— А не знаешь, случайно, где его можно найти? — Лёлька потупила загоревшиеся глаза и пододвинула Олегу печенье.
— Почему, очень даже знаю, у него любимое место — клуб "Ущербная луна", но только ходить туда не советую, — он окинул фигурку в куцей курточке снисходительным взглядом и пренебрежительно скривился.
Лёлька ужасно обиделась — они с Олегом бывали и на тусовках высшего света, и в ночных кабачках. А тут какой-то клуб! Большое дело!
Но она на то и была женщиной, чтобы скрыть свои истинные мысли и вытянуть нужную информацию в течение пяти минут. Оказывается, клуб "Ущербная луна" был создан для специфической публики. Туда по вечерам сползались посетители с физическими недостатками, психическими отклонениями, разные непризнанные гении, графоманы-кафкианцы, просто оригиналы, не желающие отождествлять себя с толпой. Там можно было подыскать компанию по нетрадиционным интересам — фетишистов, садо-мазохистов и прочих "истов", им никто не мешал общаться и делиться опытом. Впрочем, геи и лесбиянки были для клуба слишком заурядны, их там не признавали и не приветствовали. А вот зоофилы и транссексуалы умудрились прижиться.
Лёлька выслушала всё это не моргнув глазом, а вот у Софьи Павловны, незаметно вошедшей в комнату, лицо заметно вытянулось и приобрело малиновый оттенок. Олег заметил матушку слишком поздно и замолк на живописании своего опыта общения с компанией зоофилов, причем один из них был без руки и одной ноги, а другой прославился изданием за свой счет бестселлера "Любя все живое".
Оставив Олега успокаивать потрясённую услышанным Софью Павловну, Лёлька мгновенно простилась и выскочила на площадку, давясь хохотом. Правда, она не успела узнать, где эта "Ущербная луна" находится, но кто мешает ей позвонить Олегу позднее? Никто не мешает.
ГЛАВА 5
Проезжая через виадук, она настолько была погружена в размышления, что совершенно забыла о снижении скорости и была немедленно остановлена молоденьким сержантом автоинспекции. Лёлька страшно смутилась, она обычно ездила очень аккуратно.
Топчась около машины, она выслушала лекцию о правилах движения, запихнула в карман возвращенные права и квитанцию на штраф и уже хотела было ехать, но тут чуть впереди, громко взвизгнув тормозами, остановился белый лимузин. Сержант нервно вздрогнул и оглянулся. Из лимузина вывалилась роскошная блондинка в норковом манто и ринулась к ним. Платиновые кудри и полы шубы развевались по ветру, а воздух оглашался радостным трубным воплем. И Лёлька, и сержант невольно шарахнулись в стороны, так что блондинка, проскочив между ними, с сочным шлепком врезалась пышным бюстом в "шестёрку", которая содрогнулась от этого всем своим немолодым корпусом. Нисколько не смутившись, дама немедленно развернулась и, издав пронзительный визг, бросилась на Лёлькину шею.
Едва не рухнув, от такого напора, Лёлька всё-таки уловила в визге нечто знакомое. С трудом оторвав от себя блондинку, она вгляделась в её лицо и тоже завизжала. Ошалевший от происходящего гаишник недоуменно пожал плечами и поспешил убраться подальше от сумасшедших баб, издали погрозив им полосатым жезлом.
— Маргошка! Это ты? — вопила Лёлька.
— Лёлька! Родная моя! — вторила ей дама.
Наоравшись, они разом смолкли и принялись целоваться, невзирая на то, что их машины и они сами явно мешали движению. Наконец Лёлька сообразила спросить:
— Откуда ты взялась, черт побери?
— Только что прилетела. И сразу к тебе помчалась. Смотрю, а на мосту ты собственной персоной торчишь. Ну, рассказывай!
— Что рассказывать? — растерялась Лёлька.
— Как что? Всё рассказывай! — потребовала Марго.
Тут прямо у них за спиной раздался истошный автомобильный сигнал, за ним хором ещё несколько. Только тут Лёлька сообразила обернуться и увидела целую шеренгу машин и торчащие из них головы разозленных водителей.
— Слушай, ехать нужно, а то разорвут на части! — спохватилась она. — Поезжай за мной.
— Зачем, пусть мой водитель едет, а я к тебе сяду! — С этими словами Марго плюхнулась на переднее сиденье.
Лёлька села за руль и, стараясь не смотреть на перекошенные рожи владельцев обгонявших их машин, тронулась с места. Белый лимузин пропустил их вперед и послушно поплелся в хвосте. Управлять машиной и одновременно рассматривать сидящего рядом очень затруднительно, но Лёлька не удержалась.
Сказать, что Марго выглядела сногсшибательно — значит ничего не сказать. Потрясающую фигуру плотно обтягивал черный брючный костюм, изумительно подчеркивающий и тонкую талию, и крутые бедра, и высокую грудь. Копна светлых волос спускалась почти до пояса, в ушах пламенели бриллианты, а кожа лица была безукоризненной, словно только что созревший персик. Картину портила только странно выглядевшая в условиях теплой майской погоды шуба. Приглядевшись, Лёлька поняла, что это не норка, а самый настоящий черный соболь.
Марго с довольной улыбкой наблюдала за Лёлькой.
— Ну что, выгляжу потрясно? — хихикнула она.
— Не то слово! Я бы тебя в жизни не узнала. И откуда ты свалилась? Столько лет — ни слуху, ни духу, и вдруг…
— Вдруг такое не бывает, — вздохнула Марго. — Это результат долгого и кропотливого труда.
Лёлька познакомилась с Марго, когда училась в институте. На какой-то вечеринке она обратила внимание на худенькую девушку в дешевых джинсах и самовязаной короткой кофточке. С кем она пришла, Лёлька так и не поняла. Когда, куря на кухне около открытой форточки, они разговорились, оказалось, что Маргарита учится в консерватории. Тихоня-скрипачка вдруг расплакалась и призналась, что ей негде переночевать — мать выгнала из дома, а общежитие дают только иногородним.
Несколько обалдевшая, Лёлька поинтересовалась, что же натворила Маргарита, что её выставили на улицу. Оказалось, история была банальной — любвеобильный отчим, на откровенные приставания которого она решилась, наконец, пожаловаться матери. Мамаша же вместо того, чтобы защитить дочь, заявила, что та сама виновата, а она не хочет остаться одна, без мужа. Так что в результате разборок бедную Маргариту обозвали проституткой и вышибли из дома. Пустить в консерваторское общежитие её отказались. Теперь ей оставалось либо действительно идти на панель, чтобы заработать на жилье, либо — головой в прорубь, так как на дворе стоял декабрь.
В общем, Лёлька притащила Марго к себе. Она тогда только въехала в осиротевшую дедушкину квартиру и чувствовала себя в ней одиноко. Ритка оказалось славной девчонкой, они отлично ладили целых полтора года, пока обе не закончили учебу. Спохватившаяся мать через пару недель разузнала, где живет Маргарита, и явилась звать ту обратно. Но девушка наотрез отказалась возвращаться, только вещи и кипу нотных альбомов забрала из дома.
Окончив консерваторию, Марго решила, что в этой стране ей делать совершенно нечего, купила на собранные по копейке деньги путевку в Грецию на неделю, и исчезла. Вначале она ещё звонила, рассказывала про то, что устроилась играть на скрипке в греческом ресторане и подыскивает себе мужа побогаче. Лёлька её понимала и не осуждала — всю жизнь прожить практически в нищете с матерью-медсестрой и с отцом-алкоголиком, а потом — с отчимом-пьяницей, это уважительная причина, чтобы хотеть обеспеченной жизни. Потом связь оборвалась. И вот сейчас Марго сидит рядом с ней и взахлёб рассказывает о своей жизни за кордоном.
Первого мужа — знойного грека Гришу (так звала его Марго, а как на самом деле звали этого достойного человека, навсегда осталось для Лёльки тайной) она подцепила в том самом греческом ресторане. Гриша был хорошим малым и имел три грузовика, на которых возил овечий сыр, оливковое масло и прочие греческие товары по всей стране. Жили они душа в душу, пока Марго не повстречался другой знойный грек Кузя (опять-таки неизвестно, как же его при рождении назвали греческие мама с папой). Марго развелась с Гришей и стала жить с Кузей. Кузя был горшечником. Конечно, он изготавливал не простые горшки, а греческие — амфоры, Туристы раскупали эти амфоры с лету, и Кузя процветал. Именно он надоумил Марго перекрасить скромные шатенистые волосы в платиновый цвет и сделать пышную силиконовую грудь.
На этом месте рассказа Лёлька рассмеялась, потому что больше всего её смущал как раз Маргошин бюст, она ведь помнила его прежние весьма скромные габариты. Марго тоже захохотала и ткнула её кулаком в бок. В результате чего они едва не врезались во встречный автобус.
Придя в себя от нервной встряски, Марго возобновила рассказ. Сделав пластическую операцию и высветлив волосы, она неожиданно для себя превратилась в объект повышенного интереса практически всех знойных греков, вышедших из детсадовского возраста. До несчастного Кузи дошло, какую потрясающую глупость он совершил, но было поздно. Дело, наверное, в том, что гречанки — смуглые, черноволосые, с крупными носами — приелись темпераментным аборигенам. Поэтому появление в любом месте светлокожей, аппетитной блондинки с крошечным точеным носиком встречалось мужской аудиторией с редкостным ажиотажем. Так что Кузя, так и не успевший стать законным Маргошиным супругом, получил вскоре отставку.
Теперь Маргарита замужем за мужчиной своей мечты. Естественно, он грек. Не такой знойный, как Гриша и не такой темпераментный, как Кузя, а намного, намного знойнее и темпераментнее! А главное, он потрясающе богат. Зовут это сокровище Федей, и оно владеет крупной торговой компанией, десятками больших грузовых кораблей и здоровенным банком в Афинах. У них двое детей — мальчик и девочка. Мальчика зовут Микасом, то есть Мишей, а девочку — угадай! Конечно, Еленой, Лёлькой!
И вот теперь Маргарита решила навестить родной город. Но не ехать же к давно забывшей о ней матери. Она приехала к Лёльке, и только к Лёльке! Муж отпустил её на целый месяц, нанял здесь для неё машину с шофером. Для него это не проблема. Так что теперь они могут сколько угодно наслаждаться общением, болтать и развлекаться. Можно в Москву смотаться или в Питер, ведь Марго там никогда не была.