Бездомных нищих, и попов,
И ротозеев, и гуляк,
Служанок, слуг из кабаков,
Разряженных девиц и вдов,
Хлыщей, готовых голосить
От слишком узких башмаков, -
Я всех прошу меня простить.
Шлюх, для прельщения зевак
Открывших груди до сосков,
Воров, героев ссор и драк,
Фигляров, пьяных простаков,
Шутейных дур и дураков, -
Чтоб никого не позабыть! -
И молодых, и стариков, -
Я всех прошу меня простить.
А вас, предателей, собак,
За холод стен и груз оков,
За хлеб с водой и вечный мрак,
За ночи горькие без снов
Дерьмом попотчевать готов,
Да не могу штаны спустить!
А потому, не тратя слов,
Я всех прошу меня простить.
Но чтоб отделать этих псов,
Я умоляю не щадить
Ни кулаков, ни каблуков!
И всех прошу меня простить.[256]
Завещание все, до последней строчки, вымышлено Вийоном, хорошо знакомым с языком судей: в свой последний миг умирающий просит прощения у всех, с кем он имел дело. Баллада эта – каталог ссор магистра Франсуа Вийона.
Есть люди, у которых он хотел бы попросить прощения – ведь в это мгновение ему нужно чуточку жалости. Но есть другие, от них ему не нужно подачек. Однако у него были не только девки с постоялых дворов, позволяющие ласкать себя, не только жадные до денег шлюхи Толстуха Марго и Марион л'Идоль; Вийон познал истинную любовь. Он бредил ею. Он подвергал себя опасности. Выставленный вон, мэтр Франсуа никому не давал прикасаться к своей ране.
Катрин де Воссель остается тайной для историков, и слава Богу. Мы знаем только имя той, что, без сомнения, была большой любовью Франсуа Вийона и что отвечала ему лишь язвительными попреками. Кроме того, известно, что семья под именем Воссель проживала вблизи Наваррского коллежа, недалеко от Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Само имя, впрочем, появляется только как повод для упрека.
Меня ж трепали, как кудель,
Зад превратили мне в котлету!
Ах, Катерина де Воссель
Со мной сыграла шутку эту. [257]
Итак, Катрин велела его «трепать, как кудель», его «зад превратили в котлету». Та ли это Катрин, о которой шла речь уже в «Малом завещании» 1456 года? Возлюбленная поэта неизвестна, но упреки, адресованные ей, точно такие же, какие будут в «Завещании» 1461 года. Она его завлекла. Он знал ее нежные взгляды… Она всех вводит в заблуждение… И она совершает неблаговидный поступок в тот миг, когда поэт пребывает в полной уверенности, что она принадлежит ему. «Вероломная и жестокая», она сама рвет любовную связь, соединявшую их.
Лицом к лицу с Селименой, Альцест – Вийон ведет себя так, как только и возможно в подобном случае: он делает вид, что ему все нипочем. Он скоморошествует. Он ищет прибежища в бессмыслице, которая ему обойдется дорого: «Из-за нее умирают здоровые члены». Он смеется над собой: в высоком тоне куртуазной, официальной поэзии, которая еще вовсю блещет в аристократическом обществе, он завещает возлюбленной свое сердце.
Затем.тебе, подруге милой,
Из– за которой вдаль бегу,
Кто радости меня лишила
И мысли спутала в мозгу,
Оставлю сердце. Не могу
Столь тяжкий груз в груди нести!
Оно погибло, я не лгу, -
За это Бог ее прости! [258]
С отчаянной решимостью Вийон объявляет об уходе в ответ на безразличие его дамы сердца, но видно также, что иные женские образы, встречающиеся в его поэзии, несут отпечаток добродетели. Впрочем, он отправляется искать другую. Он как бы пожимает плечами, прибегая к словесному эротизму: он идет «обрабатывать другие поля».
Пятью годами позже Вийон вернется в Париж. Катрин по-прежнему будет холодна к этому любовнику, в котором она видит, быть может, лишь бродягу, продрогшего и изрядно потрепанного. Поэту остается только признать, что его место занято.
Он старается забыть свою парижскую любовь. В его жизнь вошла Марта – Марта, чье имя появляется в акростихе так же, как и имя Франсуа в конце «Баллады подружке Вийона». Марта сослужит ему в Блуа добрую службу, представив и рекомендовав его Карлу Орлеанскому, доброму сеньору, принцу влюбленных.
Он вспомнил о Марте, потому что знал одну Марту и потому что, возможно, в это время она ему сочувствовала. Но баллада – не что иное, как стилистическое упражнение на заданную тему, весьма традиционную: об отвергнутой любви. В риторическом контексте куртуазной любви, где сталкиваются пороки и добродетели, скрываясь за условными аллегориями и клише, заимствованными у рыцарской этики, являющейся основой куртуазности, «Баллада подружке Вийона» звучит в унисон. Бегство и бесчестие в словаре куртуазной любви – то же самое, что вероломная прелесть и вводящая в заблуждение фальшивая красота. В этих поединках умирают, не нанеся ни одного удара.
Персонажами не являются ни Марта, ни Франсуа. Имена здесь – ради посвящения, а истинные персонажи – это герои «Романа о Розе», слегка переименованные: Гордость, Лицемерие, Безжалостный взгляд… Вийон не дает высказаться своему сердцу, как Гийом де Лоррис или Жан де Мён в 21 780 стихах «Романа». «Роман о Розе» был антологией чувства, как одного, так и множества людей; «Баллада подружке Вийона» – лишь свидетельство мастерства изголодавшегося клирика, который старается отличиться, дабы ублажить мецената.
Бесплатное развлечение или возможность введения во Двор, «Баллада подружке Вийона» послужила, без сомнения, трем целям. Принцу она говорила о Вийоне и, быть может, в пользу Вийона. Марте она напомнила о Франсуа. Эти жестокие стихи – месть бывшего любовника Катрин де Воссель, и позднее они будут включены в «Большое завещание».
Фальшивая душа – гнилой товар,
Румяна лгут, обманывая взор,
Амур нанес мне гибельный удар,
Неугасим страдания костер.
Сомнения язвят острее шпор!
Ужель в тоске покину этот мир?
Алмазный взгляд смягчит ли мой укор?
Не погуби, спаси того, кто сир!
Мне б сразу погасить в душе пожар,
А я страдал напрасно до сих пор,
Рыдал, любви вымаливая дар…
Теперь же что? Изгнания позор?
Ад ревности? Все, кто на ноги скор,
Сюда смотри: безжалостный кумир
Мне произносит смертный приговор!
Не погуби, спаси того, кто сир! [259]
Хотел ли он забыть Катрин? Разгонял ли он скуку? За куртуазным вымыслом проглядывает горечь, не связанная ничем с правилами поэтической игры. Вийон сокрушается о безвозвратной потере – об утрате любовных иллюзий. Прошло время, когда он ходил «обрабатывать другие поля». Возраст дает о себе знать, а тут еще и нищета. Возраст гонит миражи любви. По правде говоря, он отгоняет и образ любимой…
Старым я буду. А вы безобразной, бесцветной.
В Париже любовь была драматичной. В ссылке 1457 – 1460 годов она становится мучительной. Отказ в помиловании делает еще более горестными годы, проведенные им вне Парижа.
Вийон забывает Марту. Он бережет свою поэму. В то время как судьба поэта ужесточается, стихи прошедших лет приобретают новое звучание: они не только стихи-воспоминание, они также и оружие.
Ибо в Париже, куда он возвращается в 1461 году по выходе из мёнской тюрьмы, Вийон вновь встречает Катрин и узнает, что она дарит богатому Итье Маршану то, в чем отказывала бедному школяру. Маршан – свой человек при дворе Карла Французского, брата нового короля Людовика XI. Он и дипломат, и финансист, интриган и посредник, деньги к нему сами идут. Поэт говорит о нем с недоброжелательностью, не вписывающейся в условности любовной битвы: Катрин любит только за деньги. Чувствуя все время возобновляющуюся обиду и унижение, Вийон во власти одной лишь мысли: его предали. Катрин предпочла ему другого. Она привела его на дорогу любви затем, чтобы бросить там.
Но я еще любил тогда
Так беззаветно, всей душою,
Сгорал от страсти и стыда,
Рыдал от ревности, не скрою.
О, если б, тронута мольбою,
Она призналась с первых дней,
Что это было лишь игрою, -
Я б избежал ее сетей!
Увы, на все мольбы в ответ
Она мне ласково кивала,
Не говоря ни «да», ни «нет».
Моим признаниям внимала,
Звала, манила, обещала
Утишить боль сердечных ран,
Всему притворно потакала, -
Но это был сплошной обман. [260]
Вийон оплакивает не плотскую любовь, в которой ему отказывала Катрин. Он оплакивает душевную близость, подаренную ему Катрин, но, оказывается, его обманывали. Ему невыносимо вспоминать об их посиделках, о том терпении, с коим она слушала его бесконечную болтовню.
Заставляла ли она его сражаться за нее? Ягоды смородины, которые он жевал, не были ли они с тех веток, которыми в Париже обычно стегали детей? Действительно ли она выпроводила своего возлюбленного и оставила голым у дверей? Но дано ли кому-нибудь что-либо знать об этом поэте-самоистязателе – ведь он мог говорить все что угодно, чтобы обвинить неверную?
Теперь он в ярости. Он презирает возлюбленную и называет ее отныне не собственным именем, а лишь именем обобщенным. «Дорогая Роза» – так обычно обращаются к любимой женщине. «Роман о Розе» здесь просто вовремя пришел на память. Всякая женщина зовется Розой, и народные поэты, шансонье, сочинители песенок, используют и даже злоупотребляют символом, который по необходимости выступает то цветком, то каплей росы. «Нежная Роса», «Алая Роза» – это возлюбленная. Вийон насмешничает, когда гневно набрасывается на свою «Дорогую Розу».
Тебе же, милая моя,