Миранда видит, что революция требует больших жертв, но он уверен, что эти жертвы окупятся и что революция в конечном счете победит. На его глазах народ становится могучей силой. В начале сентября, выведенный из терпения нерешительностью властей, народ сам расправляется со многими аристократами, превратившими тюрьмы в центры заговора против революции.
6 сентября генерал Миранда в сопровождении своего адъютанта направляется в действующую армию. Он везет новому командующему Северной армией, генералу Дюмурье, подарок — редкое издание сочинений Плутарха. Этот Дюмурье чрезвычайно колоритная фигура. Ромен Роллан, много писавший о 1792 г., рисует нам его так: «В жилах Дюмурье текла провансальско-фламандская кровь: малорослый, черноволосый, некрасивый, очень подвижной, с огненными глазками, этот старый искатель приключений объехал весь свет, побывав и кондотьером и тайным агентом. Чрезвычайно храбрый и остроумный, с проблесками настоящего дарования, но интриган и честолюбец, Дюмурье сначала примкнул было к королю, но, поняв, что игра короля проиграна, нацепил красный колпак, публично облобызал Робеспьера в Клубе якобинцев и предложил низложить короля. Жирондисты назначили его министром иностранных дел, а после бегства Лафайета— командующим Северной армией. Сейчас Дюмурье спасает положение на фронте, но как поведет он себя завтра, трудно сказать...» 3
По дороге на фронт Миранда изучает военные карты, последние сообщения о ходе военных операций. Они неутешительны. Пруссаки и австрийцы уже взяли Верден, во французской армии царит паника, солдаты казнят офицеров, подозреваемых в предательстве, отсутствует дисциплина, недостает оружия, боеприпасов.
11 сентября Миранда прибывает в ставку генерала Дюмурье, который немедля поручает ему принять командование отрядом в 2 тыс. солдат и задержать колонну пруссаков в три раза более многочисленную, наступающую на селение Брикинай. 12 сентября Миранда дает бой пруссакам у этого селения и заставляет их отступить. Первая военная победа Миранды и одна из первых побед революционной армии!
20 сентября происходит историческое сражение у деревни Вальми, где революционная армия, одним из авангардных отрядов которой командовал Миранда, нанесла поражение основным силам противника. Теперь паника охватила ряды интервентов, которые поспешно стали отступать к границам Франции.
В этот же день в Париже открылось заседание Национального конвента, «этого великого комитета всеобщего восстания народов», как его назвал Дантон. Конвент провозгласил республику и избрал новое правительство — Временный исполнительный совет. В нем руководящие посты заняли жирондистские вожди. Эти события еще более обострили классовые противоречия во Франции. В провинциях вспыхнули контрреволюционные мятежи.
26 сентября Исполнительный совет предложил Миранде вернуться в Париж и занять пост командующего внутренней армией, охранявшей революционный порядок на территории Франции. Однако по настоянию Дюмурье Миранда был оставлен на своем прежнем посту с повышением: ему было присвоено за военные заслуги звание генерал-лейтенанта. Дюмурье аргументировал свою просьбу тем, что неразумно поручать Миранде командование войсками, в задачу которых входит подавление контрреволюционных выступлений французских реакционеров. Свои внутренние дела должны решать сами французы, а не иностранцы, даже если они являются верными друзьями революции.
Миранда продолжает сражаться в рядах Северной армии, которая, изгнав пруссаков из пределов Франции, вторгается в Бельгию, занимает левый берег Рейна. В начале ноября Миранду срочно вызывают в Париж.
Руководители правительства обсуждают с ним различные планы освобождения колоний. В эти дни Миранда пишет американскому министру Ноксу письмо, в котором сообщает, что «наши патриотические планы» в скором времени осуществятся. Но он, как и многие революционеры, грешит излишним оптимизмом. Пока что дело ограничивается общими разговорами, после чего Миранда возвращается на фронт.
Но чем объясняется внезапный интерес руководителей революции к освобождению испанских колоний? Резким обострением отношений между революционной Францией с Испанией. Европейская реакция, потерпев поражение на севере ' Франции, пытается взять реванш на юге, используя для этого Испанию. Если Испания нападет на Францию, то она лишится своих колоний в Америке. Об этом позаботится генерал Франсиско Миранда, так по крайней мере рассуждают руководители французского правительства.
Талейран уже давно настоятельно советует Исполнительному совету поднять на борьбу с Испанией ее колонии в Америке. В «Записке о современных отношениях Франции с другими европейскими державами», присланной Талейраном из Лондона в ноябре 1792 г. на рассмотрение французского правительства, этот дальновидный и проницательный дипломат писал: «Независимость (испанских колоний в Америке.— И. Г.)... будучи для этой части света осуществлением ее собственных прав и возвратом к принципам справедливости и естественной свободы, не должна рассматриваться как покушение на права испанского правительства, поскольку его враждебность к Франции (в частности, проявившаяся в волнениях на Сан-Доминго), вынуждает последнюю наказать его. Соединенные флоты Франции и Англии положат начало свободной торговле с обширными странами Западной Индии. Эта великая революция в торговле окажет могущественное влияние на судьбы Европы и Америки, й, в частности, Франции; средства для ее осуществления гораздо более доступны и потребуют гораздо меньших издержек, чем это кажется на первый взгляд. Несколько лет тому назад подобная экспедиция была задумана английским правительством (намек на проекты Миранды, предложенные Питту.— И. Г.)\ количество людей и денег, которое должно было обеспечить ее успех, поражало своей чрезвычайной ограниченностью, особенно при сопоставлении этого количества с величием самого предприятия. Спустя некоторое время после того, как эта экспедиция была задумана и подготовлена, она была отменена в результате специальных переговоров между английским кабинетом и испанским послом, но план сохранился, а с ним и все средства, необходимые для его выполнения. Изложение этого плана и описание различных средств, обеспечивающих начало, проведение и завершение подобной экспедиции, составят содержание особого мемориала, в котором я объединю все материалы и
Который я составлю, если правительство сочтет нужным дать ход выдвигаемой мною идее» 4.
Подобного рода идеи возникали и у других деятелей Французской революции. Североамериканец Стефан Сайр, обосновавшийся в Париже, страстный поборник революции, предложил французскому правительству организовать в Соединенных Штатах специальный комитет из двух американцев и двух французов, который под руководством Миранды революционизировал бы испанские колонии. Французский адмирал Керсен со своей стороны советовал договориться с Англией, США и Голландией о дележе испанских колоний.
Авторы этих различных по своему содержанию и замыслу проектов сходились на одном: центральным действующим лицом в них фигурировал Франсиско Миранда. 26 ноября один из вождей жирондистов, Бриссо, писал военному министру Сервену: «Будучи совершенно убежден в необходимости наносить удары Испании во всех ее уязвимых местах, я считаю, что нужно вызвать революцию в Испанской Америке и что самым подходящим для этого человеком является Миранда... Его храбрость, его одаренность, самое его имя — все это позволит ему без труда разрушить цепи, которые были выкованы Пи-сарро и Кортесом» 5.
Бриссо склонялся к идее назначить Миранду генерал-губернатором французской колонии Сан-Доминго, где он смог бы подготовить базу для вторжения в испанские колонии на континенте и заодно помог бы самим французам справиться с освободительным движением негритянского населения. Хотя Французская революция провозгласила право всех народов на свободу и независимое существование, французская буржуазия вовсе не думала отказаться от такого лакомого куска, каким была колония Сан-Доминго.
Бриссо изложил свой план в конце ноября непосредственному начальнику Миранды генералу Дюмурье: «Нужно вызвать революцию одновременно в Испании и в ее американских владениях... Успех этой революции зависит от одного человека. Вы его знаете, Вы его уважаете, Вы его любите — это Миранда! Министры недавно искали кого-нибудь заменить Д’Эспарба6 на Сан-Доминго. Луч света осенил меня. Я воскликнул: «Назначьте Миранду!» С какой легкостью во главе 12 тысяч линейных войск,
Которые в настоящее время находятся на Сан-Доминго, и 10—15 тысяч храбрых мулатов, которых предоставят ему наши колонии, вторгнется он в испанские владения, имея также в своем распоряжении флот,— в то время как испанцы не смогут ничего противопоставить ему! Уже одно имя Миранды стоит целой армии; его способности, его отвага, его гений сулят нам успех! Но, чтобы достигнуть этого, не следует терять времени. Нужно, чтобы он отплыл на «Capricieuse» — судне, уходящем в Сан-Доминго. Нужно, чтобы он отплыл раньше, чем Испания разгадает наши намерения. Я хорошо знаю, что его назначение наполнит Испанию ужасом и вызовет растерянность Питта с его жалкой, медлительной политикой; но Испания не сможет, а Англия не захочет пошевелиться» 7.
Дюмурье в письме от 30 ноября к министру иностранных дел Лебрену со своей стороны поддерживал осуществление «превосходного плана Миранды» 8.
Судя по всему, жирондистские лидеры твердо верили не только в военные и политические таланты Миранды, но и в его магические способности взбунтовать жителей испанских колоний. Уже тогда о Миранде рассказывали всевозможные фантастические истории. Его имя было овеяно таинственностью, говорили, что за лоском светского завсегдатая политических салонов, знатока древнегреческой литературы и тонкого ценителя искусства скрывается неутомимый конспиратор, среди последователей которого числились потомки инкского и ацтекского императоров, креольские плантаторы и даже иезуиты. Французские современники называли его и перуанцем, и мексиканцем, и венесуэльцем —- одним словом, для них он был живым олицетворением Испанской Америки.