«Нелегкая» организации семинара занесла нас в отель, где не работали батареи. На севере Франции в конце ноября – это пытка. Я очень хотела эту работу, но, чтобы удержаться, я забыла про личную жизнь. Увы, это общие реалии школы консалтинга. За 2015–2017 годы с мужем мы пережили настоящий ад в отношениях. Если бы я не была замужем, то смело могла бы сказать, что моя личная жизнь сводилась к отсыпанию на выходных.
Я безумно благодарна этому опыту. За 2 года я прожила 4! Это была лучшая школа жизни и отношений с людьми. И, без сомнений, я бы повторила это еще. Но 26 ноября 2016‑го, взглянув на отражение с красными глазами, я задумалась: «Хочу ли я так дальше? И ради чего?»
На размышления ушел год. В мае 2017 года со мной связалась через LinkedIn одна компания и предложила работу в сфере организации тревел-процессов в компании. Проще говоря, командировок. После серии собеседований я получила приглашение на работу на постоянный контракт. Этот блестящий грааль многих французов.
Начиналось все знакомо. Я уже знала тонкости французского коллектива. Обязательные поцелуи со всеми с утра, разговоры за кофе, никаких обедов в одиночестве, поддерживать традиционные шутки ниже пояса и приносить круассаны по утрам в пятницу, потому что «жир – это жизнь», как любят поговаривать французы, «le gras c’est la vie»!
Также надо обязательно ходить на рабочий аперитив с коллегами и партнерами компании и обсуждать «les potins», то бишь сплетни! Где главной сплетней будет то, что русская коллега их расстроила, ибо не осушила одним глотком бутылку водки и ушла в 9 вечера с профессиональной вечеринки под предлогом «мне чемодан собирать».
За обедом мы с коллегами обменивались новостями из командировок. Один особенно острый на язык коллега однажды долго и смачно рассказывал, как он открывал бутылку шампанского в лаундже AirFrance какой-то очень переделанной блондинке и боялся, что, если что-то пойдет не так, его щедро обдаст силиконовым душем. Такую шутку можно даже произнести перед начальником, французы очень ценят юмор на работе. Он помогает разрядить обстановку.
На этом, пожалуй, смешная страница истории заканчивается. Многие корпоративные проблемы не имеют границ. Мой непосредственный начальник по проекту переживал тяжелый развод. И совсем не мог и, наверно, не очень хотел объяснять мне все тонкости и вводить в суть дела.
Я также столкнулась с болезнью «присутственности». Когда нужно прийти в 9 утра просто потому, что нужно и «люди говорят». Я не могу винить старую школу рабочих порядков, но современный подход меняется и требует большей гибкости.
Тогда я уже начала вести блог, и на моей страничке в «Инстаграм» было около 7000 подписчиков. Параллельно по вечерам и по выходным я вела экскурсии. Это затягивало меня. Поэтому на собеседовании по итогам испытательного периода мы с работодателем пришли к выводу, что нам будет комфортнее расстаться. Мы подписали соглашение о разрыве контракта по обоюдному согласию. И это дало мне возможность начать свое дело.
Несмотря на негативный итог, опыт был интересный. Например, я попала за кулисы французского государственного радио и узнала, насколько это неповоротливая и косная махина! Например, на государственное радио не берут без французского журналистского диплома. Кто-то попадает на радио спустя годы недоплачиваемых стажировок, но большая часть благодаря знакомствам.
Зато довольно просто работать с Радио Франции в качестве журналиста-фрилансера. Постоянных позиций мало, поэтому за кулисами пашет армия внештатников. Тем, кто попал в штат, очень повезло! Журналисты Радио Франции наслаждаются отпусками по два месяца.
Самые главные часы на радио с 6 до 9 и с 18 до 21. В это время звукорежиссеры снуют между пультами, продюсеры прислушиваются к каждому слову, редакция рыщет по интернету в поиске свежих новостей и хищно посматривает на телефоны. Самые уважаемые люди – звукорежиссеры. Именно от их работы зависит качество эфира.
Журналисты отбирают новости для эфира по достаточно циничному принципу: «Одна смерть по соседству интереснее, чем тысячи в другой стране». Грустное, но работающее правило географической близости.
Французы политизированы, и в расчете целевой аудитории каждого СМИ это учитывается. Например, для радио France Inter это левоориентированный средний класс. Как это работает? Речь идет о подходе к трактовке новости. Развалилось предприятие – говорим о социальной несправедливости, а не о падении экономических показателей.
Журналисты добывают новости преимущественно через инсайдерские связи. Или учатся читать между строк государственные документы в свободном доступе, такие как повестки дня президента и министерств.
В выходные на многих радиостанциях жизнь затухает, выходят заранее записанные эфиры. Но на радио 24/7 всегда находятся дежурные журналисты.
У сотрудников Радио Франции есть клуб… любителей аквариумов! Эти милые люди приносят разнообразие в скучные белые коридоры.
В зале ожидания государственного Радио Франции легко встретить политиков, певцов и даже инстаблогеров. Однажды вашу покорную слугу пригласили в эфир ответить на вопрос: как социальные сети меняют сферу труда.
После ухода из корпоративной сферы я решила профессионально заняться блогом, экскурсиями, турами и присоединиться к компании по разработке приложения для готовых экскурсий в телефоне.
Тем, кто собирается начать свое дело, французское государство предлагает ряд программ и финансовую помощь. Так я прошла небольшой курс в духе «ликбез» юного предпринимателя. Нам рассказывали, какие формы юридических лиц существуют во Франции, как оформлять сотрудников и какие расходы надо закладывать в бюджет.
Одним из преимуществ французского права является то, что директора компаний не отвечают своим личным имуществом в случае кризисной ситуации. Французское право четко разграничивает юридическое и физическое лица. Зато, если вы оформляете сотрудника, приготовьтесь, что при условной зарплате в 1500 евро он будет стоить вам в два раза дороже.
Дело в том, что во Франции работодатель платит так называемые патронажные выплаты. Туда входят взносы в систему социального страхования, пособия по безработице, в фонд семейных пособий и пенсионный фонд. Размер сборов с работодателя составляет от 25 % до 42 % от общей заработной платы. После патронажных расходов приготовьтесь вычесть еще 23–25 %, и вот у вас на руках почти «чистая» зарплата, из которой еще надо удержать подоходный налог.
Раньше во Франции подоходный налог надо было платить самостоятельно каждый год. Налоговая декларация прилетала французам по почте в начале сентября вместе с первыми опавшими листьями. И с нее, как правило, начиналась эпоха осенней хандры. Недавно правительство упразднило эту систему. Теперь у наемных сотрудников подоходный налог удерживается напрямую с зарплаты. Но декларация продолжает приходить.
Зачем? Во Франции весьма путаное и вместе с тем интересное налоговое законодательство. Тем, кто умеет его «готовить», повезло. Потому что тогда начинаются многочисленные практически покерные комбинации по оптимизации налогов. Ушлые французы знают хитрые рецепты и идут к личному бухгалтеру, который позволяет заплатить меньше налогов. Например, если вы покупаете жилье по закону Пинель и сдаете его, вам полагаются налоговые вычеты. Таким образом, более обеспеченные классы спонсируют жилье для среднего класса.
Первая ступень в мир бизнеса называется «индивидуальный предприниматель», или auto-entrepreneur. Преимуществом этой формы является простейшая процедура регистрации, уплата налогов в два клика через специальный сайт. Минус – налог платится не с прибыли, как у обычных компаний, а с общего оборота. То есть если вы заработали 200 евро, но на 150 из них закупили техники и по итогу у вас осталось на руках 50 евро, налоговую инспекцию это не волнует.
Для тех, кому не подходит такая модель, существует форма, похожая на российский ИП. Здесь начинаются первые сложности и тонкости работы с налоговой.
Регистрироваться во Франции приходится всем. Шутки с местной налоговой плохи. Поэтому ни у кого не возникает даже вопроса работать официально или нет. Но мухлеж по-мелкому, например принятие наличных к оплате мимо кассы, здесь весьма распространен. Обычно это касается мелкого и среднего бизнеса: рестораны, семейные отели, такси.
Впрочем, у больших компаний есть свои рецепты ухода от налогов. Например, регистрация в соседних с Францией Люксембурге или Бельгии, именно так поступают гиганты типа «Гугла» или «Амазона».
Путь предпринимателя во Франции скользкий. Мощной культуры предпринимательства, как в Штатах, здесь нет. Возможно, дело в победившем во Франции католичестве. Ведь некоторые философы связывают успех предпринимательства с тем, что среди протестантов Голландии, части США и Германии поощряется материальный успех, а также необходимость добросовестно и усердно работать. И даже если религия в современном обществе не имеет такого веса, как еще 100 лет назад, бытовая культура, сформированная ею, будет жить еще долго.
Возможно, объяснения для Франции стоит искать в почти государственном социализме, сформированном в послевоенные годы, когда огромные массы французов работали в крупных полугосударственных или полностью государственных компаниях.
Особенно жалуется средний бизнес. С одной стороны, с него уже хорошо берут налоги, с другой – он еще недостаточно крупный, чтобы в случае кризиса броситься его спасать.
Как индивидуальный предприниматель, практически четверть полученных доходов я должна отдавать французскому государству.
Рабочие отношения с французами изменились. Теперь они – мои подрядчики. И возникают свои тонкости. Например, я обнаружила, что для сферы гостеприимства электронные письма почему-то не являются самостоятельным способом коммуникации.
Пока наш рынок выдумывает всемогущих ботов для «Телеграм», Франция живет в другой эпохе. Мейл смотрят и откладывают, словно не понимая, зачем писать и слать, когда можно звонить. Звонки в социальной культуре французов вызывают больше доверия к собеседнику!