— М-да, — промолвила Агния тихо, но Лулу услышала её и обернулась.
— Не пойму, чего это она? — жалобно пробормотала Маргарита. — Набросилась, как фурия… Чего ей надо?
— А вот это мы сейчас узнаем… — зловеще произнесла Агния.
— А нечего чужих женихов отбивать! — взвизгнула скандалистка. — Мало ей виртуала, в реале явилась, лахудра!
— Я? — неподдельно изумилась Марго.
После пятиминутного допроса выяснилось следующее: Маргарита, путешествуя по квартире, постучала в дверь Лёвушкиной комнаты. На вопрос: "Кто там?" честно назвала своё имя. После чего из-за двери вылетела непонятная хулиганка, загнала беднягу на кухню и едва не выцарапала ей глаза. Мотивация поведения Лулу была прозаической — в интернете существовала некая Маргарита, являвшаяся соперницей Лулу в борьбе за сердце отважного Гийома, то бишь Лёвы. Наглая виртуальная Маргарита постоянно охмуряла рыцаря в лунных доспехах, которого Лулу уже стала считать женихом. О своей новой жениховской ипостаси любвеобильный Лёва не догадывался, поэтому, услышав новость, изумленно распахнул пасть и только через минуту с лязгом её захлопнул.
— Так, значит, скоро свадьба? — с наигранной радостью спросила Агния.
— Нет! — завопил ошарашенный Лёва.
Да! — скромно потупила глазки Лулу.
Понятно, — процедила Агния. — Вернее, непонятно, но сейчас уже нет времени разбираться. Вы уж в наше отсутствие постарайтесь решить этот вопрос между собой и придите к какому-нибудь консенсусу. — Тут она фыркнула так, что траурная вуаль на шляпке взлетела вверх, подхватила Лельку и Маргариту и потащила к дверям.
ГЛАВА 13
Когда они подъехали к церкви, небольшая стоянка перед нею уже была забита машинами. Большей частью, дорогими иномарками. Водителю пришлось парковаться в переулке сбоку. Отпевание началось, словно по заказу, как только они вошли в храм. Запах ладана смешивался с крепким ароматом дорогих мужских одеколонов — церковь была заполнена, в основном, хорошо одетыми мужчинами, которые с трудом вспоминали, какой рукой следует креститься, и выглядели тоскующими и оторванными от привычной обстановки. При очередном сигнале чьего-либо сотового телефона, перекрывающего печальное пение хора, практически все они дружно вздрагивали и начинали хлопать себя по карманам. Батюшка, видимо уже привыкший к такой обстановке, и бровью не вел.
Лёлька с Марго остались стоять почти у входа, а Агнию подхватил под локоток незнакомый субъект в слегка помятом черном костюме и повлек куда-то вперед. Агния, не решаясь упираться, лишь растерянно глянула на подруг и вдруг сильно побледнела. Потом они потеряли её из виду и снова увидели только когда гроб с телом Воти начали выносить из церкви. Лёлька успела рассмотреть рядом с ней явно нервничающего господина Перетищенко, то что-то принимающегося говорить, то уныло всплескивающего руками. Они уселись вместе в машину, которая тронулась сразу за катафалком. Внушительная кавалькада растянулась на многие десятки, а то и сотни метров.
Преображенское кладбище располагалось почти в центре города недалеко от больницы. Траурная процессия от ворот направилась вглубь изрядно заросшей деревьями и кустами территории. Вдоль главной аллеи виднелись старые, ещё дореволюционные могилы с каменными крестами и склепы. Потом пошли памятники со звездами и заросшими сорняками надгробьями. И, наконец, за поворотом показался современный некрополь. Старые деревья тут были практически все вырублены и помпезные изваяния из мрамора и гранита сияли на солнце отполированными гранями. Многие были украшены скульптурами, бюстами и барельефами. Сразу было видно, что хоронили тут не простой люд.
В народе это место почему-то получило название "Египетская гробница" — может быть, из-за самой первой могилы, над которой возвышался замысловатый черный крест из габбро. У подножия креста печально возлежала остроухая кошка из того же камня. Под сим изваянием покоился известный лет десять назад в городе бандит Сеня Кудрявый, большой любитель домашних животных и шквальной стрельбы в людных местах. Гибель Сени от пули молодого милицейского лейтенанта и дала начало череде новых захоронений, хотя до этого городские власти собирались старое кладбище снести и построить на его месте жилые дома. Но теперь даже разговоров об этом не велось, а "Египетская гробница" довольно быстро разрасталась, поглотив часть больничного парка и площадку, зарезервированную когда-то под строительство задания партархива.
Красивый гроб из мореного дуба установили на специальном помосте около вырытой могилы. Вперед немедленно вышел господин Перетищенко и начал произносить траурную речь. Пока он долго и проникновенно рассказывал о своем усопшем шефе и клялся продолжить его дело, Лёлька изучала присутствующих. Кроме Агнии, у гроба с непроницаемым лицом стояла Зинаида, положив обе руки на плечи изнывающей от скуки Катьки. Позади них маячил амбал со знакомой физиономией — Како, видимо, решил перестраховаться, и приставил к семье охрану. Рядом с охранником переминался с ноги на ногу невысокого роста мужчина в черном джемпере. Выйти вперед он явно стеснялся, хотя один из немногих выглядел неподдельно расстроенным. Лёльку он заинтересовал гораздо больше остальных.
Кроме того, она заметила Арсения Петровича, неспешно перемещавшегося среди могил на заднем плане. Ну, а как же, сыщик обязан посмотреть, не явится ли убийца, торжествующе сверкая глазами и радостно скаля зубы, на похороны жертвы. В таких опереточных преступников Лёлька верила слабо, но на всякий случай отметила несколько лиц, которых было неожиданно видеть среди присутствующих.
Одним из них был известный в городе психопат и скандалист Макс Хвостов, организовавший злобную газетенку "Накося выкуси!" и еженедельно поливающий грязью все, что под руку подвернется. Потом она заметила неподалеку от него явно нетрезвую и зареванную Валентину Соболь, повисшую на руке Пети Зайцева и что-то ему бормочущую. Петя со страдальческим видом отворачивался от настойчивой дамы, но приличия не позволяли ему вырваться из её цепких коготков. Не исключено, что Хвостов записывает на диктофон Валентинин бред, и нужно ждать в ближайшее время от него новых печатных гадостей. Вон как опасливо сторонится Хвостова облаченный в элегантный черный костюм Марик Соломатин.
Перетищенко закончил, наконец, свою речь и уступил место директору детского дома, которому (не директору, а дому) Вотя постоянно помогал с приобретением одежды и игрушек. Директор проблеял несколько тягучих фраз, вытирая с лица не то слезы, не то пот и ретировался. Рвущейся вперед Валентине слова не дали: Петя Зайцев и пришедший ему на помощь Перетищенко удачно увлекли её за ближайшие кусты, откуда ещё некоторое время слышались приглушенные выкрики. Но их заглушили рыдания флейт оркестра, и несколько мужчин захлопотали у гроба.
На какое-то время внимание всех было приковано к процедуре погребения. Лёльке взгрустнулось. Вот жил сильный и вполне симпатичный человек — Виталий Бармин. Жил, как все, собирался жениться на красивой женщине, любил вкусно поесть и выпить в хорошей компании. А сейчас его с минимальным количеством эмоций закапывают в землю, почти не оплакивая, если не считать прозрачных слез, тихо катящихся из-под вуали Агнии, и шмыгания носа незнакомого мужика, высунувшегося, наконец, вперед. Даже Катька стоит с равнодушным выражением на ангельской мордашке. Вот и всё, отстучали комья земли по крышке гроба, мужики взялись за лопаты и вскоре рыжий холмик земли обложили роскошными венками и букетами цветов. Присутствующие начали потихоньку отходить от могилы.
И тут одновременно стали происходить сразу несколько событий. Из-за кустов выскочил совершенно ошарашенный Петя Зайцев и заметался в поисках кого-то. За кустами кто-то заблажил дурным голосом. Следователь Арсений Петрович, совсем было подобравшийся к Маргарите и уже примеривавшийся, как бы поделикатнее ухватить её под локоток, взвился, словно старый боевой конь при звуке трубы, и ринулся за эти кусты с курьерской скоростью. Интересовавший Лёльку мужик в джемпере напрягся, но продолжил старательно расправлять ленты на венках, всем своим видом демонстрируя непричастность к воплям и суете. Охранник моментально сгреб Зинаиду и Катьку и потащил их прочь, прикрывая могучей спиной от потенциального противника. Ничего не понимающая Агния кинулась к Лёльке и Маргарите, а те уже спешили к месту событий.
За кустами, видимо, оставшимися от густых зарослей больничной сирени, сразу понять что-то было крайне затруднительно. Несколько человек, столпившись возле груды земли, возбужденно махали руками и что-то восклицали. Откуда-то несся приглушенный жуткий вой. Не успели подруги приблизиться, как Арцев, стоявший несколько обиняком, вдруг присел и мгновенно скрылся, словно провалившись под землю. Маргарита от неожиданности ойкнула.
До Лёльки, наконец, дошло, что внимание всех приковано к свежевырытой могиле, и дикий вой раздается именно из неё. Она обежала стоявших и заглянула в яму. Представшее её глазам зрелище впечатляло. На дне могилы, лежа на боку, корчилась Валентина Соболь. Лёлька узнала её по несколько экстравагантному черному платью из полупрозрачного панбархата. Перепачканными руками она закрывала лицо и отчаянно выла. Возле неё на корточках сидел Арсений Петрович и пытался успокоить, одновременно умело проверяя на ощупь целостность дергающихся и пинающихся Валентининых конечностей.
— Ну, и что вы глазеете? "Скорую" вызвали? — закричал следователь из ямы.
— Вызвал, уже едут. Вытащить бы её надо, — ответил крепыш с сотовым телефоном в кулаке.
— Надо, только доска нужна пошире. Поищите там!
— А доска-то зачем? — хором удивился народ.
— Так положено! — авторитетно пояснил лысоватый господин. — А вдруг у девушки сломаны шея или позвоночник.
— Нееет, не дамся! — завопила в могиле Валентина. Но к яме уже тащили широкий занозистый горбыль длиной метра полтора. Доска была грязной, очевидно её использовали для выравнивания могильных холмиков.