Он не мог уснуть, да и опасался бросить наблюдение. Ему мерещилось постоянное движение вокруг яхты, любой всплеск воды настораживал.
Ральф и Бритта спали у себя в каюте. Роджер, следуя распоряжению Антона, который теперь принял на себя обязанности и права капитана, тихо сидел в каюте для экипажа. Ольга давно поднялась наверх и тоже любовалась звездами, правда, несколько поодаль от Антона, сидя на диванчике, ближе к корме.
Они бросили якорь в бухте близ старого заброшенного порта, за которым располагался небольшой аэродром. Когда устанавливали якорь, с аэродрома взлетел небольшой двухмоторный самолет. Порт же, судя по его состоянию, давно не использовался по назначению. Лишь несколько старых, проржавевших насквозь кранов напоминали о былом.
Бухта выглядела неприветливо и даже зловеще, однако на время ночлега она могла защитить судно от ветра и волн.
Антон мысленно возвращался к событиям последних дней и к встрече с Жераром в Москве. Пока у него было больше вопросов, чем ответов.
— Ты даже отдохнуть не можешь без того, чтобы не втянуть себя в какую-нибудь фантастическую историю, — прошептал Антон, разговаривая сам с собой. — А Ральфу теперь придется выбирать между семейной жизнью и мной. И правильно. Я подверг их смертельной опасности. И еще ничего не кончилось. Да, еще ничего не кончилось.
Антон мечтал сейчас о том, чтобы время и пространство сжались и, словно невиданной силы пружина, бросили его в Москву, где будет проще понять, чего хотел от него этот странный субъект Жерар. Антон не кривил душой, когда говорил всем, что не знает, чего на самом деле хотят от него пираты, точнее, Кен и француз.
Но, возможно, одна ниточка у него имелась. Правда, чтобы потянуть за нее, нужно оказаться дома. После того как лжеадминистратор кафе на Тверском позорно ретировался, Антон попросил официанта принести ему еще несколько книг, сославшись на то, что он историк и писатель. В расчете, что официант потеряет счет книгам, он аккуратно спрятал в своем рюкзачке раритет с дарственной надписью ротмистру Ушакову, клятвенно пообещав самому себе вернуть временно позаимствованное добро после тщательного изучения всех сделанных в книге пометок.
Антон принадлежал к числу тех несчастных, кто мучился угрызениями совести даже по пустякам. Фактически украв книгу, он все же сумел вести себя невозмутимо и, оставив официанту очень хорошие чаевые, безнаказанно покинул кафе.
Теперь книга ждала его дома.
— Ну что, супермен, все под контролем? — послышался голос Ольги.
Ольга очень сильно преобразилась, с тех пор как впервые появилась в поле зрения команды. Практически ничего не осталось от той легкомысленной и острой на язык особы. Перед ним была девушка, хоть и молодая, но многое повидавшая на своем недолгом еще веку. Красивая и серьезная, явно хорошо образованная и очень неглупая. Тем более странно было осознавать, что еще недавно она позволила втянуть себя в сомнительное предприятие.
— Может, выпьем? — спросила она, доставая из-за спины бутылку красного вина.
Антон колебался. Пускай капитан теперь вроде как с ними. Но где сейчас Жерар? Он считал неразумным терять бдительность.
— Выпей, не парься, — будто прочла его мысли Ольга. — Тебе только кажется, что ты в норме, на самом деле организму нужна разрядка. Ничего страшного не произойдет, я знаю.
— Откуда? — с улыбкой спросил Антон.
— Моя бабка колдуньей была. Гоголя читал? В каждой деревне на Украине обязательно жили колдуны и колдуньи.
— У нас тоже. Никакой разницы.
— Никакой разницы между Украиной и Россией, ты это имеешь в виду?
Антон не ответил. Мысленно он ругнулся: «Именно сейчас и именно здесь мне не хватало еще разговоров о национальном вопросе».
Ольга поставила бутылку на панель, прикрывающую то ли гриль, то ли раковину, села рядом с Антоном.
— Я тоже не хочу говорить о политике. Но слышала, как ты здорово о ней рассуждаешь, и мне захотелось с тобой кое-что обсудить. Тем более что у меня такое ощущение, что ты не последний человек в твоей стране.
— Не преувеличивай.
— По крайней мере, ты можешь знать ответы на вопросы, которые меня тревожат, — она устроилась рядом, поджав под себя колени, вперила в него взгляд своих огромных глаз и улыбнулась. — А можешь хотя бы мне налить вина?
— Хорошо, — Антон улыбнулся, поднялся с капитанского места, взял бутылку, два бокала и наполнил их до половины.
— Недолго же пришлось тебя уговаривать, — Ольга засмеялась.
Он чуть не ответил ей что-то вроде: «Да как можно тебе отказать в компании в такую ночь, да еще и после всего, что с нами случилось…» Однако милое лицо сердечной подруги Риты на мгновение предстало перед ним, а еще почему-то строгий взгляд Бритты, глядящей исподлобья и словно говорящей: «Я не сомневалась, что глубина твоего падения, Антон, непредсказуема».
Они чокнулись. Антон сделал глоток, следом еще один, и бокал опустел. Ольга последовала его примеру.
— Интересно, как там наши? — спросил Антон.
— Парочка спит. Капитан, думаю, бодрствует. Хочешь, пойду проверю?
— Да. Было бы правильно. Спасибо тебе. А я тут пока осмотрюсь.
— Хорошо, я проверю. И еще посмотрю, вдруг есть какая-нибудь одежда, хоть парео, не знаю. Не могу больше ходить в одном и том же.
Лишь только Ольга спустилась по лесенке на основную палубу, Антону показалось, что он услышал голоса. Приглядевшись, различил между яхтой и портом накренившийся баркас, видимо, севший или специально посаженный на мель не один год назад.
— Старый корабль, грозное чье-то судно, тешит зевак и украшает пляж… — процитировал Антон слова песни любимой «Машины времени». — Да… прямо корабль-призрак.
Вид бухты, безлунная ночь, этот корабль, плеск воды, мутный капитан Роджер — все настораживало Антона, держало в напряжении. Он немного расслабился после бокала, но этого хватило ненадолго.
Ольга вернулась спустя четверть часа, завернутая в большое полотенце. В этом «наряде» она была просто прекрасна, да еще и выглядела такой домашней, что Антон смутился и почувствовал, как по телу побежали мурашки.
— Извини меня за этот вид, — пробормотала она. — Ничего не нашла, кроме полотенчика. А народ, кстати, дрыхнет, включая Роджера, который, как обычно, храпит, аж тут слышно.
Антон напряг слух и действительно услышал доносящийся снизу храп. Это успокаивало.
— Наливай, — приказала Ольга.
Антон с удовольствием повиновался.
— Эх, — вздохнула Ольга. — Так хорошо сейчас, будто бы не было всех этих пиратов и прочих уродов. Чувствую себя, как в деревне под Киевом, где я в детстве все летние каникулы провела.
— Да, — кивнув, сказал Антон. — Я тоже в деревне все время проводил. Родовое гнездо под Москвой.
— И у меня родовое. Только под Киевом.
Они помолчали, чокнулись, выпили по глотку.
— Так что ты думаешь про всю эту бодягу? — спросила Ольга, когда в бутылке не осталось ни капли вина.
— Россия — Украина? — уточнил Антон.
— Yes, of course.[45]
Антон задумался, собираясь с мыслями.
— Оль, у каждого своя правда. Я не знаю, как на самом деле обстояли дела на Майдане, была ли альтернатива возвращению Крыма в состав России…
— Вот! — воскликнула Ольга. — Что и требовалось доказать. То есть не аннексии, не оккупации, а именно возвращению? Какой России, Антон? Крым был в составе Украинской Советской какой-то там республики, которая входила в СССР, если не ошибаюсь. И после распада Союза его статус как части Украины оспаривать было никак нельзя.
— Оля, погоди, — спокойно остановил ее Антон. — Лучше нам этот спор прекратить. Но я все же скажу. Крым тот мне лично на фиг не сдался. Я свое туда отъездил «дикарем», снимал какие-то комнаты, по-человечески ни разу не смог там устроиться, и воспоминания у меня о полуострове далеко не самые прекрасные. Меня больше беспокоит, что мы сейчас платим слишком высокую цену за чьи-то властные амбиции и даже личные обиды. Вдумайся только: на нашем веку мы, возможно, уже никогда, подчеркиваю, никогда не станем друзьями! Это ж о чем надо было думать, чтобы допустить такое?!
— Тоха, — Ольга кивнула, — а я вот думаю даже не про сегодня, а про развал Союза. Знаешь, что мы потеряли в обмен на продукты со шмотками и на заграницу? Мы потеряли настоящую дружбу, взаимопомощь и бескорыстную любовь. Особенно любовь баб к мужикам. Ведь даже я, с моим воспитанием и образованием, залезла в постель к этому уроду Кену, потому что мне очень нужны были деньги. А на работу меня никто и никуда не берет, я не нужна никому, понимаешь? Со всем моим образованием, кстати, я даже школу с золотой медалью закончила… да и вообще не дура, а только прикидываюсь.
Ольга рассмеялась.
— И что делать? — продолжала она. — Не на панель же идти… Хотя этот типа эскорт — даже хуже проституции, потому что это — проституция с умной рожей, типа я тут фифа высшего сорта, не из подворотни, скажи спасибо, что я твои деньги и подарки принимаю, а секс получи только по выходным… По сути — это все та же продажная любовь, но даже без тени любви, все только за бабки.
Антон сочувственно закивал. Информация о том, что Ольга побывала в постели у Кена, его расстроила, но виду не подал. Но она все поняла.
— Ты не переживай насчет Кена, — сказала она просто, сжимая его руку в своей руке. — Мы просто спали. В буквальном смысле. Потому что у него ничего не получилось. Алкоголь победил. — Она снова засмеялась.
— Да я как-то не собираюсь в твоей личной жизни копаться. Ты вот про Союз говорила. Но ты же вроде его не очень застала, разве не так? — меняя тему, спросил Антон.
— Застала. У нас в Украине лет на пять-семь отставание от вас. А в духовном смысле мы на пять-семь лет вас наивней, а значит, еще пока лучше и ближе к тому времени.
— Ладно, короче, я считаю на этом политический диспут законченным. Более того, как капитан корабля я приказываю его прекратить и перейти к употреблению второй бутылки вина. Кстати, а в запасе имеется еще одна?