Правители Алжира сменяли один другого, но их политика на протяжении последующего столетия оставалась неизменной. В итоге под данью пиратского государства оказались практически все европейские государства. К примеру, Дания ежегодно откупалась от него 100 тысячами талеров, Королевство обеих Сицилий — 24 тысячами пиастров, а Португалия, Австрия и даже Англия с Голландией — дорогими подарками алжирским деям. И только Франция не платила ничего, и даже долги Наполеона за полученное им от алжирцев продовольствие оставались не погашенными. Более того, в 1819 г. она предъявила правившему тогда дею Хусейну III (Гусейну-дею) ряд необоснованных требований, поддержала в 1824 г. восставшие против него кабильские племена, а в 1825 г. вопреки его запрету укрепила свой бастион в Алжире. В ответ на это дей увеличил налог для французской торговой компании с 60 тысяч франков до 200 тысяч франков. Но и его французы платить отказались. Все это и привело 29 апреля 1827 г. к знаменитому дипломатическому скандалу, когда во время аудиенции дей Хусейн, раздраженный тем, что Франция не обращала никакого внимания на его денежные требования, и возмущенный высокомерным поведением французского консула Деваля, нанес ему по лицу «удар веером» (или опахалом).
Это публичное оскорбление посланника было использовано французским королем Карлом X как предлог для снаряжения к берегам Магриба новой военной экспедиции, возглавил которую военный министр граф Луи Огюст де Бурмон. Он сумел проявить при взятии Алжира во всем блеске свои прекрасные военные дарования. На захват города ушло не более 20 дней. Поняв, что дальнейшая его оборона невозможна, дей, по словам А. Б. Широкорада, «сдал его вместе с 2 тысячами орудий, множеством всяких запасов, несколькими стоявшими военными судами и собственной казной (49 млн франков)» и сбежал в Неаполь. А король, узнав о долгожданном истреблении гнезда африканских пиратов, тут же присвоил Бурмону звание маршала. Опьяненный этим успехом военачальник тут же предпринял поход в глубь страны для покорения кабильских племен и… потерпел полное поражение от армии арабского эмира Абд аль-Кадира. Война с ним была крайне упорной и кровопролитной и закончилась лишь в конце 1847 года, когда эмир, оказавшийся с пятитысячным отрядом в безвыходном положении, вынужден был сдаться. Однако эта победа далась французам дорогой ценой: согласно данным, приведенным П. П. Черкасовым, за 1830–1850 гг. «при завоевании и «умиротворении» Алжира погибло более 100 тыс. французских солдат и офицеров».
В 1848 г. Алжир был объявлен территорией Франции, верховная власть на которой осуществляется французским генерал-губернатором. Административно страна была разделена на три департамента (Алжир, Оран и Константина), возглавляемых префектами. Но фактически вся полнота власти находилась в руках военных. Как и «старые колонии», Алжир получил право парламентского представительства, однако только колонисты французского происхождения могли избирать всеобщим голосованием депутата в Национальное собрание Франции. С этого времени мусульманская страна стала жить по законам европейской. Французские историки XIX века да и некоторые нынешние утверждают, что именно Франция принесла цивилизацию в Алжир, и называют колониальный период в истории этой страны «золотым веком». Думается, что такая оценка является явно преувеличенной. В действительности же влияние Франции на развитие Алжира имело не только положительные стороны, но и отрицательные, причем весьма существенные. Со временем груз последних все увеличивался, постепенно заводя отношения двух стран в так называемый «алжирский тупик».
Власть «черноногих», или Каким на самом деле был «золотой век» французского владычества
Если уж говорить о том, что Франция принесла в Алжир цивилизацию, то следует уточнить: цивилизацию европейскую. Ведь и до прихода французов в эту страну, она не стояла вдали от мировых процессов развития. Как известно, за свою многовековую историю Алжир пережил немало цивилизационных виражей, круто изменявших его жизнь.
Сначала территория первых его поселенцев — берберов — находилась под управлением Римской империи, и уже в XI в. до н. э. на ней строились большие города, дороги, мосты, а население исповедовало христианство. Но в конце VII ст. сюда пришли арабы-мусульмане и заставили берберов принять ислам. Вместе с мусульманской религией они насаждали арабскую культуру и систему управления. Но берберы не отреклись от своих корней. В результате образовалась очень своеобразная арабско-берберская цивилизация, которая существует и в нынешнем Алжире.
Еще одним решающим для страны периодом стал XV век, когда власть в ней перешла к туркам. Они превратили Алжир в военную колонию (Алжирское регентство) с хорошо развитым военно-морским флотом и элитным янычарским войском.
Турецкое владычество длилось до конца XVIII в., и именно при нем алжирские моряки прославились как самые жестокие корсары Средиземноморья. Хотя и тогда Алжир жил не только за счет пиратских грабежей и дани, которую ему платили европейские государства для защиты своих торговых кораблей. Немаловажной статьей его дохода были плоды земледелия и скотоводства. Из страны вывозились большие объемы пшеницы, изюм, финики, ткацкие изделия, табак, кожа, пчелиный воск, изделия местных ремесленников и многое другое. Алжирцы производили все, что было необходимо им для жизни, сами. И только дорогостоящие товары из роскоши ввозились в страну извне.
Алжирские деи (правители) заключали договоры с иностранными державами и принимали посольства и консульства. В государстве чеканилась собственная монета, при правителе функционировал совет, состоявший из министра по делам внешней политики и флота, военного министра и министра, отвечавшего за государственную казну и внутренние дела. Но турецкий период в жизни страны хотя и был долгим, мало повлиял на уклад жизни ее арабского и берберского населения. Оно продолжало жить по национальным традициям, сохраняя свою культуру и языки.
Из всего этого можно заключить, что перед приходом французов Алжир, образно говоря, представлял собой пестрый восточный перекресток, состоящий из многих цивилизаций. А теперь посмотрим, что же дала ему Франция. Но прежде стоит заметить, что, несмотря на давнее желание заполучить алжирские земли, после того как оно исполнилось, французские власти… испугались. П. П. Черкасов поясняет эту ситуация так: «Захватив Алжир, Франция поначалу не знала, что с ним делать. Каждый день можно было ожидать вооруженной акции со стороны Великобритании и Турции, выразивших резкие протесты в связи с действиями правительства Карла X. В конечном счете, буквально за несколько дней до своего свержения последний из Бурбонов, правивших Францией, заявил о намерении сохранять французские войска в Алжире на неопределенный срок». Но и тогда французское правительство все никак не могло определиться с окончательным выбором между четырьмя вариантами предполагаемого решения будущей судьбы этой страны: сделать ее французским протекторатом, возвратить под власть турецкого султана, превратить в колонию или разделить между французами и турками.
Дальнейшая программа действий относительно новой колонии вырисовывалась постепенно и не без давления со стороны французской буржуазии. Но пока правительство обдумывало пути ее развития, а военные продолжали усмирять мятежные арабские племена и захватывать все новые и новые алжирские территории, в страну буквально хлынул поток французских переселенцев. Их выбор был продиктован географической близостью ее к метрополии и во многом схожими с южнофранцузскими природно-климатическими условиями. По словам А. Б. Широкорада, «к 1841 г. их число превысило 37 тысяч, а в конце столетия французы составляли не менее 10 % всего населения колонии». Стать хозяевами новых земель стремились и представители других европейских стран, а французская колониальная администрация их в этом всячески поддерживала. «Дело дошло до того, — пишет историк, — что периодически швейцарские и немецкие эмигранты, пытавшиеся выехать в Америку через Францию, насильственно отправлялись в Алжир. Число европейцев в Алжире росло как снежный ком. В 1833 г. их насчитывалось 7,8 тысячи, в 1840 г. — уже 27 тысяч, в 1847 г. — 110 тысяч, из которых 47 тысяч французов, 31 тысяча испанцев, 8,5 тысячи итальянцев, 8,6 тысячи немцев и швейцарцев, 8,7 тысячи мальтийцев и т. д.». Так что в колонизации Алжира, по сути, участвовала вся Европа. Эта обширная группа алжирцев европейского происхождения, сложившаяся в период французской колониальной экспансии, получила прозвище «пье-нуар», то есть «черноногих». Его происхождение, по мнению Т. Г. Гончаровой, было связано с тем, что «французские солдаты, прибывшие завоевывать Алжир, были обуты в черные сапоги, не виданные до того местным населением». По ассоциации с ними алжирцы внесли в разряд «черноногих» и всех европейских колонистов. Наряду с этим их еще называют «франко-алжирцами». Эти сплоченные в единую франкоязычную христианскую этнокультурную общность иммигранты вскоре стали ведущей политической и экономической силой страны. Благодаря государственной поддержке, присущей им деловой активности и более высокому образовательному уровню они стали успешными сельхозпроизводителями и смогли быстро достичь материального благосостояния. Вот что пишет о них известный писатель, историк и политолог Лев Вершинин: «Неудивительно, что к 1954 году «черноногие» получали доход с фермы в 28 раз выше, чем мусульмане, успешно вытесняя соседей с рынка. Они же, имея образование и квалификацию, занимали все высокооплачиваемые места в промышленности. Что, естественно, обижало местных».
Вместе с материальным благосостоянием «франко-алжирцы» достигли и доминирующего положения в жизни алжирского общества (недаром в народе их верхушку образно называли «ста сеньорами Алжира»). Именно эти 1,029 млн колонистов, составлявших абсолютное меньшинство (около 13 %) населения Алжира, считались его элитой. И в правовом отношении, как отмечал Сергей Немырыч (коллективный псевдоним сотрудников газеты «Зеркало недели. Украина»), «голос одного „черноногого” весил стол