Это случилось после того, как ее уволили (небольшая проблема с хроническими опозданиями), и она не представляла, как заработать на жизнь. Но не забивала себе голову проблемами. Как-нибудь наладится.
А потом однажды ночью ее разбудил звонок в дверь, она поплелась в прихожую, заглянула в дверной глазок и увидела бледного, с застывшим лицом Морриса, в смешных совиных очках. Лили открыла дверь, и он сказал:
– Я должен быть здесь. Не могу по-другому. – Вошел, поставил на пол нелепо маленький чемодан из искусственной кожи. – Пожалуйста, не прогоняй меня.
И вот это «пожалуйста» тронуло ее до глубины души. Впрочем, она и так не собиралась его прогонять, ни при каких обстоятельствах.
Лили знала, что семья будет над ним потешаться. Или как минимум сочтет его забавным. Она понимала, что Моррис производит впечатление чопорного зануды, любителя обстоятельно пересказывать сюжет фильма и долго задумчиво мычать, подбирая нужное слово, и что со временем у него вырастет округлое брюшко, если он не перестанет постоянно хватать печенье. Какой контраст с прежними ее мужчинами! – наверняка подумает семейство, с эффектными, темпераментными и дерзкими красавцами, которые ей всегда нравились. (БиДжей в мотоциклетной куртке, такой галантный и обходительный, пока они не поженились, – и тогда вдруг он в одночасье начал воспринимать ее как тяжкое ярмо.) Но такого типа мужчины теперь не привлекали Лили, ничуть. Три месяца кошмара отрезвили ее – сломили ее, – и она поклялась, что никогда больше не будет такой уязвимой.
А Моррис вдруг кивнул сам себе, словно пришел к какому-то заключению.
– Знаешь, – сказал он, – может, Грета вчера нервничала точно так же, как я тогда с твоим отцом. Может, она из тех, кто держится холодно и замкнуто, когда не уверен в себе, а когда она познакомится с нами поближе и немного оттает, тогда и она нам больше понравится.
– Ох, милый, какой ты у меня славный. – И Лили потянулась через стол и погладила мужа по руке.
– А что, – подвел итог Робби, – я лично одобрил бы Грету.
– Да неужели, дружище? – улыбнулся Моррис.
– А потом мы с Эмили подружились бы.
– Ах, Эмили. – Моррис усмехнулся. – Ну, ты можешь подружиться с Эмили, даже если они не поженятся.
– Правда?
– Безусловно.
– О, отлично! – И Робби радостно зачерпнул еще картошки.
Но они все-таки поженились.
Новость сообщила Элис. Позвонила вечером в пятницу, когда Лили смотрела «Невероятного Халка» вместе с Моррисом и Робби.
– Они поженились! – выпалила с места в карьер Элис.
– Кто?
– Дэвид и Грета. Они поженились.
– О боже… – выдохнула Лили, и Моррис вопросительно взглянул на нее. – Подожди, я перейду в другую комнату. – Она вручила трубку Моррису и поспешила в кухню. – Слушаю, – сказала она, как только Моррис у себя положил трубку. – Рассказывай с самого начала.
– Да нечего особо рассказывать. Пришла открытка с благодарностью от Греты, где написано… погоди… – Послышался какой-то шорох. – Написано: «Дорогая Элис, благодарю Вас за великолепный пасхальный обед. Рада была познакомиться». Новый абзац. «Мы с Дэвидом хотели бы сообщить, что вчера мы поженились. Единственным гостем была Эмили, потому что мы не хотели никакой шумихи. Надеюсь, Вы пожелаете нам счастья. С уважением, Грета Торнтон Гарретт».
– И все?
– И все.
– Ну что ж, – проговорила Лили после паузы, – думаю, они имеют право поступать так, как хотят.
– Без предупреждения. Без объявления о помолвке. Они что, боялись, что мы разрушим свадьбу? И кто в итоге поставил нас в известность? Грета! Даже не сам Дэвид! Нам написала Грета! У меня такое чувство, будто мне сообщили о смерти брата.
– Перестань, Элис!
– Маме с папой я пока не говорила. И даже Кевину. Все кажется, что если не произносить этого вслух, то ничего и не случилось.
– Ты звонила Дэвиду?
– Дэвиду?
– Ты звонила ему поздравить?
– Ты чокнулась? Ну право, Лили. Я понимаю, что ты не так сильно к нему привязана, как я, ты всегда ревновала, потому что до его появления ты была младшей. Но неужели ты не понимаешь, как это болезненно для меня? Не знаю, смогу ли когда-нибудь относиться к нему по-прежнему.
– И ничего я не ревновала! – возмутилась Лили.
– Боже, сейчас она начнет все принимать в штыки. – Элис наверняка устало воздела глаза к потолку.
– Да мне пофиг было, что он младший! Я хочу сказать… Слушай, Элис, вспомни, что сказал Моррис. Разве мы не должны радоваться, что Дэвид встретил наконец кого-то?
– Что он встретил разведенку втрое старше себя, которая не снизошла до разговора с нами?
Лили расхохоталась.
– Что смешного?
– Тебя послушать, так бедняжка одной ногой в могиле. Не настолько уж она старая.
– Просто древняя. И, честно говоря, я понятия не имею, откуда она.
– Из Миннесоты.
– Но как она туда попала?
– Неудачный первый брак, к примеру, развод, она переехала с дочерью на восток. Перестань, – вздохнула Лили. – Не вижу никакой проблемы.
– Ты так говоришь, потому что хочешь казаться более прогрессивной, чем я.
– А я и есть более прогрессивная, чем ты.
– В то время как меня, с другой стороны, волнует счастье Дэвида.
– Я хочу сказать только, что Моррис думает…
– Моррис думает, что наша семья недружелюбная, косная и осуждающая, знаю. Я все это уже слышала.
– Вовсе нет. Моррис думает, что, возможно, Грета вела себя так, потому что очень нервничала. Он говорит, что, может, она нам понравится со временем, – сказала Лили. И добавила: – Но если уж ты намерена и дальше заканчивать за меня каждую фразу, то попробуй хотя бы заканчивать правильно!
И бросила трубку. Пригладила волосы, одернула юбку и вернулась к телевизору.
Лили дождалась перерыва на рекламу, прежде чем сообщить новость Моррису.
– Угадай, что рассказала Элис.
– Она уходит от Кевина?
– Не говори глупостей.
– Они переезжают в однокомнатную квартиру в Гованс?
– Очень смешно.
– Тсс! – Робби любил смотреть телевизор внимательно, даже рекламу.
– Дэвид и Грета поженились.
Робби изумленно повернул голову и уставился на мать.
– Да ты что! – обрадовался Моррис.
– Грета прислала Элис открытку, в которой благодарила за обед, и между делом упомянула о свадьбе.
– Но они не пригласили нас! – возмутился Робби.
– Да это не была прямо свадьба-свадьба. Но все же… – Лили многозначительно посмотрела на Морриса. – Когда приезжали на Пасху, они, должно быть, уже собирались пожениться. Почему они хотя бы просто не сообщили об этом?
– Может, не хотели скандала, – предположил Моррис.
– Мы бы не устроили никакого скандала!
– Да, но, может, Дэвид опасался, что кто-нибудь скажет что-нибудь… неодобрительное.
– Мы были очень приветливы! Мы даже шампанское приготовили!
– Правда? – удивился Моррис.
– Мы вовсе не бесчувственные чурбаны, ты прекрасно знаешь.
– Эй! Вы там! – предостерегающе воззвал Робби, потому что на экране вновь появился Халк.
Лили встала и вышла в кухню. Здесь царила благостная тишина, еще более благостная после воплей в телевизоре. Она села за стол, потянула к себе записную книжку, висевшую на веревочке рядом с телефоном.
Она даже не помнит номера телефона брата, разве этим не все сказано! Лили набрала номер и села поудобнее, слушая гудки на другом конце линии.
Лили решила, что если ответит Грета, она будет вести себя откровенно восторженно. Прямо как чирлидерша. «Грета! – заорет она. – Это твоя новая сестра!» Или нет, пожалуй, нет. Это как-то чересчур. «Привет, Грета, я так рада была услышать…»
Но трубку снял Дэвид:
– Алло?
– Привет, Дэвид.
– Привет, Лили.
– Так ты женился.
– Точно.
– Что ж, поздравляю.
– Спасибо.
Он как будто ждал большего.
– Так неожиданно! – сказала она. – Я и не знала, пока Элис не сказала.
– Да, знаешь, я собирался рассказать. Хотел сначала написать маме с папой.
– Понятно. Ну. Ладно. Просто хотела сказать, что очень рада за тебя.
– Спасибо. – Но, кажется, он все еще чего-то ждал.
– Грета мне показалась очень милой, – наконец решилась она.
– О да, она милая, – подхватил Дэвид. – Она такая… необыкновенная! Знаешь, у нее ведь была нелегкая жизнь. Родители у нее иммигранты, которые выбивались из сил, зарабатывая на жизнь, а в детстве она перенесла полиомиелит; потом, пока училась, работала официанткой, сиделкой у стариков, посудомойкой в ресторане…
Лили не могла припомнить, когда она в последний раз слышала от Дэвида столько слов за раз. Целый поток слов, настоящая река.
– Муж ее был полной скотиной. Ортопед; он бросил ее и ушел к своей секретарше, когда Эмили был всего месяц от роду, а сейчас изображает из себя отца – добивается опеки, хотя с самого начала он просто отказался от дочери, не пожелал дать ей…
– Да, Эмили такая славная, – вставила Лили.
– Она самое дорогое, что у меня есть.
Лили онемела.
– Она такая… понимаешь, она не обычный ребенок. Я обожаю наблюдать, как работает ее мозг! Должен тебе сказать, Лили, мне никогда в жизни и в голову не приходила мысль о детях. Я вообразить не мог, что свяжусь с детьми. Но на Рождество, когда Эмили улетела в гости к своему отцу, я беспокоился даже больше, чем Грета. Мы провожали ее в аэропорту, и я сказал: «Эмили, – сказал я, – представь, что кто-нибудь начнет приставать к тебе, заговаривать с тобой. И представь, что тебе это станет неприятно. В таком случае тебе нужно сделать вот что – я хочу, чтобы ты прямо сейчас огляделась и выбрала человека, к которому обратишься за помощью. Того, кому, как тебе кажется, можно доверять». А Грета засмеялась и говорит: «Дэвид, у нее будет собственная стюардесса, ее сопровождающая. У нее на одежде прикреплена бирка. Малышка пронумерована, как посылка. Все будет хорошо!» Но Эмили уже начала оглядываться вокруг и говорит: «Ну не знаю… может, я могу доверять вон тому человеку?» Ты представляешь, она указывает на абсолютно неподходящего мальчишку-подростка, который пританцовывал неподалеку под музыку из своего плеера. Во как!