Ce baron prétend avoir quitté la France et le service de la marine, dans lequel il a esté employé, pour un duel, à Naples il a esté intendant de la marine et a exercé cette charge plusieurs années jusqu’à ce que le duc d’Uceda l’eu rendu suspect à la Cour de Vienne, luy supposant une correspondance criminelle avec la France, de laquelle, s’en estant justiffiée à Vienne, l’Empereur l’auroit voulu rétablir dans son poste.
Le baron mécontent de cette satisfaction, s’adressa à Mr De Matweof, ministre du Czar, pour l’engager à luy procurer à Pettersbourg, le mesme employ qu’il a exercé à Naples. Ce ministre, prévenu en sa faveur (par raport à ces mémoires d’une dangereuse consequance, qu’il avois fait pour procurer à l’Empereur les moyens d’agrandir sa puissance), l’aurois recommandé au Czar son maistre, de manière que ce Prince luy fit une reponce favorable, et si j’en dois croire ce baron, il aura en Moscovie, l’intendance de la marine russienne, il est âgé d’environ 36 ans, bien fait de sa personne, d’un esprit subtil et pénétrant, facile à découvrir son secret, et celuy d’autruy, amateur du sexe à l’exez [l’excès], suceptible de la flatrie, et n’ahissant pas le vin, mais comme il a trahy les Portugais, en révélant (estant à leur service) un secret d’Etat d’une grande conséquence, on ne peus luy confier rien sans estre exposé à un semblable traittement, du temps que Milord Portemoore commandoit en Portugal les troupes auxiliaires de la Grande Bretagne au nombre de 10 000 hommes, il fut résolu dans le conseil portugais de les egorger, il révéla ce secret au dit Milord qui luy procura les moyens de se sauver en Angleterre, où il auroit eu 10 000 £ sterling de recompense, s’il eut pu se conserver l’estime de Milord Oxford.
Voicy l’extrait d’un mémoire qu’il a eu intention de présenter à l’Empereur, mais qu’il n’a pas fait, en estant mécontent. Si Vostre Grandeur m’envoie
un chiffre pour m’en servir lorsque j’auray occasion de luy écrire des choses qui méritent le secret, qu’elle ait la bonté de l’addresser sous le ply de M. le comte de Rottemberg (voici, Monseigneur, les particularitez de ce qui est arrivé aux commis des negotians de St Malo à Pettersbourg, il est désagble [=désagréable] que leur imprudence leur ait suscité cette mauvaise affaire).
Je continueray mon voyage après-demain pour Pettersbourg, d’où j’auray l’honneur d’informer Vostre Excellence de ce que j’y trouveray digne de son attention.
J’ay l’honeur d’etre avec un très profond respect,
Monseigneur
De Votre Excellence
Le très humble, très obéissant et très soumis serviteur
La Vie.
A Königsberg, 19 novembre 1714.
AMAE. Correspondance politique. Russie. Supplement 6. F. 102-103 v.
Перевод:
Милостивый государь,
с тех пор как я имел честь предложить Вашему сиятельству свои скромные услуги в Петербурге, что в Ижорской земле, куда я следую, дабы выполнять до получения новых указаний обязанности комиссара по морским делам, я повстречал в Берлине господина барона де Сент-Илера, дворянина (якобы из Прованса). Поскольку он сказал мне, что имел честь направить письмо Вашему сиятельству с почтой господина графа Ротемберга{354}, я почел за должное составить его портрет для Вашего сиятельства и сообщить Вам, что я заметил в его поведении и его замыслах.
Этот барон утверждает, что оставил Францию и морскую службу, в которой состоял, из-за дуэли. В Неаполе он был интендантом морского ведомства и отправлял эту должность в течение многих лет, пока герцог де Уседа не навел на него подозрения венского двора, облыжно обвинив в преступной переписке с Францией. Он оправдался в том в Вене, и император будто бы пожелал восстановить его на посту.
Не удовлетворившись такой сатисфакцией, барон обратился к господину Матвееву, царскому посланнику, с просьбой добиться для него в Петербурге той же должности, которую он отправлял в Неаполе. Сей посланник, будучи расположенным в его пользу (основываясь на тех опасных записках, которые он составил, дабы предоставить императору возможность укрепить свое могущество), будто бы порекомендовал его царю, своему господину, таким образом, что сей государь дал ему благосклонный ответ, и, если верить барону, он получит в Московии пост интенданта российского флота. Лет ему около 36, хорошо сложен, умом гибок и проницателен, легко раскрывает секреты, свои и чужие, чрезмерно охоч до женского пола, чувствителен к лести и не брезгует вином. Но поскольку он предал португальцев (будучи у них на службе), раскрыв государственную тайну великой важности, ему ничего нельзя доверить, не подвергаясь опасности удостоиться подобного же отношения. В то время, когда милорд Портмор командовал в Португалии вспомогательными войсками Великобритании численностью в 10 ооо человек, португальский совет принял решение истребить их. Он раскрыл сей секрет названному милорду, который предоставил ему средства, чтобы скрыться в Англии, где он получил бы 10 000 фунтов стерлингов вознаграждения, если бы сумел сохранить благосклонность милорда Оксфорда.
Вот выдержка из памятной записки, которую он намеревался представить императору, но не сделал этого, будучи им недоволен. Если Ваша милость пришлет мне шифр, дабы я мог им пользоваться, когда буду иметь случай писать Вам о делах секретного характера, то будьте любезны отправить его с почтой для господина графа Ротемберга (вспомним, милостивый государь, что приключилось с поверенными торговцев из Сен-Мало в Петербурге, досадно, что их неосмотрительность привела их в такие дурные обстоятельства).
Завтра я продолжу свой путь в Петербург, откуда буду иметь честь сообщить Вашему превосходительству то, что сочту достойным Вашего внимания.
Имею честь быть с глубочайшим уважением, милостивый государь,
Вашего сиятельства нижайшим, покорнейшим и послушнейшим слугой
Лави.
Кёнигсберг, 19 ноября 1714 г.
N.° 20 Сент-Илер — Петру I, 2 марта 1715 г.
Августейший и мочнейший кесарь,
всепочтенно представляю Вашему освященному величеству что по Вашим указам толкование двум пунктам вручил я господину Остерману тому две недели есть.
Тому 8 до 10 дней есть, как имел я честь подать о том же копию господину великому адмиралу{355}. Первый пункт есть толь наипаче полезнейший Вашему освященному величеству, что изволите довольствие иметь усмотритъ в последовании времяни, что возможет Ваше величество иметь из подданных своих так добрых морских офицеров, как и протчие морские державы.
Что касается до втораго пункта, о предложении, которое я имел честь Вашему величеству учинить для строения нескольких кораблей на брегах Адриатического моря, в том весьма потребно есть, что [бы] Ваше освященное величество повелело таковых кораблей зделать один или два, и тогда изволит Ваше величество усмотритъ, что все предложении, которые я имел честь учинить, могут быть исправлены.
Вашему освященному величеству небезвестно есть, что от того времяни, как король гишпанский подвергнул под свою власть Каталонию и город Барселон{356}, бесчисленное число семей пошли искать своего убежища в Италии. Безсумнительно есть, что естли б те бедные люди знали, или б кто нибуди обнадежил их, что они найдут в Вашем освященном величестве милость и убежище подлинное в империи Вашем, то б они моменту не мешкали, чтоб тем себе пользу получить и сесть на предложенные корабли, дабы прибыть и стяжать тою милостию и вольностьми, которые Ваше освященное величество возможет им позволить.
Между теми бедными людьми много есть таких, которые имеют знание во всяких механических и вольных науках (то есть в ремеслах и рукоделиях), чрез способ которых возможет Ваше освященное величество установить многие манифактуры и удовольствовать механическими (науками) публичные потребности. Возможно еще привлечь сюды несколько добрых и славных архитекторов и резчиков из Италии, тако ж и иных людей потребных для нужды государственной.
Возможно еще внушить торговым людям всех городов самых торгующих; лежащих в краях италианских; французских, гишпанских и португальских, о торговле сих стран, и мочно им подать к тому охоту, изобразя им авантажи, которые они от того получат.
Многие люди из Европы не знают, где есть Санкт Петерзбурк, или, естли они о нем ведают, то они чают, что сия земля неприступна есть. И так, когда они уведомятся от какого человека о противном их мнению, и когда тот человек обнадежит их о доброте земли (края), то безсумнительно есть, что пошлют они прикащиков в сей новой и славной город для установления своих кантор, что удобствовать будет исправлению великих намерений Вашего освященного величества.
Несть ни единого от тех торговых городов, в которых бы я не был, и где б я фамилиарно знаком не был.
Я еще имею знание о торговле, которую всякой может чинить в сей пристани. Итак надобно только о том им внушить, дабы их ободрить.
Также Ваше освященное величество возможет велеть предложить какой нибудь трактат о торговле при гишпанском дворе, дабы там иметь те ж прерогативы (вольности), как французы, агличаня, датчаня, шведы и голанцы оными стяжают, понеже большая часть товаров Вашей империи транспортованы суть в торговые гишпанские и португальские места от иностранных народов, которые их там продают с великою прибылью.
Ежели б я так счастлив был, чтоб я мог сам о всем донесть Вашему освященному величеству без толмача, то б я дерзал себя ласкать Вашему величеству дать изъяснения толико ради морских дел, как для арсеналов и торговли, что все дело б Вашему величеству полезно было.
Я прилежу со всяким возможным радением к учению руского языка, да мог бы я, когда Вашему величеству и обойтися толмача, когда возмогу иметь честь приближиться к Вашему освященному величеству для разговоров о разных материях.
Я обнадеживаю меня, что ежели возмогу когда достигнути того великосчастия, то Ваше освященное величество найдет в том пользу, не имея иного какого вожделения (желания), разве чтоб некоим образом умножити славу так великого монарха и засвидетельствовать ему действом ревность и верную склонность, которую я буду иметь во всю мою жизнь для службы его, а то учреждением твердым морских его арсеналов.