Во второй половине XVIII в. королевские министры не раз предпринимали с большей или меньшей степенью решительности шаги в этом направлении. Однако все попытки правительства модернизировать финансовую систему государства наталкивались на упорное сопротивление привилегированных сословий и традиционных судебных учреждений, которые свою борьбу за узкокорпоративные интересы прикрывали демагогическими лозунгами, используя для этого, в духе времени, идеи философии Просвещения. Критика, которой оппозиционная публицистика подвергала власти в течение нескольких десятилетий, существенно подорвала авторитет монархии среди значительной части подданных, особенно в городах. Впрочем, до поры до времени участие «низов» в политической борьбе сводилось, в основном, к моральной поддержке оппозиции и лишь изредка принимало форму уличных беспорядков, непродолжительных и спорадических. Ситуация изменилась во второй половине 80-х годов, когда ухудшение условий жизни из-за начавшегося экономического кризиса вызвало резкий всплеск активности «низов».
Экономический кризис во Франции 80-х годов XVIII в. не носил системного характера, то есть ни в коей мере не свидетельствовал о нежизнеспособности системы в целом. Кризисные явления в различных отраслях хозяйства были вызваны разными факторами, напрямую не связанными между собой. Эти факторы можно разделить на субъективные (просчеты в экономической политике правительства) и объективные, а последние, в свою очередь, — на долговременные (смена фаз многолетнего экономического цикла) и краткосрочные (неблагоприятная сезонная конъюнктура). Негативное воздействие на экономику каждого из них время от времени имело место и в предшествующие периоды. Однако уникальность ситуации 1780-х годов состояла в том, что на сей раз проявление всех этих факторов совпало по времени, что сделало экономический кризис особенно глубоким и тяжелым.
В функционировании экономики Старого порядка существовала определенная объективная цикличность: многолетние периоды роста цен на зерно сменялись столь же продолжительными периодами их снижения. Первая из этих тенденций была выгодна для производителей сельскохозяйственной продукции и способствовала расширению их хозяйственной деятельности, вторая, напротив, вела к сокращению их доходов и оказывала сдерживающее влияние на развитие аграрного сектора, да и всей экономики в целом, поскольку именно он составлял её основу.
На протяжении большей части XVIII в. цены на зерно постепенно росли, но в 1776 г. эта фаза цикла закончилась, и они пошли вниз. Вскоре стали падать и цены на вино, важнейший продукт французского экспорта. Снижение доходов производителей сопровождалось сокращением найма ими рабочей силы и, соответственно, ростом безработицы в сельской местности. Дабы поднять спрос на сельскохозяйственную продукцию и стимулировать её производство, правительство предприняло ряд мер, направленных на расширение её экспорта. В 1786 г. оно заключило торговый договор с Англией, который открывал британский рынок для французских вин. Взамен французский рынок открывался для продукции английских мануфактур. В 1787 г. был разрешен свободный вывоз зерна за рубеж и заключен торговый договор с Россией, также предусматривавший выгодные условия для экспорта французских вин. Но требовалось время, чтобы русско-французский договор принес реальную выгоду. Остальные же, правильные в принципе, меры на деле не только не улучшили ситуацию, но ещё больше её усугубили.
Разрешение экспортировать пшеницу привело к тому, что значительная часть запасов зерна ушла за рубеж. Лето же 1788 г. выдалось неурожайным. В некоторых областях из-за дождей и страшных бурь погибло до 1/4 урожая. Цены на рынках взлетели. Стали распространяться панические настроения: люди боялись голода.
Торговый договор с Англией сулил французским земледельцам в перспективе немалую выгоду, однако гораздо быстрее промышленники Франции ощутили его издержки. Английские текстильные мануфактуры, имевшие лучшее техническое оснащение, заполнили своей дешевой продукцией французский рынок, вытесняя с него местных производителей. Вдобавок, у тех возникли серьезные проблемы с сырьем. В 1787 г. сбор шелка-сырца был крайне низким, а неурожай 1788 г. спровоцировал забой овец и, соответственно, резкое сокращение их поголовья, что вызвало ещё и дефицит шерсти. Все это вместе взятое привело к острому кризису французской текстильной промышленности: сотни предприятий закрылись, тысячи работников оказались на улице.
Таким образом, монархии пришлось искать пути выхода из тяжелейшего финансового кризиса государства в крайне неблагоприятной общественной обстановке. Экономический спад до предела обострил социальное недовольство «низов» и сделал их весьма восприимчивыми к демагогическим лозунгам антиправительственной оппозиции. Напротив, власть, пытавшаяся проводить преобразования, не пользовалась в обществе ни высоким авторитетом, ни доверием, а слабый, нерешительный король по своим личным качествам совершенно не отвечал тому, что требовалось главе государства в столь критической ситуации.
Финансовый дефицит, падение цен, неурожаи, фронда знати и парламентов, голодные бунты, слабость центральной власти — всё это бывало в истории Франции и раньше, но в разные периоды. Одновременное же действие всех этих негативных факторов вызвало тот социальный резонанс, который привел к краху Старого порядка.
Выборы в Генеральные штаты
После отставки руководившего правительством Ломени де Бриенна в августе 1788 г. Людовик XVI, идя навстречу общественному мнению, поставил на его место популярного Неккера. И хотя этот шаг был с одобрением встречен широкой публикой, всё же основные надежды различные слои общества теперь связывали не с назначением того или иного министра, а с предстоявшим созывом Генеральных штатов. Правда, вопрос о порядке работы Штатов вызвал острые разногласия в стане антиправительственной оппозиции.
Восстановленный королем в сентябре 1788 г. Парижский парламент заявил, что организация Генеральных штатов должна быть такой же, как в 1614 г., когда они созывались в последний раз. Тогда все сословия имели равное представительство, а голосование проходило по сословиям: один голос имело духовенство, один — дворянство и лишь один — третье сословие, составлявшее подавляющую часть населения страны. Другие парламенты поддержали точку зрения Парижского так же, как и большинство дворян. Тем самым они открыто признали, что стремились ограничить власть монарха исключительно ради того, чтобы расширить собственное влияние и упрочить своё привилегированное положение. Эти эгоистические устремления дворянства вошли в противоречие с широко обсуждавшейся в обществе идеей о необходимости удвоить число представителей третьего сословия по сравнению с двумя первыми и ввести поименное голосование. Именно так были устроены провинциальные ассамблеи, созданные Ломени де Бриенном в 1787 г. На той же основе собрание представителей всех сословий в Гренобле в июле 1788 г. требовало восстановить штаты Дофине. Того же хотел и Неккер.
Выступив за традиционную форму работы Генеральных штатов, парламенты и лидеры аристократической оппозиции в одночасье утратили былую популярность. С осени 1788 г. движущей силой оппозиционного движения стала общественно-политическая группа, которую в исторической литературе обозначают сегодня понятием «просвещенная элита». Это внесословное, политически активное меньшинство сформировалось во второй половине XVIII в., когда вся Франция мало-помалу покрылась густой сетью разнообразных общественных объединений — естественнонаучных, философских и агрономических кружков, провинциальных академий, библиотек, масонских лож, музеев, литературных салонов и т. п., — имевших целью распространение культурных ценностей Просвещения. В отличие от традиционных для Старого порядка объединений, эти ассоциации имели внесословный характер и демократическую организацию. Среди их членов можно было встретить и дворян, и священнослужителей, и оффисье, и представителей образованной верхушки третьего сословия. Должностные лица таких обществ, как правило, избирались голосованием на конкурсной основе. Просветительские ассоциации разных городов имели между собой тесные и постоянные связи, образуя единую социокультурную среду, в которой и сформировалось сообщество представителей всех сословий, объединенных приверженностью идеалам Просвещения, — просвещенная элита. Именно она и стала осенью 1788 г. движущей силой общенационального движения против абсолютной монархии, а в дальнейшем дала Революции подавляющее большинство её лидеров.
Координирующим центром оппозиции, или, как её называли современники, «патриотической партии» стал возникший в Париже Комитет тридцати. Он включал в себя героя Войны за независимость США маркиза Лафайета, аббата Э. Ж. Сийеса, отёнского епископа Ш. М. Талейрана, графа Мирабо, советника Парламента А. Дюпора и других представителей просвещенной элиты. Поддерживая связь с единомышленниками по всей Франции, Комитет развернул активную агитацию в поддержку требования удвоить представительство третьего сословия и ввести поголовное голосование депутатов. Активную роль в организации этой памфлетной кампании играло также окружение герцога Филиппа Орлеанского.
Для решения вопроса о порядке работы Генеральных штатов король в ноябре созвал собрание нотаблей. Их подавляющее большинство попросило монарха сохранить сословные привилегии и выступило в пользу традиционной формы организации Штатов.
Находясь под двойным давлением, с одной стороны — традиционных элит, с другой — общественного мнения, подогреваемого агитацией патриотической партии, король так и не смог прийти к какому-либо определенному решению и занял промежуточную позицию, 27 декабря 1788 г. было объявлено, что третье сословие в Генеральных штатах получит двойное представительство. Вопрос же о порядке голосования остался нерешенным.
Избирательная кампания января-марта 1789 г. проходила в беспокойной обстановке. «Низы» города и деревни, измученные экономическим кризисом и растущей дороговизной, находились в крайне возбужденном состоянии. В разных местах то и дело вспыхивали волнения. В марте голодные бунты имели место в Реймсе, Марселе, Эксе. В Париже 29 апреля, уже после завершения выборов, произошли массовые беспорядки, известные как «дело Ревельона». Возбужденная ложными слухами о том, что владелец мануфактуры Ревельон якобы предложил снизить заработную плату, толпа рабочих из Сен-Антуанского предместья (среди которых не было ни одного с предприятия самого Ревельона) разгромила дом мануфактуриста.