раниц независимых и свободолюбивых государств.
Таким образом, вывод напрашивался сам собой: единственной державой, которая могла выступить в поддержку независимости испанских колоний, являлась Англия. Она должна была поступить так, во-первых, из чувства мести к Испании, которая своей поддержкой Вашингтону в немалой степени способствовала завоеванию независимости ее колоний в Америке; во-вторых, она больше, чем какое-либо другое государство, была заинтересована в колониальных продуктах и в сбыте своих товаров на рынках испанских колоний, к которым она получила бы доступ при условии их независимости. Итак, теперь остановка была за малым: следовало договориться с английским правительством об условиях его помощи, и дело независимости можно считать обеспеченным...
| Полковник Уильям Смит Портрет художника Вилберта Стюарта |
Восемь лет спустя Миранда писал в послании влиятельным креолам Каракаса: «В 1784 году в городе Нью-Йорке родился современный план добиться независимости и свободы всего испано-американского континента с помощью Англии, которая тем более заинтересована в этом, ибо Испания первой подала пример, оказав поддержку английским колониям в их борьбе за независимость»4.
Сделав ставку на Англию, Миранда принимает решение направиться в Лондон. Теперь он озабочен главным образом тем, как набрать побольше рекомендательных писем к влиятельным английским вельможам и политическим деятелям. Хотя сделать это в Соединенных Штатах того времени было нелегко, учитывая, что они появились на свет в результате смертельной схватки именно с Англией, Миранда все же сумел обеспечить себя такого рода «литературой»...
После заключения Версальского мира США и Англия установили дипломатические отношения. Сотрудником американской миссии в Англии был назначен полковник Уильям С. Смит, поклонник Миранды. Он обещает содействовать каракасцу в Лондоне не только связями, но и кошельком. Другие знакомые каракасца снабдили его письмами к английским сторонникам американской революции.
От генерала Нокса Миранда получил рекомендательное письмо к одному деятелю следующего содержания: «Полковник Миранда, который будет иметь удовольствие вручить Вам это письмо, испанский джентльмен — энтузиаст дела свободы. У него обширные знания людей и вещей, и он лишь ждет оказию, чтобы начать свое дело» 5.
Такие рекомендации — это целый капитал. С их помощью можно совершить чудеса...
Миранда пробыл в Нью-Йорке около четырех месяцев. В конце мая 1784 г. он едет в Олбани, оттуда в Ныо-Хавен, затем в Бостон. Его дневник регистрирует визиты к местным нотаблям, обеды и приемы в его честь, посещение библиотек, муниципалитетов, колледжей, церквей, крепостей, фортификаций.
Миранда посетил еще с десяток других городов, побывал в университете, встретился еще со многими знаменитостями, в их числе с французским генералом Ла-файетом, участником американской революции.
Молодая демократия США произвела на Миранду большое впечатление. Он положительно отмечает такие ее стороны, как участие в местном самоуправлении широких слоев населения, отсутствие сословных барьеров, распространение просвещения. Все это способствовало быстрому экономическому и культурному развитию новой республики. Но молодой каракасец ясно видел и многие теневые стороны этого строя: всевластие богатства, религиозное ханжество, культ бизнеса. «В этой стране,— писал Миранда о Соединенных Штатах,— бедные делают богатых».
В Бостоне Миранда встречается с Самуэлем Адамсом, известным юристом и политиком, будущим послом ц Лоц-доне. Миранда отмечает в своем дневнике, что он поставил в тупик Адамса своей критикой американской формы правления. «Почему,— спросил Миранда Адамса,— в вашей стране закон провозглашает основой демократии добродетель, а в жизни вся власть принадлежит собственности? Богатство правит у вас, а не добродетель. Не погибнет ли от этого ваша республика? Или взять ваше отношение к религии. Ваши законы считают религию частным делом граждан, закон не отдает предпочтения какой-либо секте или культу, однако на практике только последователи христианства могут у вас занимать государственные должности, быть законодателями. Разве это справедливо?» Адамс был вынужден признать обоснованность замечаний Миранды. Эта встреча послужила началом многолетней дружбы между ними.
Другой Адамс, Джои, ставший вторым президентом Соединенных Штатов, также принял Миранду и долго беседовал с ним о положении в испанских колониях. Впоследствии Джон Адамс писал: «Миранда знал больше о каждом походе, сражении, осаде, штурме, битве или стычке, которые имели место во время войны за независимость США, чем любой другой офицер нашей армии или государственный деятель в нашей стране. Он приобрел среди нас репутацию непревзойденного знатока военного искусства, получившего классическое образование и обладающего универсальными знаниями. Он отличался проницательным умом, беспокойным воображением, ненасытной любознательностью. Он красноречиво рисовал молодым офицерам блестящие возможности обогащения, которые откроются перед ними после освобождения испанских колоний и установления режима свободной торговли и республиканского строя» 6.
Джон Адамс был прав. Пожалуй, ни один другой иностранец так дотошно не знакомился с новой республикой, не изучал ее людей, обычаи, нравы, экономику, природу, историю и искусство, как этот неутомимый, любознательный, неугомонный креол.
В Бостоне Миранда присутствовал на заседании местного законодательного собрания. Дебаты показались ему малоинтересными. Депутаты, отмечает он в дневнике, мололи чепуху и казались людьми несведущими.
Миранда прослышал, что близ Бостона находится городок Салем, где в прошлом колонисты охотились за ведьмами, истязали и сжигали женщин, заподозренных в связях с дьяволом. Креол выразил желание посетить этот «центр грубого фанатизма». Его повезли в Салем, показали место расправы над «ведьмами», познакомили с делами «преступниц». «Эти фанатики,— пишет Миранда в дневнике,— подвергали порке женщин за непосещение церковной службы».
Вернувшись в Бостон, Миранда продолжал обсуждать с американскими деятелями различные проекты освобождения испанских колоний. В его архиве сохранился план создания освободительной армии волонтеров в 5 тыс. человек. Он подсчитал, что вооружить и обмундировать такую армию обошлось бы в 4622 тыс. американских долларов. План помечен 23 ноября 1784 г. В его обсуждении принимали участие генерал Иокс и другие военные.
В Бостоне Миранда был частым гостем в доме доктора Ллойда, известного патриота. Сын Ллойда в своих воспоминаниях пишет, что Миранда показался ему «самым необыкновенным и замечательно энергичным человеком», которого когда-либо пришлось ему встретить. Излюбленной темой разговоров Миранды была грядущая революция в испанских провинциях Южной Америки. Он обсуждал эти вопросы с величайшим энтузиазмом, со> страстным и покоряющим красноречием, его тело пребывало постоянно в движении, он быстро шагал по комнате и представлялся, говорит автор воспоминаний, «для моего молодого воображения ярким примером более совершенного человеческого характера, вождем, способным возглавить восстание народа, недовольного своим правительством, и осуществить любое другое смело задуманное им предприятие» 7.
Пребывание Миранды в США подходило к концу. Он прожил в этой стране полтора года, изъездил ее вдоль и поперек, познакомился и подружился со многими ее знаменитостями, изучил опыт освободительной войны.
15 декабря 1784 г. Миранда, полный самых радужных надежд на будущее, хотя и лишенный каких-либо средств к существованию, отбывает из Соединенных Штатов на корабле «Нептун» в Англию.
В его багаже сотни книг, в том числе сочинения английского философа Юма, которые он будет читать в пути, неразлучная флейта и пачка рекомендательных писем к английским политикам, философам и ццсатщшм,,,
Креол при дворе Екатерины II
20 августа 1785 г. в лондонской газете «Политкл гералд» появилась заметка, которая привлекла внимание ее читателей, проявлявших интерес к заморским делам. «Нам доподлинно известно,— говорилось в ней,— что в Лондоне находится в настоящий момент важный испано-америка-нец, пользующийся доверием своих сограждан, который намерен завоевать себе славу освободителя родной страны. Это человек возвышенных идей и глубоких знаний, владеющий древними и современными языками, начитанный и имеющий большой жизненный опыт. Он посвятил многие годы изучению политических вопросов... Этот джентльмен, после того как он объехал все провинции Северной Америки, прибыл в Англию, которую он считает родиной свободы и школой политических наук... Мы преклоняемся перед его талантами, уважаем его достоинства и дружески желаем ему успеха в самом благородном деле, которому только может посвятить себя человек,— облагодетельствовать миллионы своих соотечественников даром свободы» *.
Легко узнать в этом портрете Миранду. Но автор заметки в «Политкл гералд» вводил в заблуждение своих читателей, указывая, что не названный им джентльмен пребывает в Англии. Дело в том, что, когда заметка появилась в печати, Миранда уже 11 дней находился в Пруссии. Каким же образом он там очутился?
Миранда прибыл в Лондон 1 февраля 1785 г. и поселился в гостинице «Рояль» в центре города в районе Пэл-мелл. В столице Англии он первым делом встречается со своим другом по Гибралтару негоциантом Джоном Тэрнбуллом. Оба рады этой встрече и ждут от нее многого.
В руках Тэрнбулла сосредоточены главные нити контрабандной торговли с испанскими колониями. У него на многочисленных островах Карибского моря, охватывающих, подобно гигантской диадеме, Венесуэлу, свои склады и базы. Доверенные люди Тэрнбулла не боятся прони-1<ать тайком на материк, они доходят до самого Каракаса. Состояние английского негоцианта исчисляется сотнями тысяч фунтов стерлингов. Но, как и всякий негоциант, он помышляет его преумножить. И это он сможет сделать очень просто, если испанские колонии станут независимыми и начнется свободная торговля с ними.