[336]. В случае недостатка обычных коммунальных расходов, выделяемых на эти нужды, были утверждены два специальных налога, один – муниципальным, другой – генеральным советом департамента. «Если же этих местных налогов будет недостаточно, министр народного просвещения должен будет восполнить дефицит посредством дотации, выделяемой из кредита, который ежегодно предоставляется начальному образованию из бюджета государства».
После совещания с министром внутренних дел Тьером, Гизо направил префектам и ректорам детальные инструкции, разъяснявшие их полномочия в «деле исполнения нового закона и условий его гармоничного развития»[337]. Гизо писал, что он сделал шаг дальше: по его просьбе Тьер подготовил распоряжение, согласно которому ежегодно в каждом департаменте начальное образование будет объектом особых статей местного бюджета и отчет об этом будет ежегодно передаваться министру народного просвещения.
На места, для самих учителей, Гизо направил обстоятельное письмо, датируемое 18 июля 1833 г., которое было составлено Ш. Ремюза. Г. Брой так отзывался об этом письме: «…Этот изящный текст элегантного языка и благородной мысли возвышал в преподавателе чувство достоинства от его новой миссии, ее социальной важности, способствовал росту его личной ответственности за детей…»[338].
Сам Гизо высоко оценивал значение этого закона. В обращении к учителям отмечалось: «Этот закон… воистину является Хартией начального образования, и поэтому я желаю, чтобы он дошел до вашего сведения и использовался всеми преподавателями. Если вы осмысленно его изучите, если вы внимательно поразмышляете над его положениями… вы будете обеспечены знанием своего долга и своих прав…» Обращаясь к преподавателям, Гизо подчеркивал важность их скромной ежедневной миссии: «…Хотя карьера учителя начальной школы очень скромна, хотя его заботы и его время чаще всего ограничены пределами коммуны, его труд интересует все общество, он осуществляет очень важную общественную функцию»[339]. Гизо четко проводил мысль, что образование имеет общегосударственную необходимость и интерес, что государство весьма заинтересовано в развитии народного просвещения: «не только для коммуны и в чисто местных интересах закон желает, чтобы все французы получили, если это возможно, знания, необходимые для общественной жизни и без которых ум человека слабеет и иногда огрубевает; это также важно для самого общества и в общегосударственных интересах, потому что свобода может быть гарантированной и стабильной только у народа достаточно просвещенного, который способен при всех обстоятельствах внимать голосу разума». Всеобщее начальное образование, отмечал Гизо, будет одной из гарантий социального порядка и социальной стабильности[340].
Гизо сравнивал заботу учителя о детях с отеческой заботой и власть учителя с властью отца в семье: «Учитель призван отцом семьи к разделу его естественной власти; он должен ее исполнять с той же бдительностью и почти с той же нежностью. Не только жизнь и здоровье детей подчинены его заботам, но воспитание их души и ума зависит от него почти полностью».
Особенно Гизо подчеркивал роль морального фактора в деле воспитания; он отмечал, что это «самая важная и самая трудная часть» миссии учителя. Он писал учителям: «…Доверяя вам ребенка, каждая семья просит вас возвратить его порядочным человеком, а страна – хорошим гражданином. Знайте: добродетели не всегда следуют за просвещением, и уроки, полученные в детстве, могут стать печальными, если они были обращены только к разуму». Гизо перечисляет основные нравственные принципы, которые учитель должен развивать в детях в процессе обучения и воспитания: «Вера в Провидение, святость духа, подчинение родительскому авторитету, уважение законов и прав…»[341].
В целях улучшения воспитания детей, большое внимание Гизо уделял проблеме взаимоотношений семьи и школы. Он считал, что учитель должен часто общаться с родителями своих учеников, при этом отношения с ними должны быть доброжелательными, иначе «…власть над детьми будет скомпрометирована, и плод его уроков будет для них потерян»[342]. Чтобы установить постоянные отношения между министерством и образовательным корпусом, в октябре 1832 г. Гизо организовал публикацию «Всеобщего учебника начального образования» – периодического сборника, который содержал основные документы педагогического плана, знать которые было необходимо преподавателям на местах. В докладе на имя короля от 19 октября 1832 г. Гизо отмечал, что сборник должен содержать: публикацию всех документов относительно народного просвещения во Франции; публикацию всего того, что достигнуто в этой сфере за рубежом; анализ работ, посвященных народному просвещению; конкретные советы и указания[343].
Три недели спустя после опубликования закона Гизо направил его 39 300 учителям, сопровождая его письмом. Он получил 13 850 ответов, которые дали ему основание думать, что он «не напрасно стучал в двери этих скромных жилищ, где тысячи невежественных детей должны встретиться с незнакомым им человеком, и для большинства из них вступить в единственную школу в их жизни»[344].
В июле 1833 г. Гизо создал должность генерального инспектора всех начальных школ королевства, общественных и частных. Он писал: «Я не хотел контролировать только внешние или материальные дела, являющиеся предметом статистического исследования в деле народного образования, такие как численность школ, учеников, их возраст, расходы; в особенности я поручил инспекторам изучать внутренний режим школ, пригодность, старание, поведение учителей, их отношения с учениками, их семьями, местными властями, гражданскими и церковными, моральное состояние начальных школ…»[345]. 490 человек, большинство из которых – чиновники различных уровней Университета, занимались этим вопросом в течение четырех месяцев. Они посетили 33 460 школ; отчеты были отправлены Гизо. Через два года по его предложению королевский ордонанс изменил статус этих инспекторов, превратив их из временных в постоянных представителей власти на местах.
Как верно отмечал французский исследователь Г. де Брой, не было ни одного аспекта в деле народного просвещения, который бы не привлек внимания Гизо. Он планировал бесплатно предоставить школам азбуки, учебники по чтению и орфографии, грамматике, географии, нравственному и религиозному образованию. Ремюза в своих «Мемуарах» подчеркивал ту тщательность, с которой Гизо относился к исполнению закона 1833 г. Впервые Гизо оставил свои теоретические занятия и попытался трансформировать социальную реальность на самой дорогой его сердцу почве, на почве образования. По словам Г. де Броя, он одновременно выполнял теоретическую, правительственную и административную работу[346].
Каковы были результаты политики в сфере начального образования? 15 апреля 1834 г., меньше чем через год после утверждения закона от 28 июня 1833 г., Гизо представил Луи Филиппу отчет о его исполнении в детальном докладе. В течение этого года число начальных школ для мальчиков увеличилось с 31 420 до 33 695; количество учеников в них увеличилось с 1 200 715 до 1 654 828. В 1 272 коммунах были построены, приобретены или полностью отремонтированы школьные здания. Для подготовки учителей было учреждено 15 новых «нормальных» школ. К концу 1848 г. число начальных школ для мальчиков увеличилось до 43 514; количество учеников, обучаемых в них, – до 2 176 079; количество школьных зданий – с 10 316 до 23 761. Число «нормальных» школ увеличилось до 77[347].
Главная задача Гизо заключалась в «генерализации» начального образования. Она включала в себя следующие принципы: свобода, дававшая простор конкуренции; децентрализация, вследствие которой начальное образование поручалось местным органам; вмешательство государства, впервые интегрировавшее начальное образование в университетский корпус и гарантировавшее его всем[348].
Между тем на практике некоторые из этих принципов трансформировались. Хотя обязательности образования не существовало, в коммунах публиковались специальные списки с фамилиями родителей, не посылавших своих детей в школу. Закон не устанавливал бесплатного начального образования, но предполагал бесплатное обучение для бедных детей за счет коммуны. Однако точных предписаний по этому вопросу выработано не было.
Начальное образование соединялось в связанную систему. В каждой коммуне была своя начальная школа, свой учитель; в каждом городе, насчитывающем не менее 6 тыс. жителей или в главном городе кантона создавалась начальная высшая школа по немецкому образцу; в каждом департаменте – «нормальная» школа для подготовки будущих учителей. Для управления начальным образованием создавались: коммунальный совет, состоящий из мэра, кюре (или пастора) и трех муниципальных советников; совет округа, состоявший из префекта, судьи, кюре, генерального советника; департаментская комиссия, выдававшая дипломы, подтверждавшие способности преподавателей, а также дипломы директорам школ[349].
«Соль» реформы заключалась в изменении положения преподавателя. Он становится важным лицом в коммуне, чиновником, интегрированным в Университет, получавшим фиксированную зарплату в 200 франков в год от государства и вознаграждения, вносимые родителями согласно таксе, установленной муниципальным советом.