– Сначала я думал, что можно свести законы к простым геометрическим теоремам, так чтобы каждый мог бы их прочесть.
Потом он все же одумался, и Лас-Каз приводит такую его фразу:
– С тех пор, как я стал слушать прения по обсуждению Кодекса, я часто замечал, что чересчур большая простота в законодательстве лишь вредит.
В самом деле, Наполеон был убежденным противником всяких комментариев к законам. Он считал их главной причиной неясности и запутанности, что обычно обнаруживается в процессе их применения. Наполеон любил, чтобы все было просто и понятно. К сожалению, подобный подход явно непрофессионален, ибо ни функциональность, ни простота сами по себе вовсе не гарантируют высокого качества закона и его исполнения. Все зависит совсем от другого. Недаром же еще король Фридрих Вильгельм говорил, что «дурные законы в хороших руках исполнителей – хороши, а самые лучшие законы в руках дурных исполнителей – вредны».[153]
И все же, можно ли называть именно Наполеона создателем Гражданского кодекса?
Если быть честным до конца, следует признать, что автором Кодекса был Камбасерес, юрист очень высокого уровня, который проделал бóльшую часть работы. Наполеона же, ставшего первым консулом, можно называть, пожалуй, лишь инициатором возвращения к обсуждению Кодекса и главным «мотором» его принятия.
Кстати сказать, роль Камбасереса признается многими. Например, в «Новой биографии современников», изданной в Париже в 1822 году, читаем: «Общепризнано, что Камбасерес проделал бóльшую часть работы по подготовке Гражданского кодекса, будь то в самом начале, будь то позже, и все предложения, шедшие при обсуждении каждого из вариантов, шли полностью от него. В конечном итоге, ему же было поручено пересмотреть все предложенные законы и объединить их в единый Кодекс».[154]
Там же сказано: «Будучи консулом или архиканцлером, Камбасерес всегда служил Наполеону с рвением и преданностью; он принял участие почти во всех действиях правительства, особенно в том, что касалось внутренней администрации. Если Наполеон и не всегда следовал его советам, он, по крайней мере, не сомневался ни в искренности, ни в способностях того, кто их давал, и в течение четырнадцати лет доверие, которое ему оказывал император, не претерпело ни малейшего ущерба».[155]
То есть по сути, именно Камбасерес является одним из главных изготовителей так называемого «Кодекса Наполеона». А что же Наполеон? Историк Жан-Луи Альперен подробно изучил процесс создания Кодекса, и вот что он по этому поводу пишет: «Вот уже несколько десятилетий, особенно в первой половине XX века, историки интересуются вопросом личного участия Бонапарта в работах по подготовке Гражданского кодекса. Исходя из того факта, что первый консул председательствовал на 55 из 107 заседаний Государственного совета, посвященных обсуждению проекта Кодекса, а также из того, что он много раз участвовал в дискуссиях – а об этом говорят воспоминания многих очевидцев, – исследователи постарались измерить роль Бонапарта в принятии Гражданского кодекса. Его дискуссии велись в основном по вопросам развода и усыновления, к которым будущий император имел личный интерес».[156]
В конечном итоге, Жан-Луи Альперен утверждает:
«Нет сомнения в том, что Наполеон не является автором Гражданского кодекса. Он не был законодателем <…> Бонапарт также не является и редактором статей, входящих в Кодекс».[157]
Относительно роли Камбасереса этот французский историк делает следующий вывод: «Примерно 200 статей Кодекса 1804 года уже содержались, порой слово в слово, в третьем варианте проекта Камбасереса, представленном в 1796 году».[158] К этому он добавляет: «Тронше, Порталис, Мальвилль и Биго де Преамно лишь использовали многочисленные наработки Камбасереса».[159]
О военном гении Наполеона
Многие считают Наполеона Бонапарта величайшим полководцем всех времен и народов. Однако этот человек не раз терпел поражения, а дважды вообще бежал, бросая свои армии на произвол судьбы. Одним из таких, по сути, позорных побегов был его спешный отъезд в 1799 году из Египта, второй раз он бросил свою разбитую армию уже в России, в 1812 году. Любому другому «герою» за подобные «подвиги» светил бы трибунал. Но только не Наполеону! И, что удивительно, всегда находились те, кто готов был оправдать его и за это. Вот, например, слова писателя Д.С.Мережковского: «Что такое генерал, покидающий армию, бегущий с поля сражения? Дезертир. Но надо было сделать выбор: изменить армии или Франции. Он шел, куда звала его судьба».[160]
У Наполеона было два козыря – его армия и его гений.
Жан Карпантье,
французский историк
Вот, оказывается, как! Наполеон не позорно бежал, он шел туда, куда звала его судьба…
Интересно, а что думали по этому поводу брошенные им солдаты и офицеры?
Свидетельств тут не так много, ибо подавляющее большинство брошенных погибли: кто-то в бою, кто-то от болезни. Но вот, например, оставшийся в Египте генерал Клебер успел публично обвинить Бонапарта в трусости, а 14 июня 1800 года он пал под ударами кинжала одного мусульманского фанатика.
Сказать, что новость об отъезде главнокомандующего сильно изумила и опечалила тогда войска, это значит – ничего не сказать. Сперва в это просто отказывались верить, но вскоре всякое сомнение исчезло. И это стало для всех громовым ударом. О Наполеоне говорили в самых оскорбительных выражениях, его обвиняли в том, что он бежал, предоставляя другим выполнить то, что ему самому казалось уже невыполнимым. Но спастись одному и оставить за много тысяч километров от Франции тех, кого он подверг опасности, – это же жестоко, это даже низко с его стороны…
Но было ли Наполеону, совершившему в 1799 году государственный переворот, а потом провозгласившему себя в 1804 году императором французов, хоть какое-то дело до всего этого?
Вспомним его слова про цель и про средства, которые ничего не значат.
А вот как отзывался о Наполеоне герой сражения при Жемаппе генерал Дюмурье:
«Если судить Буонапарте по его успехам, то это великий человек. Но если отбросить от его успехов все то, чем он обязан фортуне, то это лишь удачливый авантюрист, вся военная и политическая деятельность которого дезорганизована, эксцентрична и безрассудна, комбинации которого ошибочны и неосмотрительны и должны были с самого начала привести к самым роковым результатам».[161]
Я не думаю, что Франция когда-либо знала лучший порядок, нежели тот, каковой был при мне.
Наполеон I,
император французов
Или вот еще слова генерала Дюмурье:
«Буонапарте – это дитя фортуны, и самый главный его талант состоит в том, что он смог всех в этом убедить. Вместо того, чтобы приуменьшить его величие до его действительного масштаба, все всё приписывали его высочайшему гению; отсюда и проистекает уверенность в его непобедимости и в бессмысленности всякого сопротивления.
Его политика тороплива, ошибочна, бестактна; его правление – самоуправно, несправедливо, жестоко. Он не разбирался ни в законах, ни в финансах, ни в коммерции. Он умел только безумно тратить, разорять, уничтожать.
Остается его военный талант. Но этот талант, такой восхваляемый и такой счастливый до 1807 года, тоже может быть оспорен. Ни одна из его побед не была плодом военного искусства; он должен был проиграть все свои сражения, если бы вражеские генералы могли воспользоваться его безрассудствами. Его экспедиция в Египет, его война в Сан-Доминго и действия его эскадр являются лишь цепью ошибочных прожектов или неправильных поступков. Одни англичане до 1807 года смогли дать ему несколько трепок».[162]
Да, добился Наполеон в жизни многого. Но в 1812 году в России его тоже разбили.
Из 600 000 человек, которые вошли в Россию, только примерно 100 000 вернулись в Германию. Разгром был полным.
Люсьен Бели,
французский историк
«Битва народов» при Лейпциге
Наполеон после разгрома в России в очередной раз бросил остатки своей армии на произвол судьбы и умчался в Париж. Там он не без труда собрал новую армию.
После московской катастрофы меня уже сочли было политическим трупом; но все еще оставались я сам и мое имя, и вот уже через три месяца я вновь явился во главе двухсот тысяч моих солдат.
Наполеон I,
император французов
С этой новой армией Наполеон выступил навстречу противнику, с которым встретился под Лейпцигом, что в Саксонии, где осенью 1813 года состоялось знаменитое сражение, вошедшее в историю как «Битва народов».
Силы противников Наполеона стягивались под Лейпциг по частям. Первыми подошли Силезская армия фельдмаршала Блюхера и Богемская армия князя Шварценберга. В ходе сражения подтянулись Северная армия кронпринца Бернадотта (бывшего наполеоновского маршала), а также немалое количество иных войск. Всего союзная армия, в конечном итоге, насчитывала более 300 000 человек, из которых 127 000 составляли русские, 89 000 – австрийцы, 72 000 – пруссаки и 18 000 – шведы.
У Наполеона под Лейпцигом было девять пехотных корпусов (более 120 000 человек), императорская гвардия (около 42 000 человек), пять кавалерийских корпусов (до 24 000 человек) и гарнизон города Лейпцига (около 4000 человек). Итого: около 190 000 человек.
По количеству орудий Наполеон также существенно уступал союзникам: у него их имелось в наличии 717, а у союзников – 893.