. Да нет…
Она. Но этого не может быть…
Он. Может. Я проигрываю, потому что не вижу яблочка. Маленькую бульку, как ты ее называла, когда ходила со мной. Так вот, я ее не вижу.
Она. Нужно сменить очки. Я давно это тебе говорю.
Он(молчит, затем как будто бы просыпаясь). Возможно, ты и права.
Она. Вот видишь.
Он. И все равно, мне надоело.
Пауза.
Она. Уже вечер. Рынок закрылся. Все разошлись. Остались только пустые стойки. Даже влюбленные. Можно вернуться и сесть на скамейку. Там удобнее. А то торчим здесь, как два дурака.
Он. Можешь идти домой.
Она. Без тебя?
Он. Да, без меня. Я уже сказал, что ты мне не нужна. Ты и раньше-то не была хорошенькой. А сейчас? У тебя лицо сморщилось, как печеное яблоко. Ненавижу печеные яблоки. И потом, я думал, что ты умная. Это неправда. Ты притворялась. Я тебя раскусил!
Она. То есть, как — раскусил?
Он. Ты никогда не интересовалась тем, что я делал.
Она. Как бы я могла?
Он. Уж как-нибудь да могла.
Она. Как же? Объясни, пожалуйста.
Он. Не знаю.
Она(с иронией). Что ж, ты хотел бы, чтобы я приходила в твою будку и проверяла остаток?
Он. Нет, не это.
Она. Тогда что?
Он. Чтобы ты мне задавала вопросы, например. А ты их никогда не задавала. Никогда. Слышишь? Никогда.
Она. А ты? Ты задавал?
Он Нет.
Она. Значит, мы квиты?
Он. Нет.
Она. Ты упрямишься, как старый осел.
Он. Я знаю, что я прав. Ты всегда умеешь выкручиваться. Бог дал талант. Я это знаю. И тебя знаю. И тем не менее я прав, а ты нет.
Она. Чепуху ты городишь.
Он. Пусть чепуху. Но я прав. (Начинает кашлять.)
Она. Видишь, это от сырости. Я узнаю этот кашель. Я тебя предупреждала. Прекрасно знаешь, что тебе нужно беречься, но ты же сам себе голова… Вставай лучше.
Он. Нет.
Она. Вставай и бери одну ручку. Мы быстро дойдем.
Он. Нет, нет и нет.
Она. Не стучи палкой по кошелке.
Он Нет, нет и еще раз нет. Я перестал стучать. (Продолжает бить.)
Она. Сумасшедший старик! Ты все перебьешь.
Он. Значит, там яйца?
Она. Конечно, яйца. А что ты хочешь еще перебить? Ты что думаешь, они не в скорлупе, а в консервных банках?
Он. Не надо было говорить, что ты их не купила.
Она. Как же теперь быть?
Он. Не знаю.
Она. Они такие красивые были…
Он. Тем лучше.
Она. И очень свежие.
Он. Тем лучше, тем лучше, тем лучше.
Она. Полдюжины.
Он. Ах!
Пауза.
Она. Знаешь…
Он. Да.
Пауза.
Может быть, по дороге будет хоть один открытый магазин.
Она(равнодушно). Может быть.
Он. Тогда надо поторапливаться. Встаю.
Она. Чувствуешь, какая сырость?
Он. Ты думаешь, мне нужно новые очки заказать?
Она. Непременно нужно.
Он. Я берусь за эту ручку, а ты за другую.
Она. Хорошо.
Пауза.
Он. Может быть, нужно пойти сказать им.
Она. Кому сказать и что?
Он. Влюбленным.
Она. Что ты хочешь им сказать?
Он. Они снова вернулись и сидят.
Она. Это другие.
Он. Вот именно. Они не знают, что узко сыро.
Она. Они заметят.
Он. Бедняги…
Она. Да…
Он. Скоро ночь. А знаешь… Ты не такая уж некрасивая…
Она. Купить бы яйца…
Он. Вот было бы здорово!
Удаляются, неся кошелку.
Пьер Барийе и Жан-Пьер ГредиСчастливого Рождества
Pierre Barillet et Jean-Pierre Grédi — JOYEUX NOËL (1969)
Действующие лица:
Жоржетта.
Марсель.
Жан-Лу, посыльный.
Горничная.
Телевизионный мастер
Действие происходит в гостиной квартиры, расположенной на нервом этаже доходного дома. Вся задняя стена застеклена: через нес виден садик, с двух сторон зажатый домами. Слева — двустворчатая дверь, выходящая в вестибюль; справа, на переднем плане — дверь в спальню; между этой дверью и огромным окном — камин с зеркалом.
Двадцать четвертое декабря, около восьми часов вечера. В квартиру переехали только сегодня. Стоят диван, кресло и зажженный торшер; перед камином — ломберный столик, на котором накрыт праздничный ужин на двоих; красные свечи, рождественские розы, фужеры для шампанского. В серебряном ведерке — бутылка шампанского. В углу — елка, сверкающая шарами и гирляндами. Когда поднимается занавес, молоденькая горничная в розовом фартучке кончает накрывать на стол. Телевизионный мастер подключает телевизор, стоящий на передвижном столике, задней стенкой к публике.
Мастер. А есть здесь антенна для второй программы?
Горничная. Не могу вам сказать. Надо спросить у мадам. Я новенькая.
Мастер. Как бы там ни было, но в этот час на крышу я не полезу… Приду после праздников. Пока поживете с комнатной антенной.
Горничная. Мадам хотела посмотреть рождественскую передачу.
Мастер. Вы только что переехали?
Горничная. Вещи перевезли вчера. Видите, еще не все распаковали.
Мастер (нажимая на кнопки). Черт побери! Что она так скачет, эта картинка! (Смотрит на часы.) Уже половина девятого, вы это понимаете? У меня не было сегодня пи минутки свободной, я подарок не смог купить, а живу я в Монтрее.
Горничная. Да еще много магазинов открыто!
Мастер. Что мадам, раньше не могла подумать? Заставлять меня подключать телевизор вечером под рождество! Наверно, она с нашим хозяином в хороших отношениях — сейчас мы принимаем заказы минимум за неделю.
Горничная. Для мадам Баллотэн, естественно, можно было пойти навстречу.
Мастер. Почему? Что за птица ваша мадам?
Горничная. Гастроном «Братья Баллотэн»… Это она.
Мастер. Тот, что на углу улицы Севр?
Горничная. Напротив кино. Да он там один. Целый квартал.
Мастер. Тогда вопросов нет. Ясно, почему ваша хозяйка могла себе купить такую квартиру!
Горничная. Надо сказать, что вкалывает она не жалея сил… Женщина, одна, во главе такого большого дела… В каком-то смысле это даже лучше, она не будет много здесь торчать. Потому что моя последняя хозяйка, например, сидела у меня на голове с утра до вечера!
Входит Жоржетта.
Жоржетта(в красивом пеньюаре, надевая серьги). Очень хорошо, Жози, накрыла… Для шампанского не забудьте мозерские бокалы. (Мастеру.) Ну, молодой человек, как с телевизором?
Мастер. Мне кажется, мадам, все в порядке. Во всяком случае, лучше ничего не будет, пока не подключим к антенне.
Жоржетта. Хорошо-хорошо, меня устраивает… Жози, принесите сумку, она лежит на постели.
Горничная выходит.
Передайте от меня спасибо господину Адемару за то, что оп так быстро доставил телевизор. У вас сейчас, наверно, работы по горло?
Мастер. Ну не столько, сколько у вас, мадам Баллотэн.
Жоржетта. И не говорите, мои служащие уже еле ползают… В очередях просто драки. Кажется, могут убить друг друга за рождественский пирог. А еще удивляемся, что всюду войны… У меня даже не было времени пойти к парикмахеру!
Горничная возвращается с сумочкой.
Мастер. Трюфели, говорят, еще подорожали?
Жоржетта (мастеру). И все равно рвут из рук. Во всяком случае, жаловаться нечего! (Горничной.) Спасибо, детка. (Достает из сумки деньги и дает мастеру.) Держите, купите себе бутылочку. Выпьете ее за мое здоровье.
Мастер. О! Большое спасибо, мадам Баллотэн.
Жоржетта. Я всегда ценю тех, кто старается ради меня… У вас есть дети?
Мастер. Нет еще, мадам.
Жоржетта. Чего же вы ждете? Скорей бегите домой! Желаю хорошо встретить рождество.
Мастер. Спасибо, мадам Баллотэн, и вам того же желаю.
Жоржетта. Ну насчет детишек — несколько поздно, но я тоже намерена встретить рождество как следует!
Мастер смеется.
Горничная уходит с мастером. Жоржетта, оставшись одна, любовно поправляет стоящие на столе приборы.
Горничная возвращается.
Вы вынули из холодильника гусиную печенку? Когда ее подают слишком холодной, она теряет вкус.
Горничная. Я все сделала, как вы сказали, мадам.
Жоржетта(подходит к елке). Прекрасно… Подайте мне ту коробку. Надо кончать с елкой.
Горничная приносит коробку, из которой на протяжении последующего разговора Жоржетта достает шары и звезды и вешает их на елку.
А вы мне нравитесь, деточка… Мы еще как следует но узнали друг друга, но думаю, мы обе будем довольны. Вы увидите, со мной очень легко, при одном условии: чтобы вы всегда были хорошо причесаны и в веселом настроении.
Горничная(поправляя прическу). Да, мадам.
Жоржетта. Не выношу надутых лиц. А что касается работы — нужно только к ней честно относиться, и с моей помощью вы далеко пойдете.
Горничная. Я не очень хорошо готовлю.
Жоржетта. Ничего, я вами займусь… Я, девочка, умею все. Столовое серебро, пироги, глажка — любому дам сто очков вперед…
Горничная. Но как вы всему этому научились?
Жоржетта. Так же, как и ты научишься: поступив на службу к той, кто потом стала моей свекровью — к старой мадам Баллотэн. Уверяю тебя, у нее на работе было не до сна, чертова карга!