Аббатство и в самом деле стало твердыней – со времен аббата Сугерия оно символизировало величие и силу французской монархии. Новые хоры главной церкви аббатства строились три года. В середине церкви возвышалось 12 колонн, в боковых нефах – столько же. В июне 1144 г. состоялось торжественное освящение церкви. Однако смерть не позволила аббату Сугерию закончить свой грандиозный проект, и его задачу унаследовали потомки.
В XIII столетии Сен-Дени достраивали и перестраивали аббаты Од Клеман (Eudes Clément) (1229–1245), Гийом де Массури (Guillaume de Massouris) (1245–1254) и Матье де Вандом (Mathieu de Vendôme) (1258–1286) и архитектор Пьер де Монтрейль. В середине XIII в. в церкви аббатства Сен-Дени возвели гробницы для королей и королев, похороненных в аббатстве, и прежде всего для Людовика Святого.
В XVI в. в церкви Сен-Дени возвели ротонду Валуа, предназначенную для погребения королей и королев из этой династии – Генриха II, Екатерины Медичи и их детей. Однако строительство ротонды Валуа прервали кровопролитные религиозные войны между католиками и гугенотами. В 1719 г. незаконченный памятник династии Валуа был уничтожен. Его место отмечено большой круглой плитой из бетона, воспроизводящей план ротонды. В Сен-Дени нашел последнее упокоение и заклятый враг династии Валуа, протестант Генрих Наваррский, муж прекрасной Маргариты Валуа, правивший Францией под именем Генриха IV.
Александр Дюма-отец оставил немало мрачных строк, посвященных церкви аббатства Сен-Дени, где нашли последний покой сразу три королевские династии. «Будь в руках у нас факел Данте, а проводником нашим Вергилий, нам недолго пришлось бы бродить среди гробниц трех царствующих родов, погребенных в склепах старинного аббатства, чтобы найти могилу убийцы, чье преступление было бы столь же отвратительно, сколь преступление архиепископа Руджиери, или могилу жертвы, чья судьба так же плачевна, как судьба узника Пизанской башни», – писал Дюма в романе «Изабелла Баварская».
Особенное внимание романиста привлекла гробница королевской четы, с которой началась самая кровопролитная и длительная война в истории Франции – Столетняя. Гробницу безумного короля Карла VI и его неверной жены Изабо Дюма описывал так: «Есть на этом обширном кладбище, в нише слева, скромная гробница, возле которой я всегда в задумчивости склоняю голову.
Король франков дарует народу Салический закон. Французская миниатюра XIV в.
На ее черном мраморе рядом друг с другом высечены два изваяния – мужчины и женщины. Вот уже четыре столетия они покоятся здесь, молитвенно сложив руки: мужчина вопрошает Всевышнего, чем он его разгневал, а женщина молит прощения за свою измену». «Изваяния эти, – продолжал писатель, – статуи безумца и его неверной супруги; целых два десятилетия умопомешательство одного и любовные страсти другой служили во Франции причиной кровавых раздоров, и неслучайно на соединившем их смертном ложе вслед за словами: “Здесь покоятся король Карл VI, Благословенный, и королева Изабелла Баварская, его супруга” – та же рука начертала: “Помолитесь за них”».
Во время Великой французской революции Сен-Дени переименовали во Франсиад, а над могилами королей надругались. Обезумевшие парижане решили рассеять по ветру прах 60 королей, покоившихся в Сен-Дени, а заодно и ограбить гробницы. Воображение толпы будоражил слух о несметных богатствах, спящих мирным сном в королевских гробницах. В начале августа 1794 г. парижане уничтожили 51 гробницу, а для останков королей приготовили общую яму, выложенную известью.
Когда вскрывали гроб «Доброго короля», Генриха IV, положившего конец религиозным войнам между католиками и протестантами, мародерам открылась удивительная картина. Тело короля сохранилось почти идеально: тление не тронуло его. «Добрый король» был в той же одежде, которую носил при жизни, великолепно сохранились и густые черные волосы с благородной проседью. Эта картина поразила толпу. Осквернители могил вереницей потянулись к телу короля, прислоненному к одной из колонн собора. Все они спешили выразить свое почтение королю, прекратившему религиозные войны. Трое суток парижане прощались с «Добрым королем», который, как они были сейчас уверены, остановил бы и безумие революции. «Доброго короля» парижане не посмели швырнуть, как падаль, в общую яму, а приготовили ему отдельную могилу, тщательно прикрыв ее слоем земли. Прах остальных властителей Франции, увы, ожидала печальная и жалкая участь.
Отшумела Французская революция. Как страшный и славный сон промелькнули времена Наполеона Бонапарта. Произошла реставрация монархии, королем стал Людовик XVIII, много лет ожидавший в эмиграции восстановления монархии. Этот король вернул Сен-Дени прежнюю славу, а королям – их былые гробницы. Останки извлекли из общей ямы и поместили в могилы с мраморными надгробиями. В 1816 г. в Сен-Дени перенесли прах казненной революционерами королевской четы – Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Самого Людовика XVI тоже похоронили в Сен-Дени по старинному королевскому церемониалу.
Сейчас в сводчатой часовне собора Сен-Дени расположена усыпальница династии Бурбонов. А в поперечном северном нефе покоятся останки 800 французских владык – от династии Меровингов до Валуа. «Король умер!» – «Да здравствует король!» В аббатстве быстро забываешь о том, что Франция уже полтора века – Республика…
Шантильи – европейская столица верховой езды
Владение Шантильи находится в центре миниатюрного городка с таким же названием, в 30 минутах езды от Парижа на скоростном поезде RER, подобии нашей электрички. Заблудиться в этом городке невозможно: многочисленные таблички и стрелочки точно указывают местоположение дворца. Сохранился и огромный ипподром принцев Конде: сейчас здесь проходят представления «Музея живых лошадей»: скачки, театрализованные зрелища, на которых представлены лучшие породы лошадей Иль-де-Франса.
В Шантильи – самые вкусные бриоши и самое тонкое кружево. Кружево из Шантильи вошло в легенду, оно воспето во множестве песен, описано в романах, стало символом изящества и изысканности. Цены на кружевные изделия – умеренные и значительно ниже парижских.
О замке Шантильи, расположенном в самом сердце Иль-де-Франса, многие знают благодаря блестящему фильму «Ватель» с Жераром Депардье в главной роли. Фильм этот рассказывает о церемониймейстере принца Конде – великолепном поваре, виртуозном декораторе (дизайнере помещений, как бы сейчас сказали), непревзойденном стилисте, словом, о человеке, умевшем создавать красоту. Благодаря Вателю имение принца Конде Шантильи славилось на всю Францию: здесь готовили изысканнейшие яства и устраивали самые пышные праздники. Однажды принц Конде, великий полководец и заядлый бунтовщик, решил вернуть себе милость «короля-солнце», Людовика XIV. Король невзлюбил принца, некогда примкнувшего к непокорным парижанам, и Конде решил снискать королевскую милость с помощью великолепного праздника, который надлежало устроить Вателю.
Бесспорно, минутное недовольство короля не стоило жизни гениального Вателя, но для лучшего из церемониймейстеров не вовремя поданная рыба была сродни проигранному сражению…
Замок Шантильи был резиденцией знаменитых военачальников Франции – коннетаблей Монморанси-Конде. Один из них, коннетабль Анн де Монморанси, ценитель красоты и храбрый воин, перестроил старый феодальный замок, вокруг разбил парки, а перед замком на площади поставил конную статую – самому себе. С тех пор площадь перед замком называется «Коннетабль». По замыслу Ленотра, лучшего из парковых архитекторов Франции, эта площадь была превращена в грандиозный архитектурно-скульптурный ансамбль. Через площадь и памятник Коннетаблю проведена основная ось парков. С нее открываются величественные виды на партеры, пруды с фонтанами и каскадами и, конечно, на серебристую гладь Большого канала.
Анн де Монморанси, лучший полководец короля Генриха II, был смертельно ранен в битве при Сен-Дени, где его войска все же одержали впечатляющую победу. Коннетабль умер в возрасте семидесяти четырех лет. Его младший сын прожил и того больше – восемьдесят один год. Внучка Анна де Монморанси, красавица Шарлотта, очаровала короля Генриха IV, а заодно и племянника короля – принца Конде, чьей женой стала.
Цесаревич Павел, будущий император Павел I, путешествовавший по Европе под именем графа Северного, провел в имении Шантильи всего несколько дней, но был так очарован резиденцией Монморанси-Конде, что, вернувшись, велел построить себе такую же под Петербургом. Так возникла Гатчина, как две капли воды похожая на Шантильи… Прелестная копия ни в чем не уступала оригиналу.
Последним владельцем Шантильи был герцог Омальский, сын короля Луи-Филиппа. Герцог был страстным коллекционером и существенно пополнил коллекцию живописи, принадлежавшую Монморанси-Конде. Библиотека герцога Омальского насчитывала 13 000 томов и полторы тысячи манускриптов. При герцоге Омальском парк имения, и без того огромный, достиг сто сорока гектаров. К тому же за Шантильи надолго установилась слава «столицы скачек». Самые престижные скачки Франции и Европы проходят в городке и сейчас.
Шантильи – европейская столица верховой езды
На одно из таких представлений можно попасть субботним или воскресным весенним (или летним) вечером, источающим ароматы лучших французских духов. Длинная аллея, ведущая к дворцу, одновременно приведет вас к ипподрому. Здесь можно увидеть роскошных темно-коричневых скакунов, наездников и наездниц, а еще – белые палатки со всякой местной снедью, конфетами и тарталетками. Играет музыка, девушки-наездницы лихо берут барьеры, красавцы-брюнеты и не думают уступать в смелости прекрасному полу, надушенные и тщательно расчесанные французские собаки трутся у ног своих хозяев, а впереди голубеет озеро, за которым виднеются нежно-серые башенки дворца… Все это – Шантильи!
Кухня Шантильи, или История несчастного Вателя
Когда французы говорят «Ватель», они имеют в виду не только повара и управляющего принца Конде, но и профессиональную честь, достоинство, мастерство. Имя Франсуа Вателя стало во Франции символом высокого профессионализма. Надо сказать, что слово «честь» (l'honneur) прилагается в современной Франции не только к военным (воинская честь), но и к представителям практически всех достойных профессий. Честь хозяина и персонала гостиницы заключается в том, чтобы предоставить ее постояльцам высококлассный сервис, честь повара – в том, чтобы наилучшим образом приготовить крем Шантильи или фрикасе, а честь профессора в том, чтобы ввести студентов в прекрасный мир науки, культуры и искусства. Во Франции не принято делать что-либо спустя рукава, кое-как («на авось», как говорят у нас в России). Здесь выполняют свои профессиональные обязанности тщательно и даже торжественно. Кондитеры соревнуются за право называть свои круассаны лучшей утренней сдобой Парижа или Бордо, производители вина – за возможность с гордостью сказать, что у них лучшее божоле во всей Франции!