Как де Голль реформировал «заморскую Францию» и что из этого вышло
Колонии не перестают быть колониями из-за того, что они обрели независимость.
Распад мировой колониальной системы после Второй мировой войны поставил перед колониальными империями, в том числе и Францией, непростые вопросы. С одной стороны, нараставшее в колониях национально-освободительное движение все труднее поддавалось сдерживанию путем репрессивно-карательных мер и применения открытой военной силы. С другой — «главные мировые гегемоны» СССР и США, с разными целями, но вполне осознанно проводили политику демонтажа старых колониальных империей. Советский Союз в рамках собственных идеологических доктрин стремился разрушить мировую систему колониализма с целью продвижения социалистических идей и ослабления капиталистического лагеря. США, как новый лидер капиталистического мира, считали старые конструкции европейских колониальных империй устаревшими и, главное, препятствовавшими расширению американской гегемонии в мире. Согласно планам этих сверхдержав, Франция, которая имела до Второй мировой войны весьма обширную колониальную империю, должна была ее потерять, уступив свои традиционные территории и сферы влияния более могущественным странам. Первой среди претендентов на «кусок французского пирога» считалась Британия, которая реально оказывала влияние на послевоенное мироустройство.
Шарль де Голль, ставший в 1944 г. председателем Временного правительства Франции, первую свою задачу видел в том, чтобы «спасти» страну от планов англо-американского блока по частичной ремилитаризации Германии и исключению Франции из числа великих держав. Вместе с тем, хорошо понимая, что колониализм старой формации изжил себя, он уже тогда начал поиски новых механизмов сохранения французского влияния в колониальных владениях. Отмечая политическую прозорливость де Голля, П. П. Черкасов писал: «Первым из французских государственных деятелей он увидел „убыточность империи, проистекавшую из тех огромных расходов, которые метрополия несла в колониях ради сохранения своего политического господства над ними”». Первую попытку «модернизировать» существующую колониальную империю де Голль предпринял уже в 1946 г., но вскоре был вынужден уйти в отставку. К проблеме деколонизации он вернулся только после избрания на пост президента в 1958 г., предложив различные варианты реформирования «заморской Франции».
О том, как это было и что из этого получилось, и пойдет рассказ в этой главе.
От Французского союза к Французскому сообществу
Начальным этапом разработки новой колониальной политики стала еще Браззавильская конференция, созванная Французским комитетом национального освобождения в январе 1944 г. Исходя из идеи «единой и неделимой» колониальной империи, она все же признала необходимость учета интересов населения колоний в парламентских структурах Франции. Именно на этой конференции впервые появился термин «Французский союз», который позднее и заменил наименование «Французская империя». Создать такой Союз предложил де Голль. Он считал, что объединение в нем Франции и ее заморских владений должно строиться на федеративной основе, ибо «будущее ста десяти миллионов мужчин и женщин, живущих под нашим флагом, состоит в федеративной форме государственного устройства».
В январе 1946 г. Временное правительство Французской республики издало декрет, в соответствии с которым министерство колоний было преобразовано в министерство заморских владений Франции. Закон от 19 марта 1946 г. присвоил статус заморских департаментов четырем «старым колониям»: Мартинике, Гваделупе, Гвиане и Реюньону. Закон от 11 апреля 1946 г. наложил запрет на всякую форму насильственного труда. По закону от 7 мая 1946 г. французское гражданство присваивалось всем уроженцам заморских территорий, что означало ликвидацию «Туземного кодекса» и гарантию основных свобод. А вместе с ним из лексикона исчезло слово «туземец» — вместо него французские политики стали употреблять слово «коренной житель». Да и сам термин «империя» стал все меньше и меньше употребляться во Франции, уступив место новому понятию — «Французский союз».
Стремясь сохранить политическую зависимость колоний в новых юридических формах, Франция формировала свое новое объединение по аналогии с Содружеством британских наций. Его образование, как и другие изменения в структуре французской колониальной империи, получили отражение в Конституции страны 1946 года. Согласно ей, во Французский союз входили, с одной стороны, сама метрополия, ее «заморские департаменты» и «заморские территории», а с другой — «присоединившиеся территории и государства». «Заморские департаменты» (3 департамента Алжира, Реюньон, Гвиана, Гваделупа, Мартиника) формально управлялись аналогично департаментам самой метрополии, однако префекты здесь имели еще более широкие полномочия. Управление «заморскими территориями» (Французской Западной Африкой, Новой Каледонией, Мадагаскаром и др.) сосредоточивалось в руках назначаемого французским правительством губернатора, который имел право досрочного роспуска местной ассамблеи (совета) и право вето в отношении ее решений. «Присоединившимися территориями и государствами» являлись французские протектораты. В целом Французский союз занимал площадь около 12 млн км² с населением более 70 млн человек. Все его участники имели своих представителей в Ассамблее союза, в Национальном собрании и Совете республики, кроме присоединившихся государств, которые были представлены только в Ассамблее союза, состоявшей в разное время из 150–240 членов.
Надо сказать, что внешне деятельность «парламента» Французского союза выглядела довольно внушительно — бурные дебаты, завершавшиеся потоком предложений и рекомендаций, направляемых в руководящие органы Четвертой республики. На практике же вся работа Ассамблеи протекала в точном соответствии с целями французских правительства и ни в коей мере не ущемляла интересов метрополии. Только в 1957 г. заморские территории были наконец представлены в Национальном собрании 38 депутатами (из 627), в Совете республики (сенат) — 39 советниками (из 320), в Экономическом совете — 13 членами (из 148). Отдельным, безусловно, лояльным представителям коренного населения заморских владений предоставлялись даже министерские портфели во французском правительстве. Все эти изменения свидетельствовали о том, что «модернизация» колониальной системы Франции проходила медленно, фрагментарно, не затрагивая ее основ. Вот что писал в связи с этим профессор Института европейского права МГИМО Л. М. Энтин: «Французский союз как новая форма организации связей между метрополией и ее внешними владениями представлял собой несомненный прогресс по сравнению с колониальной империей. Прогрессивные начала и тенденции в устройстве союза создавали объективную возможность его последующего развития не как колониального образования, а как формы установления равноправных связей. Если колониальная империя исключала такую возможность, то союз или, точнее, те демократические начала, которые в нем были заложены, в случае их реализации могли сыграть важную роль в деле раскрепощения народов колоний…»
Но построить полноценное содружество равноправных стран у бывшей империи тогда не получилось. Его политическая организация оказалась далекой от деголлевской модели. Кроме того, по словам Л. М. Энтина, «реакции удалось свести на „нет” положительные стороны создания Французского союза, превратить его в колониалистское образование, в орудие подавления и угнетения колониальных народов». Тем не менее наиболее дальновидные представители правительства Франции не оставляли попыток смягчения колониального режима с помощью реформ. Результатом таких реформаторских поисков стало принятие парламентом Четвертой республики 23 июня 1956 г. так называемого общего закона, получившего известность как «закон-рамка». Один из его авторов, министр по делам заморской Франции, социалист Г. Деффер, говорил незадолго до его принятия: «Действуя быстро, мы не окажемся в хвосте событий. В настоящее время заморские территории охвачены определенной тревогой, и важно развеять ее эффективными действиями для того, чтобы восстановить доверие к Франции». С этой целью названным законом в «заморских территориях» вводилось всеобщее избирательное право, расширялись права территориальных ассамблей, предусматривалось создание правительственных советов с широким представительством местных элит.
Этот закон стал самой серьезной, но, к сожалению, единственной структурной реформой Французского союза после 1946 г., которая к тому же была фактически сведена на нет последующими декретами правительства республики. Характеризуя его, видный политический деятель Гвинеи Секу Туре подчеркивал: «Мы говорили сотню раз и никогда не устанем повторять, что закон-рамка не только не способствует освобождению Африки, но и рассчитан на то, чтобы затянуть сроки этого процесса и даже остановить его окончательно. Закон-рамка лишь использовал стремление народов Африки к развитию, так как они уже не были в состоянии выносить французскую систему прямого администрирования — этот синоним недостойности и неспособности».
Таким образом, в отличие от Британского Содружества Французский союз оказался «мертворожденным» проектом. На его осуществлении сказались и политическая нестабильность режима Четвертой республики, и противодействие местной администрации в колониях, и все более широкое национально-освободительное движение, развернувшееся сначала в Алжире, потом на Мадагаскаре, вооруженный конфликт в Индокитае, резкое обострение отношений с Тунисом и Марокко, входившими во Французский союз на положении «присоединившихся государств». Но, как утверждает российский историк Е. А. Долматова, в целом же, предложенная де Голлем «идея объединения Франции и ее колоний в рамках федеративного государства представляла собой качественный скачок в колониальной политике Франции, выходя за пределы модернизационной линии».