Политика в Океании и «дело Притчарда»
На годы Июльской монархии приходится активизация политики Франции в Океании. К активным действиям в Тихом океане, в районе Маркизских островов и островов Общества французское правительство приступило только с конца 1830-х гг. Осторожная политика Франции в Тихом океане, как и в целом колониальная политика, была обусловлена как стремлением орлеанистов не допустить обострения взаимоотношений с Великобританией, так и отсутствием единого мнения относительно целесообразности колониальной экспансии.
За активную колониальную политику выступали торгово-промышленные круги Франции, нуждавшиеся в обширных внешних рынках сбыта и источниках сырья. Все более ясно становилось, что французская торговля не могла развиваться, опираясь только на свои бывшие колонии.
Франсуа Гизо была сформулирована первая и единственная официальная колониальная доктрина Июльской монархии – система «точек опоры». Она должна была способствовать расширению влияния Франции в Океании мирным путем, не разжигая огонь противоречий с Великобританией и поддерживая кажущееся равновесие сил между двумя странами. Понимая, что Франция была не в силах противостоять военно-морскому могуществу Великобритании силой оружия, Гизо счел целесообразным направить колониальную политику в меркантилистское русло.
Концепция создания «точек опоры» была сформулирована Гизо в его выступлении 31 марта 1842 г. Он заявил: «…необходимо… владеть в различных частях земного шара, которым предначертано стать великими центрами торговли и навигации, морскими станциями, укрепленными и сильными, которые будут служить точкой опоры для нашей торговли, и где мы сможем найти убежище…»[769]
Концепция создания «точек опоры» в Океании нашла своих приверженцев. Так, Ф. Пито, автор работы «Французские колонии», солидаризируясь с мнением Гизо, писал: «Страна с успешно развивающейся внешней торговлей нуждается в морском могуществе для обеспечения безопасности внешней торговли. Для этого требуется владение укрепленными портами в отдаленных частях, там, где развивается национальная торговля. Эти порты, на период военных действий, станут местами убежищ и сосредоточения торговых судов; также они будут центрами различных экспедиций и местом стоянки для кораблей, разрушенных временем или врагами»[770]. Приведенная цитата весьма показательна: она является редким случаем артикуляции колониальных интересов Франции: экономических, торговых, военных, геополитических.
Одним из мощных средств колониальной политики являлась миссионерская деятельность, распространение в мире христианской религии. Еще с конца XVIII века создавались различные христианские общества. Одним из самых значительных английских протестантских обществ было Лондонское общество, основанное в 1795 г. Оно посылало своих миссионеров на Таити, которые в течение долгого времени жили там, стремясь обратить в протестантизм туземцев.
Франция в качестве метода колониальной экспансии использовала католические миссии. Король Луи Филипп, желая вызвать симпатии среди французских католиков и римской церкви, решил отправить миссию в Океанию. Эта миссия была создана еще при Карле X и должна была составить конкуренцию Лондонскому протестантскому обществу[771].
В 1835 г. в Тихий океан были направлены многочисленные французские крейсеры под различными предлогами: путешествия, изучение новых земель, борьба с пиратством. В действительности же они отправлялись для укрепления позиций Франции в этом регионе, создания своей агентурной сети путем поддержания французских католических миссионеров. Такие миссии были отправлены на Маркизские острова, острова Уоллис и Гамбьен[772].
Первоначально объектом внимания французских властей была Новая Зеландия. В конце 1839 г. в Нанте и Бордо была создана компания для французской колонизации Новой Зеландии. Там предполагалось создать станцию, на которую могли бы заходить на зимовку французские китобойные корабли, и которая соответствовала бы торговым интересам Франции. Компания получила поддержку правительства, но когда дело дошло до реализации этого предприятия, то выяснилось, что англичане опередили французов: начиная с 1815 г. они создавали там свои учреждения, а в августе 1839 г. английский офицер, капитан Хобсон отправился к берегам Новой Зеландии с инструкциями от своего правительства. В первые месяцы 1840 г., еще до прихода французских кораблей, там был провозглашен суверенитет английской королевы[773].
Между тем Нантско-Бордосская компания продолжала обращаться с запросами к правительству, оказавшемуся перед дилеммой: либо отказаться от прежних проектов закрепления в Тихом океане, либо искать станцию меньшего значения. Правительство склонялось к мысли, что для колонизации следует искать другие земли в Тихом океане. Выбор пал на острова Общества и Маркизские острова.
Особый интерес французы проявляли к острову Таити, расположенному на важнейших торговых путях[774]. Суда из Сиднея приходили на Таити с мукой, а вместо нее получали кофе и сахар. Здесь была развита ловля жемчужных раковин; китобойные суда также останавливались на здешних рейдах. На Таити была плодородная и необрабатываемая почва, которая могла быть превращена в плантации[775].
В 1840 г. из кругосветного путешествия на фрегате «Венера» вернулся капитан Дюпти-Туар, последний из французских моряков, на тот момент посетивший бассейн Тихого океана. Он представил морскому министру доклад о Маркизских островах и предложил начать их освоение. Маркизские острова, открытые в XVII в. и названные так в честь маркизы Мендосы, жены вице-короля Перу, являлись важными в военном и стратегическом отношении, но относительно торговых выгод Дюпти-Туар был настроен критически. Французское правительство было заинтересовано в такой территории в Тихом океане, которая удовлетворяла бы двум условиям: являлась бы удобной станцией для французских торговцев и мореплавателей, и могла бы служить возможным местом депортации преступников: там был мягкий и здоровый климат, очертания острова были удобны для защиты, были удобные порты для ведения навигации, местные племена были немногочисленны и их можно было либо подкупить, либо подчинить[776].
Предложение Дюпти-Туара было принято, и в августе 1841 г. на фрегате «Белая королева» он отправился в Тихий океан с инструкциями принять от имени короля Франции Маркизские острова во владение. 1 мая 1842 г. Дюпти-Туар занял Маркизские острова. В то время на них проживало около 50 тыс. человек[777]. В своем отчете морскому министру он заявил, что занятие островов произошло по обоюдному соглашению с туземцами, которые «сами потребовали присутствия французского гарнизона»[778].
Известия о занятии французами Маркизских островов произвели сильное впечатление на жителей Таити, королеву Помаре IV (1827–1877) и английских миссионеров, начавших проводить антифранцузскую пропаганду среди местного населения, чем нанесли немало ущерба французам. Английские миссионеры, имевшие большое влияние на Помаре IV, проживали на острове уже более сорока лет (в 1797 г. сюда прибыла группа английских миссионеров, состоявшая преимущественно из семейных ремесленников). Особое влияние на королеву имел английский миссионер и аптекарь Притчард, проживавший на острове с 1824 г., занимавший пост английского консула на Таити. Он был духовником и советником королевы в должности ее врача и министра.
На Таити происходила жесткая внутриполитическая борьба, обострявшаяся борьбой между племенами, в результате чего страдали и французы. Дюпти-Туар, прибыв в следующий раз на остров, потребовал от королевы Помаре вознаграждения за причиненные убытки в размере 10 тыс. пиастров. Требование это было предъявлено в ультимативной форме: если через двое суток сумма не будет выплачена, французы приступят к военным действиям и займут остров. Однако королева и ее сановники решили вместо уплаты требуемой суммы отдать остров под покровительство Франции[779].
9 сентября 1842 г. Дюпти-Туар подписал с королевой Помаре договор, устанавливавший протекторат Франции над Таити. Был достигнут компромисс, предусматривавший гарантию суверенитета королевы, ее полномочий и полномочий ее важнейших сановников; издание и подписание всех законов и постановлений от имени королевы Помаре; гарантию владений землями королевы и ее народа; свободу вероисповедания и свободу отправления культа; свободную деятельность английских миссионеров на острове; право руководства всеми делами с иностранными государствами и с иностранными резидентами передавалось Франции. Управляющим Таити был назначен капитан Брюа.
Как видим, королеве Помаре предоставлялась свобода действий в области внутренней политики, но в области внешних сношений контроль передавался Франции. В целях успокоения Великобритании, в особой статье гарантировались свобода вероисповедания, свобода и безопасность английских миссионеров[780]. Со своей стороны, английское правительство должно было гарантировать безопасность французским миссионерам в других регионах.
Во Франции узнали о действиях Дюпти-Туара только спустя четыре месяца. В правительстве опасались, что эти действия могли привести к резкому осложнению отношений с Великобританией.
Посол Великобритании во Франции лорд Каули попросил Гизо в официальной форме уверить его, что французское правительство обеспечит английским миссионерам на Таити необходимую защиту. 6 апреля 1843 г. Гизо отправил британскому послу письмо, в котором говорилось: «Правительство короля ос