Главное же, что с марта 1917 г. по всей Российской империи подняли головы сепаратисты. К октябрю 1917 г. под ружье были поставлены несколько сот тысяч военнослужащих «незаконных вооруженных формирований», созданных сепаратистами в Финляндии, Прибалтике, Украине, Бессарабии, Крыму (татары), на Кавказе и в Средней Азии. Эти формирования (армии) подчинялись исключительно властным гособразованиям сепаратистов.
Замечу, что отделяться от России желали не только самозваные лидеры «инородцев», но и верхушка казачества на Кубани, «областники» (леволиберальная буржуазия) в Сибири и т.п. Поначалу они говорили лишь о федеративном устройстве России, а затем — и напрямую об отделении от Центра, что советского, что белогвардейского.
Важно отметить, что сепаратисты всех мастей претендовали не только на земли, заселенные их народностями, но и на обширные регионы, где преобладали лица других национальностей. Так, поляки требовали возрождения Речи Посполитой «от можа до можа», то есть от Балтики до Черного моря. Финны претендовали на Кольский полуостров, Архангельскую и Вологодскую губернии, а также на всю Карелию. Территориальные претензии сепаратистов многократно перекрывались. Так, на Одессу претендовали поляки, украинцы и румыны. Понятно, что без большой гражданской войны решить эти территориальные споры было невозможно.
Предположим на секунду, что большевики в середине октября 1917 г. решили отказаться от захвата власти, а их руководители отправились бы обратно в Швейцарию, США, сибирскую ссылку и т.п. Неужели вожди сепаратистов отказались бы от своих планов и распустили бы свои бандформирования? Неужели германское командование отказалось бы от удара по развалившейся русской армии и не пошло бы на сговор с прибалтийскими и украинскими националистами?
Весной — летом 1918 г. неминуемо произошло бы германское вторжение. Союзники также высадились бы на Севере и на Дальнем Востоке России. Вялотекущая гражданская война перешла бы в тотальную гражданскую войну, но без участия большевиков.
Возникает вопрос — сумело бы никого не представлявшее Временное правительство во главе с Керенским выиграть эту войну? Ответ однозначный — нет! А кто бы победил? И думать над этим не хочу, а интересующихся отсылаю к авторам многочисленных «фэнтези», которые расскажут нам, что было бы, если бы Гитлер захватил Англию, взял Москву и прочая, и прочая...
Так что именно Октябрьская революция и последовавшая диктатура большевиков спасли Россию от распада, который был еще в 1915 г. запланирован в министерских кабинетах Лондона и Парижа. Была ли большевистская диктатура кровавой? Да, была, но ее противники устроили бы еще более кровавую баню, если бы смогли. «Если о государе говорят, что он добр, его царствование не удалось», — это сказал не Ленин, а Бонапарт.
Итак, первыми в России еще в 1917 г. начали Гражданскую войну сепаратисты, а в 1918 г. к ним присоединились интервенты, позволившие отдельным группа белого движения создать сравнительно мощные армии Колчака, Деникина, Юденича, Миллера и т.п. Интервенция Германии и ее союзников выходит за рамки нашей темы, и я отсылаю интересующихся к моей книге «Германия» серии «Друзья и враги России» (М.: Вече, 2008).
Писать об интервенции Франции очень сложно потому, что и французы, и англичане действовали в России более чем бестолково. Их министры и генералы очень хотели влезть в Россию, но, как это сделать, они не знали и действовали методами проб и ошибок. Вопрос первый — кому помогать?
Самый соблазнительный вариант — оказать помощь людьми и оружием сепаратистам и, таким образом, оторвать от России Прибалтику, Украину, Крым, Кавказ, а если повезет, то и Дальний Восток, и всю Сибирь. Но тут были и свои минусы — белое движение было бы окончательно дискредитировано, а все население сплотилось бы вокруг большевиков. Результат более чем очевиден — война гражданская превратилась бы в войну отечественную.
Вариант второй — свести к минимуму помощь сепаратистам, а бросить все силы и средства на помощь Деникину и Колчаку. В этом случае появляется хоть какой-то шанс на успех. Но чей успех? Белых генералов с их лозунгом: «Даешь единую и неделимую!» Замечу, что никаких иных лозунгов у них не было. Решение всех остальных вопросов — форма правления, владение землей, предприятиями и прочая, и прочая — они оставляли на потом. Так называемая формула непредрешенности.
Однако «единая и неделимая» Россия в 1918 г. как раз и не устраивала Англию и Францию, равно как не устраивает и сейчас, в XXI веке.
Наконец, правительствам Антанты приходилось постоянно учитывать настроения собственного населения и солдат, которые за четыре года устали воевать и с большой симпатией относились к Советской России. К этому надо еще добавить постоянное соперничество стран внутри самой Антанты.
Итак, интервенция Антанты — шаг вперед, два шага назад, «прыжки и гримасы».
Страны Антанты не имели общих границ с Россией, поэтому вторжение в нее происходило через порты Северного Ледовитого океана, Дальнего Востока, а затем и Черного моря.
В связи с выходом России из войны и заключением Брестского мира английское правительство выразило озабоченность на случай захвата Мурманска и Архангельска германскими войсками.
В ходе Первой мировой войны через Архангельск и Мурманск из Англии и Франции в Россию шел основной поток оружия и военных материалов. Однако царское правительство не сумело наладить нормальное функционирование железных дорог в военное время. Поэтому в районе портов скопилось огромное количество оружия, различной техники и продовольствия. Так, только в Архангельске было складировано 12 тысяч тонн боеприпасов, 200 тысяч тонн цветных металлов, огромное количество орудий, автомобилей, обмундирования и т.д.
Из-за действий германских подводных лодок и рейдеров союзникам еще до революции пришлось направить в Мурманск и Архангельск свои военные корабли. К концу 1917 г. союзники имели в Архангельске лишь один старый британский крейсер «Ифигения» с адмиралом Кемпом и его штабом. В Мурманске же находились старые британские корабли — линкор «Глория» постройки 1896—1900 гг. (водоизмещение 14,3 тыс. т, скорость 18 узлов, вооружение: четыре 305/35, двенадцать 153-мм и десять 76-мм орудий) и крейсер «Виндиктив», а также шесть тральщиков.
На самом деле германское командование в 1917—1918 гг. и не помышляло забираться в такую даль, так что германская угроза была лишь поводом для оккупации северных портов России.
В начале 1918 г. правительство Англии решило послать в Мурманск тяжелый (броненосный) крейсер и обратилось к Франции и США с предложением послать свои крейсера.
7 марта 1918 г. в Мурманск прибыл британский крейсер «Кохрейн»[197], а 19 марта — французский крейсер «Адмирал Об»[198].
К этому времени Кольским полуостровом и Архангельской губернией надумали овладеть не немцы, а... белофинны, дабы включить их в состав Великой Финляндии. 18 марта в поселке Ухта, занятом финскими войсками, собрался «Временный комитет по Восточной Карелии», принявший постановление о присоединении Восточной Карелии к Финляндии.
Целью финского вторжения в Карелию и на Кольский полуостров были не только территориальные приобретения, но и захват оружия, продовольствия и различного ценного оборудования, доставленного союзниками в 1915—1918 гг.
В конце апреля 1918 г. крупный отряд белофиннов на лыжах двинулся к порту Печенга. По просьбе Мурманского совета рабочих и солдатских депутатов английский адмирал Кемп приказал посадить отряд русских красногвардейцев на крейсер «Кохрейн».
3 мая «Кохрейн» прибыл в Печенгу, где высадил красногвардейцев. В помощь им капитан крейсера Фарм направил отряд английских матросов под командованием капитана 2-го ранга Скотта.
Первое нападение на Печенгу было произведено финнами 10 мая. Основные же силы финнов атаковали союзников 12 мая. Однако совместными усилиями английским матросам и красногвардейцам (в большинстве своем матросам с крейсера «Аскольд») удалось рассеять и отогнать финнов.
В начале апреля союзное командование послало французский крейсер «Адмирал Об» в Кандалакшу для помощи советским силам в отражении предполагаемого набега финнов. Но крейсер не смог пройти через лед в горле Белого моря. Тогда в Кандалакшу по железной дороге выслали 150 британских морских пехотинцев. Финны решили не связываться с англичанами, и нападение на Кандалакшу было отменено. Таким образом, местным русским властям с помощью англичан и французов удалось отстоять от финнов Кольский полуостров.
Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что местное население, включая большинство членов местных совдепов, видело в англичанах не только защитников от финнов, но и кормильцев (они привезли продовольствие). Петроград был далеко, железные дороги работали из рук вон плохо, а Ленин и Троцкий в угоду немцам слали отчаянные телеграммы мурманскому и архангельскому совдепам с требованием полного разрыва с англичанами.
В июле 1918 г. союзники захватили Мурманск. 25 июля там высадился батальон французских солдат. Затем англичане решили высадить десант в Архангельске. Для этого сто французских солдат были посажены на крейсер «Эттентив», двести — на гидроавианосец «Найрана» и еще двести — на крейсер «Адмирал Об». Кроме того, на французский крейсер посадили двести человек британской пехоты. «Адмирал Об», как наиболее сильно вооруженный, должен был привести к молчанию береговые батареи острова Мудьюг.
30 июля в 9 часов вечера эскадра вышла из Мурманска, имея впереди семь тральщиков. «В горле Белого моря нашел туман, корабли разлучились. Вскоре адмирал Кемп получил радио, что "Адмирал Об" сел на мель. Это, конечно, составляло крупную неудачу. Французский крейсер, на котором находилась большая часть десанта и на который возлагались задачи подавить сопротивление мудьюгских батарей, вышел из строя. Находившиеся на "Найране" адмирал Кемп и командующий десантом генерал Финлейсон в надежде, что крейсер "Адмирал Об" скоро сойдет с мели и присоединится к экспедиц