В общем, сообразительная разбойница, руководствуясь сюжетом какой-то подходящей книжицы, отодрала от стенки чулана кусок грязных обоев, подсунула его под дверь и вытолкнула ключ из замочной скважины плотно скрученной трубочкой из тех же обоев. Ей повезло — замок был не английский, а самый простой. И ключ легко вывалился на бумагу, после чего она его вместе с обоями втащила под дверью и открыла замок. Дом, в котором её держали, Катька осматривать не стала, а тихонечко прокралась по темному коридору и выскочила наружу. Вокруг было темно, и она помчалась наугад по рытвинам и кустам. Уже на рассвете выбралась на какую-то дорогу, остановила первую попавшуюся машину и наплела водителю, что заблудилась. Тот и привез её домой.
Тут в гневные обличения пустился Акакий. Он не спал всю ночь, поднял на ноги всю братву, а потом и милицию (на что только не пойдешь ради любимого бутончика!), сам носился по городу в поисках Катьки, регулярно возвращаясь домой, чтобы в очередной раз дать по зубам нерадивой охране. Зинаида тоже не спала — сидела на телефоне в ожидании звонка от похитителей с требованием выкупа. Так что возвращение Ксюши и Романа в половине шестого утра было зафиксировано точно. И теперь гадкие детки должны дать ответ — зачем им понадобилось похищать Катьку и планировать её убийство? Како заорал, как раненый слон и громко затопал ногами. Обвиняемые в ответ испуганно заверещали, что знать они ничего не знают, всю ночь провели в ночном клубе "Череп", где пили и плясали, никуда не выходя.
— А это что?!! Я эту штуку в твоей, паразит, машине нашел! — гаркнул Акакий, и воцарилась тишина. Очевидно, присутствующие что-то рассматривали.
— Это моя фенечка! — торжествующе взвизгнула Катька. — Чмо, уроды дрянские! — И тут же послышался звук бьющихся предметов, и кто-то истошно взвыл.
— Бутончик мой! — запричитал Како, — Ты не ушибла ножку?
— Нет, папулечка! — с чувством глубокого удовлетворения ответствовал бутончик и снова кто-то взвыл.
Послышались сдержанно-негодующие возгласы двух других папаш, которые требовали прекратить избиение их чад. И склока вскипела с новой силой. Лёлька с тоской глянула вдоль улицы и встала. Понятно, что ждать Акакия придется ещё очень долго… Такие семейные сцены длятся и длятся. До бесконечности… И что-то новое она уже вряд ли услышит. Так что пора ехать.
Направляясь к центру города, Лёлька усиленно размышляла. Итак, Катьку пытались похитить… И сделали всё довольно глупо. Хотя, если это дело рук Романа и Ксюши, то понятно — ни умом, ни сообразительностью молодые люди не отличались… А если не их, то вообще странно, ведь машина была Ромкина, да и родные голоса Катька за дверью слышала… Черт знает что получается!
Внезапно, затормозив перед светофором, Лёлька увидела прямо перед собой могучую спину мотоциклиста. Вначале её внимание привлек длинный, стянутый резинкой хвост из абсолютно рыжих, засаленных волос. Хвост свисал между лопаток прямо на огромный череп, изображенный на майке байкера. До чего же забавное сочетание черепа и рыжей пряди!
И тут она вспомнила — "Череп"! Клуб, где, по их словам, провели ночь Роман и Ксения… Где-то она такую вывеску видела. Пристроившись за рыжим мотоциклистом, она ехала и размышляла. А когда на следующем светофоре пришлось опять остановиться, посигналила и призывно махнула байкеру рукой. Тот удивленно оглянулся и, ловко развернув мотоцикл, оказался рядом с её машиной.
— Извините, — высунулась в окошко Лёлька, — вы не знаете, где находится ночной клуб "Череп"?
— Дык, кто ж его не знает? — крякнул байкер, показывая отличные фарфоровые зубы. — На Боткина, рядом с гаражами, но там, детка, с шести открывается.
— Спасибо огромное, — вежливо поблагодарила Лёлька и собралась трогаться, светофор уже зажег зелёный свет, но мотоциклист ухватился за её дверцу огромной лапой в кожаной перчатке с заклепками и затейливыми прорезями.
— Подползай туда сегодня часам к восьми, рыжая, мы с тобой будем просто сногсшибательной парой! — предложил он.
— Ладно, рыжий! До вечера! — рассмеялась в ответ Лёлька и рванула с места.
Некоторое время мотоцикл тарахтел позади, но потом свернул и исчез.
— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовалась Лёлька у кактуса. Кактус промолчал, всем своим видом демонстрируя полнейшую некомпетентность в вопросах дедукции.
Время уже близилось к четырем, в желудке было пусто и тоскливо. Рассудив, что заехать домой перекусить она уже не успевает, Лёлька затормозила около первого попавшегося бистро и, взяв две порции люля-кебаб и кофе с пирожным, устроилась в уголке. Настроение у неё было унылым. Несколько дней она сбивает ноги в поисках мало-мальски подходящей кандидатуры в убийцы, а толку — чуть. Информация копится, а что делать с ней дальше, непонятно.
Объедая последнюю котлетку с деревянной палочки, она так тяжело вздохнула, что сидевший за соседним столиком длинноволосый парень оглянулся. Внимательно всмотревшись в Лёльку, он вдруг поднялся и, прихватив чашку с кофе и блюдце с недоеденным пирожком, пересел за её столик.
— Привет! — радостно воскликнул он: — Скучаешь?
— Привет, — озадаченно отозвалась Лёлька.
— Не узнала! — ещё более радостно констатировал парень. — Ну конечно, ты ведь вся такая нервенная была. Где уж нам уж… А я вот с репетиции топаю, решил пирожков с мясцом поесть, а то у Лёвки сплошными кашами теперь пичкают…
— Так ты… Мишель, — наконец сообразила Лёлька.
— Точно! — обрадовался тот и поинтересовался: — Ты на колесах? В смысле — на машине? Подбрось поближе к Левкиному дому, а то в общагу пылить неохота, скукота там.
— Ладно, — охотно согласилась Лёлька, принимаясь за кофе. Слизывая крем с "корзиночки", она рассмотрела, наконец, как следует странного Мишеля. Впрочем, сегодня он не выглядел таким уж странным — распущенные по плечам вьющиеся волосы и резковатые черты лица делали его похожим на певца Леонида Агутина. Небольшие нагловатые глазки прятались за дымчатыми очками.
— А ты, что в общаге живешь? — поинтересовалась Лёлька.
— Ага, — кивнул он головой и запихнул в рот последний кусок пирожка. Прожевал его и добавил: — Зарплата в театре такая, что даже комнату на неё не снимешь, вот и приходится мыкаться в этом тараканнике. Предки все обещают свою квартиру в Хабаровске разменять и мне хоть какое-то жилье тут сообразить, да пока такой размен найдешь… Вот и мотаюсь по приятелям, у меня соседи по комнате круглосуточно водку трескают и песни орут. Сейчас вот у Левушки прижился…
Лёлька допила кофе, и они вышли на улицу. Усевшись за руль, Лёлька открыла заднюю дверцу:
— Извини, впереди место занято.
— Ну не фига себе! — присвистнул Мишель, узрев наполовину остриженный кактус. — Ты что, в целях личной безопасности возишь эту штуку?
Рассмеявшись, Лёлька тронула с места и поехала, прикидывая, как кратчайшим путем доехать до дома Агнии.
— А ты кем работаешь? — внезапно спросил Мишель.
— Художник я, детские книжки оформляю, ну и взрослые иногда. Открытки рисую, в рекламе подхалтуриваю, — машинально ответила Лёлька.
— Понятно… Я вот все думаю, могла Левкина сестрица этого типа замочить или нет, — резко сменил тему пассажир.
— Что значит, могла? — немедленно возмутилась Лёлька. — Конечно, не могла! Никогда и ни за что!
— Ну, не могла, так не могла, — покладисто согласился Мишель. — Но тогда кто?
— Да черт его знает, кто это сделал! Только не Агния!
— Просто, я её плохо знаю, — пожал плечами актер. — Агнию то есть. Почти не общались.
— А ты давно у Левы обосновался? — внезапно заинтересовалась Лёлька, тормозя у светофора.
— Да недели три…
— И что, С Агнией не встречался?
— Да практически нет. Утром она приходила, когда мы ещё спали, запиралась в салоне с посетителями. Я днем пропадаю в театре, вечером спектакли. Меня почти во всем репертуаре эксплуатируют…. И главное, хороших ролей не дают, все больше ерундовые, но много. — Мишель хмыкнул. — Так что прихожу поздно, Агнии уже нет. Иногда сталкивались, здоровались… У Лёвки постоянно кто-то зависает, она привыкла.
Лёлька задумалась. А ведь и правда, у братца Агнии все время хороводились и ночевали всевозможные субъекты. Некоторых Лёлька и сама там встречала.
— А в тот день, когда… ну, это случилась? — с ударением на слове "это" спросила она.
— Да я тогда днем ещё ушел, репетировали мы в театре. А вечером я в спектакле занят был, ну мы там в гримерке с ребятами праздновать и начали… Первое мая все-таки… А уж после спектакля пошло-поехало! Я там и проснулся на следующий день с больной башкой. Часа в два… И к Лёве пошел, — бодро отрапортовал Мишель: — А там… Так что в свидетели я не гожусь.
— Ну все, приехали! — остановила Лёлька машину у подворотни, за которой располагался двор дома, где жила Агния.
— Сенькс, киссез! — промурлыкал актер и быстро выскочил из машины.
— Вот только киссез мне не хватало! — раздраженно проворчала Лёлька, закуривая, чтобы перебить оставшийся в салоне довольно сильный запах мишелевского парфюма. — И чем они там в театре поливаются? Детским лосьоном от опрелостей?
ГЛАВА 11
Выруливая на центральный проспект города, Лёлька взглянула на часы. Без десяти пять… Время поджимает, но нужно позвонить домой, иначе потом придется выслушивать претензии от любимого. Как назло, все автоматы около универмага были заняты. Хорошо бы завести мобильный телефон, но пока финансы не позволяют…
Лёлька переминалась с ноги на ногу и думала о том, что три года, проведенные с Олегом, прошли у неё, в общем-то, совершенно замечательно. Он сильный, веселый и надежный, хотя, при этом, изрядный баламут. И, возможно, скоро она на его регулярные предложения смотаться в ближайший ЗАГС ответит: "Ладно, почему бы и нет!"
Прижав к уху ещё теплую после чужого разговора трубку, она набрала номер.
— Знаешь, сколько за подделку документов дают? — ехидно осведомился родной голос на другом конце провода.