— Фу, ну и напугала ты меня! — воскликнула Баська. — Как ты сюда попала?
— Через шкаф. Да успокойся, сначала я вошла через дверь, мне Лулу открыла, — объяснила Лёлька, рассматривая многочисленные царапины на руках Баськи. Очевидно, Воланд боролся за грязь на своей шкуре до последнего.
— Да? А я ничего не слышала. Этот зверь ни за что не хочет мыться и так воет, что уши закладывает. Третий день с ним мучаюсь, — пожаловалась Баська.
— А остальные?
— Что остальные? Ах, эти. Нет, они не воют и даже уже не возражают против мытья. И вообще, ведут себя на редкость тихо.
Лёлька внезапно насторожилась. Ей послышалось, что кто-то ходит в салоне. Но, заглянув туда, она никого не обнаружила и скомандовала Баське, испуганно следующей за ней по пятам:
— Отпусти кота и пошли на кухню!
Обретший, наконец, свободу Воланд немедленно умчался, задрав хвост и брезгливо встряхивая лапами с бубенчиками, а Лёлька поволокла Баську к кухонному столу. В отличие от того, который она осматривала ранее, он имел вполне вместительные, широкие ящики. В одном из них лежал единственный нож — с широким лезвием и тупым закругленным концом.
— Что делают этим ножом? — требовательно спросила она, покрутив находкой перед Баськиным носом.
— Режут, — захлопала глазами Баська.
— Что режут?
— Ну, не знаю, — пролепетала Баська, опасливо косясь на Лёльку. — Хлеб режут, сыр, колбасу. Все режут. А что?
— А то, что Вотю убили совершенно другим ножом! Из той квартиры, — ткнула Лёлька пальцем в стенку, за которой была вторая кухня Агнии. — Там раньше было четыре ножа, совершенно не похожих на этот. Осталось три, четвертый забрала милиция вместе с телом. Значит, убийца был там и принес оттуда нож, потому что у этого слишком тупое лезвие, чтобы воткнуть в кого-то! Теперь поняла?
У Баськи округлились глаза и открылся рот. Она повертела в руках нож, потом осторожно положила его на стол и прошептала:
— Точно! Агния ведь готовила не здесь, а там. Сюда только кастрюльки для Лёвы носила. Не хотела, чтобы тут щами и котлетами пахло, посетителей с настроения сбивало. Даже когда что-то разогревала, дверь на кухню держала плотно закрытой. А в холодильнике были только масло и сыр с колбасой для бутербродов. И других ножей я здесь ни разу не видела. Во дела…
— Баська, быстренько вспомни, кто, кроме тебя мог знать про шкаф и вторую квартиру? — потребовала Лёлька, доставая сигареты.
Баська тоже закурила и уселась на стол, свесив ноги в пушистых розовых тапках. На лице у неё отразился интенсивный мыслительный процесс. Подумав, она категорически заявила:
— Пожалуй, никто не знал. Васька точно не в курсе. И из соседей больше никто, разве что, видели Агнию выходящей из той квартиры, но про шкаф я никому не говорила, а вторую квартиру иметь никому не запрещено.
— А мастера, которые ремонт делали, растрепать не могли?
— Молдаване? Да кого они тут знали? Приехали на сезон, заработали и обратно на солнечную родину свалили. Им одна Анька, знаешь, сколько заплатила! Она у них последней заказчицей была, после неё сразу и уехали. Нет, они точно не могли никому сказать, — покачала головой Баська и уронила один тапок.
Лёлька достала из кармана бумажку и рядом с третьим вопросом добросовестно нацарапала: "Почти наверняка — во второй квартире". Баська посмотрела на неё с уважением. Потом осторожненько спросила:
— Долго мне ещё тут вахту нести? А то приходится ночевать в салоне на диване, чтобы всю ночь туда-сюда не бегать. Эти-то хоть и тихо себя вести стали, но по полночи не спят, компьютер мучают. А мне тут сны нехорошие снятся. Опять-таки рисунки дурацкие, в туалет спокойно не сходить.
— Ничего, потерпи. Адвокат обещал Агнию скоро освободить под залог, — сообщила ей Лёлька и, сладко потянувшись, добавила: — Пойду, попробую из Лёвы хоть что-нибудь вытянуть.
— Ну-ну, попробуй, — с сомнением пробормотала Баська и, вытряхнув в мусорное ведро окурки, принялась тщательно драить пепельницу.
Лёва сидел в своей захламленной комнате, мирно уткнувшись в экран дисплея, где длинноволосый детектив Гарри Бивнев носился в поисках средства от собственной импотенции. Лулу, усевшись на кровати, красила ногти на ногах серебряным лаком. На столе валялись шкурки от бананов и пустые пивные банки. В бутылке из-под водки "Любимая" красовался привядший одинокий тюльпан. Пахло ацетоном и дешевой туалетной водой.
Лелька сцапала Лёву и, притащив на кухню, учинила допрос по всей форме. Итог допроса её удовлетворил: придурочный братец Агнии поклялся мамой, что никакого ножа, кроме лежащего на столе, он в этом доме никогда не видел. На осторожные наводящие вопросы о том, знает ли он, как Агния попадала во вторую квартиру, Лёва вначале изумленно вытаращил глаза, потом с трудом припомнил, что сестрица действительно где-то, кажется, жила, но где именно и как туда попасть, никакого понятия он не имеет. Лёлька слишком хорошо знала недотепу, чтобы заподозрить в его словах какую-либо хитрость.
— Ты, случайно, не помнишь, тот вечер, когда Агния собиралась с Вотей в клуб? Ну, после которого его убили? — почти без надежды спросила она Лёву.
К её удивлению, он кое-что, оказывается, всё-таки помнил. Связано это было с тем, что Агния несколько раз отвлекла его в разгар пылкого виртуального объяснения в любви, обращенного к некой Элайзе.
— Это ещё что за кадр? — поинтересовалась Лёлька.
Оказалось, что мучимый сексуальным дуализмом Лёва в последнее время завел в интернете изрядное количество друзей и подружек. Виртуальное общение с разнообразными Клелиями, Крошками Пинки и Дэмианами продолжалось часами и носило самые разнообразные формы. Лёлька на всякий случай решила не уточнять, какие. Лёва, в зависимости от настроения, выступал в двух ипостасях — либо пылкого рыцаря в лунных доспехах по имени Гийом, либо забитой злыми родственниками, несчастной, но красивой девицы Армины. Оба персонажа пользовались у интернетовской братии значительным успехом.
Так вот, как раз, когда любвеобильный Гийом выстукивал на клавиатуре страстные признания виртуальной блондинке Элайзе, Агния влетела к нему сначала с вопросом, поужинал ли он манной кашей, потом с претензией насчет невымытой посуды, а под конец с совершенно идиотской задачей — поискать какие-то ключи. Лёва оторвался от компьютерного романа и добросовестно пошарил в комнате. Ничего не нашел. Пока он искал, Элайза из чата куда-то исчезла. Но появилась Лулу, не менее повернутая на Толкиене и фэнтэзи, чем Элайза. Общение разгорелось с новой силой, и он даже не заметил, как назначил Лулу свидание и дал свой адрес. Дальше Лёлька сама всё знала.
Круг замкнулся. И в этом круге, кроме странного перемещения ножа из одной квартиры в другую, ничего интересного, похоже, не было. У Лёльки внезапно разболелась голова. На улице уже смеркалось, и воздух был каким-то прозрачно-тревожным, словно перед грозой. Скорее всего, ночью она и разразится, хотя сейчас на небе наблюдались только реденькие облачка. Гроза в начале мая…
Вернувшись домой, Лёлька обнаружила на кухне мрачную Маргариту за изготовлением здоровенной пиццы с ветчиной и грибами. На вопрос, как она съездила на задание, подруга только нервно дернула плечом. Стало понятно, что не совсем успешно.
После ужина Маргарита кратко рассказала, что расчет Лёльки был верный, Сергей, вернее Серж, как он ей представился, находился дома один. Супруга была занята в театре, сегодня там давали "Леди Макбет". Но не успела Маргарита расположиться на кухне, чтобы завести под крепкий чаек бодягу про беспощадную борьбу с фашистами и коммунистами, как примчалась зареванная дочь Сержа Юля. Оказывается, её прямо из колледжа вызвали в милицию, потому что убили её подружку Олю. Причем, убили как раз тогда, когда она прошлым вечером шла от Юли домой. Так что вместо того, чтобы пудрить мозги папаше, Марго пришлось нянчиться с рыдающим ребёнком. Напоив Юльку валерьянкой с тазепамом и уложив её в кровать, Марго почувствовала, что просто не имеет морального права охмурять расстроенного Сержа, и поскорее распрощалась. Правда, он дал ей свой телефон и просил позвонить.
Тут Маргарита обратила внимание на странное выражение лица подруги и замолчала. Лёлька задумчиво запустила руку в тщательно созданную утром прическу и некоторое время дергала эту прическу из стороны в сторону. Потом вдруг завопила:
— Где пульт?!
— Какой пульт? — растерялась Марго.
— От телевизора, холера! — заметалась Лёлька по комнате, заглядывая под диванные подушки и валяющиеся повсюду газеты и журналы. — Вечно ничего не найти в этом бардаке!
— Ты же сама его успешно создаешь! — парировала Маргарита и тоже принялась, было, искать пульт, но потом сообразила и включила телевизор, нажав кнопку на панели под экраном. — И чего орешь, непонятно…
— Сейчас местные новости будут, — слегка успокоилась Лёлька и тут же обнаружила пульт в чаше для благовоний. — Кто, черт возьми, додумался его сюда сунуть?
Пока кисло-сладкий диктор вещал про визит местного губернатора к соседнему, а также про открытие нового аттракциона в парке культуры, Лёлька нетерпеливо ёрзала и подгоняла его. Наконец пошла криминальная хроника: поимка очередного наркоторговца (продемонстрировали субтильного мужичка с выражение ослиного упрямства на небритой физиономии), пожар на складе огнетушителей. И только под завязку диктор сообщил:
— Сегодня во дворе жилого дома по улице Коломийцева обнаружен труп семнадцатилетней Ольги Марковой. Убийство произошло ночью или вчера поздно вечером.
На экране появилась уже виденная сегодня Лёлькой подворотня, мусорные баки и суетящиеся люди. Потом в кадр влезла та самая телевизионная девица и хрипловатым голосом затараторила:
— Страшную находку сегодня обнаружил местный житель Михаил Кузьмичев — труп девушки. Девушка, похоже, задушена. Тело спрятано за контейнеры с бытовыми отходами. Что вы можете сказать нашим зрителям?! — внезапно ухватила она за рукав худого очкастого типа.