Почему? Мне было неинтересно. А еще я считала, что это все (кроме литературы) мне никогда в жизни не пригодится.
И была права: я легко обхожусь без логарифмов и функций, без химических реакций и знания, где на карте находятся Фареры и какому из серверных государств они принадлежат.
И была не права: теперь я и лампочку не умею вкрутить толком, а еще мне кажется, что диван-книжка сложится подо мной, потому что физика предметов мне неведома.
Система европейского образования, с одной стороны, более правильная: сначала ты получаешь общие знания о мире. Не в смысле «Москва в России», «уголь в Керчи», а главные понятия: людям нужно помогать, стариков нужно уважать, все разные — все равные, семьи могут различаться: одна мама, две мамы, два папы, мама и папа, с друзьями нужно делиться, «люби ты хоть фонарный столб».
Это проходят в первом классе.
Потом вы немного учитесь читать, считать и писать, а еще рассуждать, спорить, иметь свое мнение, высказывать свою точку зрения, вести дневник наблюдений, анализировать, думать и принимать чужие аргументы.
На это уходит еще лет шесть. Потом, осознав себя в этом мире, ребенок (большой человек) выбирает себе предметы, которые ему действительно нравятся: не химия, а литература, не физика, а искусство, не политология, а театр. В последние два года совсем уже взрослый ученик может выбрать больше часов тех предметов, которые ему нужны для института, для жизни, по любви. Обязательные предметы между тем можно выбрать для себя по уровню: легкая математика, обычная математика, суперсложная математика. Таким образом, любая школа становится гуманитарной, математической, языковой. Вы сами выбираете и делаете ее такой.
Минусы тоже, конечно, есть: постоянно нужно определяться и решать, кем быть. Нужно серьезно делать уроки и писать практически курсовые и дипломную работы, иначе с программой просто не справиться.
Смогла бы я так? Мне кажется, нет. А как же мои стихи? Когда бы я их писала? Во французских школах «рабочий день» ученика часто длиннее, чем у родителей, — с 8 утра до 17 (с часовым перерывом на обед), а портфель у детей в начальной школе на колесах, потому что он набит огромными тяжелыми учебниками, тетрадями формата А4 в твердой обложке и папками с листами для работ.
Впрочем, наверное, успевала бы и стихи. Это же вопрос привычки. Время — резиновое. Все можно успеть, если захотеть. Уметь учиться — тоже умение (иногда талант). Если этому учат в школе, то меня точно не научили.
Конечно, очень часто родители переживают, что на ребенка в российских школах орут. Не уважают в нем личность. Не прощают ошибок (сразу записывают в хулиганы, троечники, дураки). В Европе, конечно, иначе. Учитель ребенку друг и товарищ, он общается с ним на равных, не повышает голоса, сидит на столе с ногами и обсуждает то, что интересно. Даже если это выходит за рамки программы. Я говорила со знакомыми из Германии. Если коротко, разница такова: в Германии упор делается на раскрытие творческих способностей, а личность человека ставится выше программы обучения, тогда как в России главное — дисциплина, и все учатся по единой программе, несмотря ни на какие особенности и способности (или их отсутствие).
У меня было полное отсутствие усердия, умения учиться, способности делать уроки, желания разбираться с тем, что мне совершенно не интересно, мотивации учиться хорошо. Но я ни о чем не жалею: моя школа дала мне очень многое. Самое главное — она мне вообще не мешала жить и не оставила у меня никаких печальных воспоминаний.
Ну, лампочку не умею вкрутить и не знаю, как летает самолет (знаю: им управляет магия). Ладно.
Хотелось бы понять, насколько это важно. То, какая у тебя была школа или система образования? Кто и как вас учил? Или ты делаешь себя сам, а школа помогает? Или не мешает? Или программа может быть любой, а учитель особенным? Или это ты особенный и тогда тебе все равно?
И почему же, несмотря ни на что, все научные институты полны российскими учеными? Молодыми специалистами? Почему европейские стартапы так часто управляются людьми с русскими фамилиями? Значит, все-таки это не так уж и важно? Получается, важнее, кто ты, а не какая у тебя школа?
Бонус: рейтинг стран по образованию:
Великобритания. Что хорошего: престижность, возможность поступать после школы в любой университет мира, высокое качество образования и воспитание характера.
Финляндия. Что хорошего: маленькие классы, внимание к каждому ученику, ориентация на практические занятия, учителя со степенью магистра.
Швейцария. Что хорошего: качественное европейское образование, подготовка к поступлению в ведущие вузы мира, отличная экология, учебная программа, включающая занятия спортом, музыкой и искусством, международное окружение.
Канада. Что хорошего: в отличие от США, где разброс школ по качеству образования очень велик, канадские средние учебные заведения более однородны и на порядок превосходят американские. Выпускники канадских школ могут поступать практически в любой вуз мира без дополнительной подготовки.
Нидерланды. Что хорошего: возможность учиться на английском языке по международной программе или учебному плану британских средних школ, но намного дешевле, чем в Великобритании, диплом о среднем образовании, с которым можно поступать в любой вуз мира.
Глава двадцать восьмаяДивный новый мир на колесах
Представьте себе мир будущего, в котором у вас больше нет дома.
Дома в прямом его смысле: какое-то количество стен, дубовый паркет (ламинат? линолеум? плитка?), встроенные шкафы, комоды, кровати с толстыми матрасами («Икея», конечно), библиотеки, камины, кухонные столы, все эти милые сердцу пылесборники (последнее, пожалуй, можно взять с собой, но не больше).
У вас нет дома не потому, что вы бедны или потеряны, у вас нет дома потому, что больше нет понятия дома — он там, где вы, то есть любое место, в котором вы решили остановиться.
Сколько вы проведете здесь? Год, неделю, вечность? Вы не знаете и не загадываете, хорошо, что нет границ, их отменили, потому что: нет дома — нет прописки, нет гражданства — нет корней, нет Родины — нет эмиграции. Вы везде свой и легко адаптируетесь, у вас нет ностальгии по чему-то конкретному, разве что тонкая и туманная память предков, когда вы заходите в ресторан… скажем, древней русской кухни, едите dumplings, пьете vodka, и слеза почему-то наворачивается на левый глаз.
Просто представьте. Кажется, мы уже к этому очень близки.
Дело в том, что уже сегодня эмиграции в том, истинном, понимании этого слова больше нет.
Есть постоянное кочевничество с места на место. Самолеты сузили мир до скамейки в аэропорту, где вы ждете самолет до следующей остановки. Нет больше «уехал и не вернулся», разве что в крайних случаях, в любых других — вы живете на два или три города, ваш срок пребывания в новом месте пока что может быть ограничен визой — три месяца, 90 дней. А если длинная виза — то не ограничен ничем, но и это не может вас удержать. Если виза куда-то позволяет поехать дальше — вы едете.
Поэтому, конечно, все мои жалобы смешны. В любом момент я могу взять билет, сесть на самолет, и через 8 (12?) часов (дурацкие пересадки) я буду в Москве. Или Петербурге. Или Нью-Йорке. Где захочу.
«Ученые доказали, что можно вылететь из любого аэропорта мира, не объявляя об этом в Фейсбуке».
Многие так и делают. Моя подруга Радмила ездит настолько часто, что я успеваю следить за ее перемещениями только по тегу в Инстаграме #проснуласьздесь. У меня есть знакомые (много), которые живут одновременно в Москве и Париже. В Москве и Израиле. В Питере и Стокгольме. В Петербурге и Риме.
Или Володя Яковлев, который пишет книгу «Сколько можно жить», — постоянно находится где-то между Израилем и Берлином, вместе с женой и кошкой. И кстати, когда Володя придумал «Сноб», он просто поторопился, обогнал свое время — журнал для «глобал рашенз», то есть русских, которые живут где угодно, но не в России, и никак без этой России не могут, просто тогда еще был не нужен, он нужен теперь.
А мои «тревожные мешочки» с запасными штанами, ботинками, шарфами и книгами, которые лежат в нескольких городах мира? На случай, если я приеду и захочу переодеться.
Мне было очень сложно ответить на вопрос Фейсбука, в каком городе я живу. Если верить моему внутреннему ощущению, я никуда не уехала из Москвы. Если верить геолокации моего айфона, я сейчас в Марселе, Франция. Если судить по названию моей книги, я живу в Париже (многие так и думают, и я часто бываю там — на следующей неделе пойду в театр на «Три сестры»). Если осознать, что даже во Франции я хожу на русские постановки русского драматурга, то можно с легкостью принять тот факт, что от перемены места действия ничего не изменилось.
Обычно искусство первым замечает тренд. Сегодняшнее искусство его тоже заметило — на «Архстоянии» этим летом представили объект-дом «Кибитка» Юрия Муравицкого и Рустама Керимова в разделе «Как жить»:
«С точки зрения архитектуры объект представляет собой одновременно и сцену, и полноценную жилую ячейку, построенную на основе модели автобуса ПАЗ-3205. С торца предусмотрен вход, один из продольных фасадов украшен витражным остеклением, противоположный фасад глухой, вдоль него в интерьере располагаются все функциональные помещения: с/у, гардероб, кухня, матрасы для сна и т. п. С помощью системы тканей и занавесов, специального освещения жилой модуль в считаные секунды становится сценой для игры актеров и может быть трансформирован обратно в жилой дом. Актерам больше не нужно возвращаться домой, и сама их жизнь протекает на сцене».
Да никому больше не нужно возвращаться домой — все уже дома.
Рестораны превращаются в Фудтраки. Маникюр теперь можно сделать «за 15 минут» на вокзалах и в аэропортах. В транзитных зонах теперь есть «капсулы сна». Все встает на колеса: передвижные выставки, магазины на колесах, пивные велосипеды, даже бордель у нас возле дома располагается в кузове «маршрутки» и носит название «мобильный». Про мобильные бордели я вам уже рассказала.