавшего появлению «Франкенштейна», касалась сомнамбулизма.
Как и в случае применения электричества, особенно гальванизма, месмеризм часто омрачался страхом перед утратой контроля и насильственными действиями. В обоих случаях фигурировали невидимые флюиды и животная энергия, которыми могут манипулировать могущественные и харизматичные личности, угрожая свободе и даже самосознанию подопытных. В более широком смысле месмеризм подогревал растущую обеспокоенность силой науки и технологии: зло, которое они потенциально могут причинить, и неконтролируемые последствия действий высокомерных ученых – сюжет, оказавший очевидное влияние на создание «Франкенштейна».
Мощное содрогание нервов
Мэри Шелли впервые столкнулась с шумихой вокруг месмеризма благодаря своему возлюбленному Перси Шелли. Увлеченный незримыми флюидами, такими как животное электричество и животный магнетизм, Перси был еще и подозрительно восприимчив к ним. Для поэтов характерно проявлять повышенную чувствительность как к природе, так и к другим людям, но это способно завести их на опасную территорию. Кузен Перси Том Медвин метко описывал его как человека, «мучительно подверженного внешним впечатлениям» и «такого чувствительного», что его могли свалить с ног эмоции и чувства, исходящие от других. «Когда его что-то особенно интересовало, [Шелли] чувствовал, как по его телу проходит мощное содрогание нервов, электрический удар, магнетизм воображения». Общая тревога супругов Шелли по поводу внешнего воздействия и утраты контроля проявлялась в странных снах и жутких видениях призраков-двойников (см. страницу 112).
Афиша шоу магнетизера и френолога, обещающая демонстрацию измененных состояний и экстрасенсорных способностей.
За год до того, как Мэри Шелли начала создавать свой роман, немецкий писатель-романтик Э. Т. А. Гофман опубликовал «Магнетизера» – мрачную будоражащую повесть о прекрасной девушке, которая попадает на «магнетическое лечение» в руки магнетизера, но обнаруживает, что он подчинил ее своей воле, «управляя самыми сокровенными ее мыслями путем магнетизма». История заканчивается трагически. Демонический гипнотизер даже заставляет девушку падать замертво: некий Франкенштейн наоборот, способный отнять жизнь благодаря владению жизненными силами. Неизвестно, читала ли Мэри Шелли Гофмана: ее немецкий был не настолько хорош, чтобы читать книги в оригинале, но в рассказе об отдыхе на вилле Диодати говорится, что вся компания читала и обсуждала немецкие сказки, так что этого тоже нельзя исключать.
Обмен опытом
Со временем «Франкенштейн» оказался внутри дискуссии о месмеризме; в его художественных образах и метафорах чувствуется влияние месмеристов середины XIX века – это особенно заметно в театральных интерпретациях. Элисон Винтер в книге «Загипнотизированная: сила разума в викторианской Британии» писала: «Зрители часто вспоминали [ «Франкенштейна»], размышляя над темами, поднимаемыми месмеризмом». Она описывает афишу января 1846 года, рекламировавшую лекцию-представление, проведенную перед жителями Хаддерсфилда господином У. Ричардсоном. Афиша включала в себя впечатляющую иллюстрацию в виде молний, танцующих вокруг заостренных башен готического собора, и обещала показать зрителям электромагнитный двигатель, который придаст «видимость ЖИЗНИ МЕРТВОМУ ТЕЛУ».
Два похожих, как близнецы, движения протопсихологии неизбежно объединились в единый феномен: френомесмеризм. Примерно в 1843 году их приверженцы начали комбинировать два течения: френология обеспечивала руководство по идентификации и расположению умственных способностей, а месмеризм давал энергию для их «подзарядки». Люди, введенные в гипнотический транс, могли активировать и повышать свои френологические способности. Эдинбургский священник заставил свою загипнотизированную дочь молиться, «возбуждая» ее «френологический орган» богопочитания, и в исступлении разрывать на себе платье, когда он возбуждал ее деструктивную сторону. Аналогично некий ремесленник из Ноттингема, загипнотизировавший свою служанку, заставлял ее исповедоваться, воздействуя на ее орган совестливости.