{1173} Он сказал собравшимся:
«Когда глава государства становится больным и немощным, необходимость заставляет устранить его, не прибегая к бесполезным попыткам применить иные средства». Другими словами, слабого короля следует устранить, «и да не поможет ему поддержка льстецов»,{1174} Остальная проповедь была посвящена яростным нападкам на Эдуарда и оправданиям мятежа королевы. Напомнив о дурном обращении с Изабеллой, о причинах, вынудивших ее оставить мужа, епископ рассказал, что «король тогда носил спрятанный в чулке нож, чтобы убить королеву Изабеллу, и говаривал, что при отсутствии иного оружия мог бы загрызть ее зубами». Как он и рассчитывал, его слова возбудили сильное возмущение против Эдуарда.{1175}
В тот день жители Лондона наконец восстали против короля и его фаворитов, горожане выражали громкими криками свою поддержку королеве и нападали на всех, кто ранее поддерживал Эдуарда и Деспенсеров. От имени королевы и принца Эдуарда они заставили Элинор де Клер сдать Тауэр, вырвали ключи из рук коменданта и освободили всех узников, в том числе и сыновей Мортимера.{1176} В королевских апартаментах лондонцы нашли десятилетнего принца Джона — его доверили заботам Элинор — и объявили его хранителем Сити и Тауэра. Затем мэра, ставленника Эдуарда, нелюбимого народом Хэмо Чигвелла, который «воздевая руки, со слезами просил пощады», привели в ратушу и заставили объявить о готовности служить Изабелле, а также предупредить, что врагам королевы и принца, оставшимся в Лондоне, не поздоровится. Чтобы доказать, что это — не пустые угрозы, толпа схватила и зверски убила писца Деспенсеров, Джона Маршала, которого считали их шпионом.{1177}
Епископ Стэплдон по окончании неудавшегося консилиума в Ламбете, помня, что король поручил ему охранять Сити, решил возвратиться в Лондон.{1178} Его прибытие совпало с разгаром бунта 15 октября, и он сразу же стал добычей лондонцев, для которых он был олицетворением режима Деспенсеров; его ненавидели также за алчность.{1179} Его дом в Темпле уже был разорен, ценности разграблены, а учетные книги епископства сожжены. Стэплдон въехал в Сити, одетый в доспех, в сопровождении всего лишь двух оруженосцев, толпа немедленно опознала его и преследовала почти до самого собора святого Павла. Он не успел достичь священного убежища — возле северного входа в собор его стащили с коня, схватили под руки и провели через церковный двор и по всем улицам до Элинор-Кросс в Чипсайде, где с него стащили кольчугу и жестоко отрубили голову мясницким ножом. С его оруженосцами поступили точно так же. Голову епископа спешно доставили королеве в качестве трофея, а с тела сорвали одежду и бросили обнаженным на улице. Позднее ему было отказано в погребении в церкви святого Клемента Датского[101] на Стренде, и тело закопали под кучей мусора «без отпевания и без священника».{1180}
Затем толпа продолжила разгром и грабежи в жилищах Арундела, Болдока, банкиров Барди и других сторонников короля и Деспенсеров. Они намеревались линчевать и своего собственного епископа Грейвсенда, но тому удалось бежать.{1181} Лондон, лишенный всякого действенного управления, впал в анархию оргии насилия и грабежа, никем не сдерживаемые, длились несколько недель; терроризированные горожане порой были вынуждены скрываться в убежищах. Торговля, естественно, замерла, и нормальная повседневная жизнь стала невозможна.{1182}
Эдуард прибыл в Чепстоу, в Монмутшире, 16 октября. Здесь, все еще оптимистически настроенный, он назначил старшего Деспенсера хранителем всех юго-западных графств Англии.{1183} А в Лондоне на следующий день, по настоянию толпы, плита с надписью в память о Ланкастере и Ордонансах была вновь установлена в соборе святого Павла.{1184}
Изабелла в эти дни, узнав о волнениях в Лондоне, посовещалась со своими баронами и повернула на запад, чтобы перехватить Эдуарда и Деспенсера. Однако ее погоня за ними превратилась в триумфальное шествие. «В каждом городе, куда они входили, им оказывали почести и устраивали пиры, и со всех сторон прибывали к ним новые подкрепления».{1185}Во время этого марша солдаты королевы «не причинили никакого ущерба стране, по разоряли только поместья Деспенсеров».
В Глостере королева поселилась в замке. Это была главная королевская резиденция в городе, она располагалась между собором и набережной, где приставали корабли; массивная крепость XII века была переделана Генрихом III в XIII веке и теперь имела большой зал для приемов, просторные палаты и личные часовни.[102] Здесь к Изабелле присоединились отряды с севера под руководством лорда Генри Перси, барона Томаса Уэйка и Генри де Бомонта. С ними прибыли также некоторые бароны Марки и валлийские отряды.{1186} Изабелла назначила Уэйка маршалом своего войска{1187}, которое достигло теперь огромных размеров.
В Глостере она также получила, явно не дрогнув, голову Стэплдона, которую преподнесли ей, «как жертвоприношение для умилостивления Дианы».{1188} Согласно одному источнику XVI века, она подавила свое недовольство и отвращение, поскольку не могла одобрить столь кощунственное убийство,[103] и выразила благодарность мэру за «недавнее пролитие крови», назвав его «превосходным примером правосудия».{1189} Затем она выступила в поход на замок Беркли, отданный Деспенсеру с 1322 года, и возвратила его законному владельцу, сэру Томасу Беркли.{1190}
В отсутствие твердой централизованной власти королевство быстро погружалось в хаос.
«Воры, убийцы, преступники всех сортов причиняли великий вред, зная, что никто не помешает им и не предаст суду. Алчность разбушевалась, так что любой друг короля, будучи найден, немедленно лишался имущества или жизни, и виновные в этом оставались безнаказанными. Для заговорщиков было достаточно, если их жертва принадлежала когда-то к партии короля».{1191}
К 18 октября Изабелла уже стояла под Бристолем[104] с войском численностью 2 000 человек. Бристоль был в те времена «хорошим городом, большим, богатым и хорошо укрепленным, с удобным морским портом. И еще там имеется очень крепкий и мощный замок, подножие коего окружено морем».{1192}Войско королевы под командованием Мортимера немедленно приступило к осаде города и замка, которые держал Деспенсер-старший.[105]
Тем временем попытки короля в Чепстоу обеспечить военную помощь оказались безуспешными.{1193} 21 октября они с Деспенсером, «видя, в какое ужасное положение попали, и не зная, где найти облегчение», отплыли из Чепстоу «на утлом челноке».{1194} Они, вероятно, направлялись на принадлежащий Деспенсеру остров Ланди в Бристольском канале, где могли обрести надежное убежище за естественными укреплениями — «очень крутыми и острыми утесами», которые возвышались вдоль береговой линии и «делали всякое нападение невозможным»;{1195} они могли также надеяться достичь Ирландии, откуда могли обратиться к шотландцам, заплатив им за подкрепление, чего Изабелла очень боялась.{1196} Но сложилось иначе: шторм четыре дня трепал их в Бристольском канале[106] и в конце концов загнал в Кардифф 25 октября.{1197}
По дороге в Бристоль Изабелла получила встревожившие ее сообщения о ситуации в Лондоне. Зная, что принц Джон там, и опасаясь за его безопасность, она сперва написала горожанам, прося, чтобы сына прислали к ней, но те решительно отказались, так как хотели видеть его в Лондоне в качестве своего номинального вождя.{1198} Тогда Изабелла написала архиепископу Рейнольдсу, прося его поехать в столицу и присмотреть за принцем. Но, как доложил Рейнольде Истри 21 октября, он был слишком устрашен, чтобы возвращаться в Лондон.{1199} Потому королеве пришлось пока положиться на жителей Лондона, надеясь, что обеспечат ее младшему сыну безопасность, так как у нее было слишком много неотложных дел, и она никак не могла сама отправиться в Лондон — да и не была уверена, что это безопасно. Горожане, всегда неустойчивые, пребывали в раздражении, и когда королева попыталась заступиться за одного немецкого купца, который попал к ним в руки, ей прямо заявили, что ни один враг Лондона не может быть ей другом и что ей не следует вмешиваться в дела Сити.