манерами, эрудицией, широтой взглядов. Он приятно поражает квакеров и других пуритан тем, что не притрагивается к спиртному. Этот молодой офицер, в котором пульсирует горячая креольская кровь, имеет колоссальный успех у американских дам, и только приходится удивляться, как его любовные приключения, которым нет числа, не заканчиваются скандалами или дуэлями.
Совершив триумфальное турне по городам Северной Каролины, Миранда направляется к Чарлстон — столицу Южной Каролины. Однако теперь у него в кармане рекомендательные письма не только от Кахигаля, но и от многочисленных влиятельных джентльменов из Ныоборна и других городов, которые он посетил, к не менее влиятельным джентльменам тех мест, куда он направляется. А рекомендательные письма, как в этом убедился Миранда, открывают в Соединенных Штатах двери в лучшие дома. Поэтому в тех случаях, когда эти письма посылались ему вдогонку, Миранда, ожидая их, воздерживался от визитов. В таких обстоятельствах он предпочитал сохранять инкогнито и коротать время на постоялом дворе. Следует отметить, что рекомендательные письма, копии которых Миранда сохранял в своем архиве, аттестовали его в высшей степени лестно. Представляя его друг другу, политические деятели, генералы, негоцианты отзывались о нем как об «ученом чужеземце», «джентльмене, любящем свободу со страстью, которая сделала бы честь самой свободной стране в мире», «мудром путешественнике и беспристрастном наблюдателе всего того, что может способствовать духовному развитию или увеличить достоинство человеческой природы», «глубоком знатоке военного искусства».
В Чарлстоне Миранду встречают столь же радушно и хлебосольно, как и в городах Северной Каролины. Губернатор Герхард устраивает в его честь прием, где гость знакомится с местными знаменитостями — военными и проповедниками, негоциантами и фермерами, которые наперебой предлагают ему свое гостеприимство. Мдранда принимает предложения и в течение трех месяцев колесит по штату верхом, в пролетке или на лодке. Все от него в восторге, все в нем души не чают. Его дневник пестрит записями о виденном — об исторических местах, обедах, редких блюдах, обычаях, памятниках, женщинах, проповедниках.
Наконец, 2 ноября 1783 г. Миранда покидает Южную Каролину и направляется в столицу республики Филадельфию, куда прибывает 20-го того же месяца. С ним новая пачка рекомендательных грамот от местных нотаблей столичным знаменитостям.
Вот уже шесть месяцев, как наш странствующий рыцарь находится в Соединенных Штатах, и пока что действительность превзошла его самые смелые ожидания. Как его встретят в Филадельфии?
В столице первый визит Миранда наносит Рендону. Испанский дипломат еще ничего не знает о подлинных причинах отъезда Миранды из Гаваны и, прочтя письмо Кахигаля, с подлинно кастильским радушием предлагает Миранде поселиться у него на время его пребывания в городе. Миранда соглашается и быстро перевозит свои вещи с постоялого двора во дворец испанского посла. Рендон очарован своим гостем. Он знакомит Миранду с главами дипломатических миссий при правительстве США, показывает город, который, впрочем, не производит особого впечатления на путешественника. В Филадельфии всего девять параллельных и 19 перпендикулярных улиц. В нем командуют квакеры, считающие любые развлечения сатанинским наваждением. В городе нет никаких увеселительных заведений, театров, местные власти преследуют актеров, как закоренелых преступников. Дома утопают в зелени, но тротуаров мало, улицы пыльные и грязные, хотя ночью и освещены.
8 декабря в Филадельфию прибыл президент Джордж Вашингтон. Население столицы, отмечает в своем дневнике Миранда, встречало президента с таким восторгом и преклонением, точно он был господом богом. Между тем воевал не один Вашингтон, а весь народ, поэтому несправедливо покрывать только его одного всей славой, а остальных участников борьбы лишать ее.
На следующий день Миранда в сопровождении Рендона наносит визит президенту, которому вручает письмо Кахигаля. Вашингтон рад приветствовать славного участника взятия Пенсаколы и Багамских островов. Он оставляет молодого креола на обед. Миранда производит благоприятное впечатление на хозяина и получает приглашение отобедать с ним также на следующий день.
Однако это не взаимная симпатия. Вашингтон, хотя и вежлив в обращении, неразговорчив, нелюдим, общение с ним, отмечает Миранда в дневнике, не вызывает энтузиазма. С энтузиазмом или без него, но каракасец ежедневно бывает у президента, где знакомится с его ближайшим окружением — советниками и министрами.
Среди его новых знакомых — генерал Томас Миффлин, президент Континентального конгресса; Роберт Моррис, морской министр и директор департамента финансов;
Дэйвид Риттенхауз, министр иностранных дел; Джон Дикинсон, губернатор штата Пенсильвания и многие другие участники американской революции.
Все проявляют к нему большой интерес, расспрашивают об Испании, испанских колониях. Собеседники Миранды в особенности интересуются испанскими владениями, примыкающими к Соединенным Штатам: Калифорнией, Техасом, Луизианой, Флоридой. Многие американские деятели считают, что эти территории являются естественным продолжением их республики и должны поэтому рано или поздно стать ее достоянием. Другие заинтересованы в торговле с испанскими колониями, в частности с Кубой. Кто как не Миранда — венесуэльский креол, адъютант губернатора Кубы, кадровый военный испанской армии — мог их просветить по всем этим вопросам?
И Миранда начал их просвещать, но неожиданно был вынужден прервать столь приятное занятие. Два дня спустя после его первого визита к президенту испанский посланник Рендон получил сведения из достоверного источника, что подполковник Миранда, которому он столь неосмотрительно оказал гостеприимство, осужден испанским трибуналом на десять лет тюремного заключения за различные служебные преступления и по существу является беглым каторжником. Рендон пришел в ужас. Если в Мадриде узнают, что он покровительствовал этому преступнику, то и ему, пожалуй, не избежать подобной же участи.
Рендон попросил Миранду немедленно покинуть его резиденцию. Чтобы спасти свою репутацию, он упросил. Миранду написать ему письмо, из которого следовало, что Рендон поселил у себя каракасца, не зная подробностей гаванской аферы. Миранда согласился выполнить просьбу испанского дипломата, походя попросив у него 600 песо в долг. Рендон тотчас дал креолу деньги, лишь бы поскорее от него отделаться. «Я помог моему другу Рендону,— отмечает Миранда в дневнике,— избежать крупных неприятностей, за что он мне выразил свою признательность» 3.
Между тем в Филадельфии распространилась весть о злоключениях Миранды в Гаване. Иностранные дипломаты перестали его принимать.
За одним несчастьем приходит другое. Негоциант Сигров сообщил ему, что его деньги и багаж затонули.
По всей вероятности, Сигров, зйая, что Миранда преследуется испанскими властями, их присвоил. Положение каракасца становилось щекотливым. Обо всем этом он сообщил в письме Кахигалю, не забыв упомянуть, что направил испанскому королю объяснение относительно своего поведения в Гаване.
С Филадельфией пришлось распрощаться. Теперь путь странствующего рыцаря лежит в Нью-Йорк, куда он прибывает в санях 17 января 1784 г. Как всегда, у него с собой набор рекомендательных писем. Но Миранда уже не может выступать в роли подполковника испанской армии. Всем известно, что для испанских властей он осужденный на каторгу преступник. Теперь ему незачем притворяться и выдавать себя за слугу испанского короля. По крайней мере с друзьями, с противниками деспотизма, с ревнителями свободы он сможет быть откровенным.
Пребывание в Нью-Йорке — это, по свидетельству самого Миранды, переломный этап в его жизни. Именно в этом городе он окончательно и бесповоротно решил посвятить себя делу освобождения Испанской Америки от чужеземного гнета. Его путешествие по Соединенным Штатам, встречи и беседы с деятелями молодой республики, дотошное изучение опыта американской освободительной войны — все это подсказывало ему, что жители испанских колоний также могут обрести свободу и начать независимое существование. Но кто же возглавит борьбу? Креолы. Они, эти пасынки испанцев, не могут рассчитывать на справедливое к себе отношение со стороны мадридских властей. Взять хотя бы его собственный пример. Разве он, Миранда, не старался верой и правдой служить испанскому королю, не сражался, не защищал его интересы? Даже за капитанское звание он заплатил своими кровными деньгами. Какова же была награда? Клевета, унижения, преследования и в довершение ко всему терновый венец: десять лет каторжной тюрьмы. Нет, креолы никогда не смогут поладить с испанцами, как колонисты Новой Англии не смогли поладить с английскими колониальными властями. А что уж говорить о миллионах индейцев, которых грабят и эксплуатируют испанские чиновники и монахи! Разве они не будут приветствовать независимость колоний, разве они не будут счастливы обрести свободу?
| Генерал Генри НоксПортрет художника Вилберта Стюарта |
И все же только одному населению колоний будет чрезвычайно трудно сбросить испанский гнет. Испания — могущественная мировая держава, она располагает громадным флотом, ее армия — одна из лучших в Европе, ее правители и колониальные чиновники — хитрые, коварные и беспощадные люди, за их спиной — легион попов и монахов, во власти которых души верующих. Если североамериканские колонисты были не в состоянии справиться с английскими колонизаторами без военной помощи Франции и Испании, то жители испанских колоний и подавно не смогут обрести свободы без непосредственной военной поддержки иностранных держав, в первую очередь Англии.
К таййм выводам прйшел Миранда, находясь в Нью-Йорке в январе 1784 г.
В то время Нью-Йорк был главным деловым и политическим центром Соединенных Штатов. В этом городе новые рекомендательные письма, которыми он запасся в Филадельфии, свели его со многими выдающимися участниками американской революции. Среди них были 27-летний аристократ Александр Гамильтон, один из секретарей Вашингтона, генерал Генри Нокс, бывший книготорговец и будущий военный министр, полковник Дюер, в прошлом дровосек, ставший горячим поклонником Миранды и снабжавший его деньгами, философ-бунтарь Томас Пенн, полковник Уильям С. Смит, который быстро сдружился с каракасцем, и многие другие интересные и влиятельные люди. Встречи и беседы с ними убедили Миранду в том, что движение за независимость испанских колоний найдет в Соединенных Штатах многих друзей. Однако рассчитывать на прямую военную помощь со стороны США патриотам испанских колоний не следовало. Молодая республика, пройдя горнило семилетней войны, нуждалась в длительном периоде мира. Ее руководители боялись ввязаться в конфликт с Испанией, который мог бы превратиться в новую затяжную, кровопролитную схватку. Но, кроме того, были и другие причины. Влиятельные деятели США надеялись со временем воспользоваться частью «испанского наследства» в Америке, присоединив к своей стране соседние испанские владения. Эти деятели вовсе не были заинтересованы способствовать возникновению у своих г