силась Яна. – Надо будет освоить.
– Давай! Посмотрим, как среагирует на это… один человек.
– Никак не среагирует, – надулась Яна.
Таняша поглядела на нее, наклонив голову:
– А как у тебя с Николя? Неужели после поездки вам не захотелось продолжения?
– Захотелось. Наверное. Я не поняла. Все было замечательно, но уже два дня прошло, а он не звонит. Даже хуже.
– Хуже?
– Утром, когда мы с Себастьяном отправились прогуляться… мне показалось, что мимо проехала его машина. Не остановилась.
– Ерунда! – махнула рукой Таняша. – Во-первых, тебе всего лишь показалось, что это его машина, а во-вторых, автомобилем могла воспользоваться Клоди. Ее Renault, выпущенный еще до нашей эры, все время барахлит.
– Все равно неприятно.
– Согласна. Должен был позвонить хотя бы из вежливости. Canaille!
Яна прыснула в ладошку.
– Ты чего? – удивилась Таняша.
– Слово «каналья» я слышала только в кино про мушкетеров. Смешно!
– Не вижу ничего смешного. Ник – сын моей ближайшей подруги, поэтому ему стоит быть обходительнее. Хотя что возьмешь с человека, который получил образование в Канаде!
Она собиралась развить эту тему, но тут из дома вышел бледный Себастьян и плюхнулся рядом с ними.
– Боже, как я натерпелся!
Таняша фыркнула:
– Натерпелся он! Подумайте! А нечего было по ночам к девицам в окна лазить!
Себастьян открыл рот, снова закрыл, пошлепал губами и вздохнул.
– Ну чего ты молчишь? Что они тебе сказали?
– Отпечатки не мои.
– Как?! – воскликнули женщины хором.
– Меньше на два размера. Кроме того, я был в домашних туфлях на мягкой кожаной подошве, а там спортивные на рифленой.
Таняша с Яной потрясенно молчали.
Между тем Себастьян, с которого было снято ужасное обвинение, с каждым мгновением чувствовал себя все лучше и лучше.
– Я с самого начала был уверен, что меня ни в чем подозревать не будут. Во время ограбления я гулял с Яной. Глупо было вообще устраивать мне допрос, но французские полицейские ужасные бюрократы.
Себастьян вынул из внутреннего кармана куртки фляжечку и, отхлебнув, облегченно засмеялся.
– А ты что им сказала? – обратился он к Таняше. – Выяснилось, что пропало?
– Разумеется, – спокойно ответила она.
– И?
– Семьсот тысяч евро.
Себастьян, который в этот момент набрал в рот очередную порцию коньяка, подавился и натужно закашлялся. Яна уставилась на Таняшу и медленно прижала руку к горлу.
– Merde! – вылетело из Себастьяна.
– Не ругайся! В этом уже нет никакого смысла! – одернула родственника Таняша.
– Я потрясен! Я уничтожен! Просто кошмар! – послушно перешел на литературный язык Себастьян. – А откуда у тебя такая сумма?
– Не твое дело вообще-то, но поскольку деньги пропали, это уже не тайна. Я продала папину квартиру в Марселе. Деньги привезли за день до приезда Яны.
– А почему наличными?
– Я решила, что так надежнее.
– Ты с ума сошла? Кто так делает? – напустился на нее Себастьян.
– Не знаю, но я сделала именно так, – отрезала Таняша.
– И кто об этом знал?
– Полиции я назвала всех. Нет смысла перечислять.
– Половина Кавайона? – не унимался Себастьян.
– Ты за дуру меня держишь?
– Прости, но… это… не поддается никакой логике.
Таняша резко встала и пошла в дом.
Яна молча поднялась и двинулась в другую сторону. Ей нужно было подумать.
– Еще и обиделись! А на что? – крикнул им вслед Себастьян, и, приложившись к заветной фляжке, вполголоса пробурчал замысловатое ругательство.
Фарфоровая пуанта
Яна шагала, плохо осознавая, куда и зачем. Она никак не могла вылепить картинку из всего, что узнала, но одно было ясно: все очень плохо.
Кто мог ограбить Таняшу? Как только она услышала про рифленую подошву, сразу подумала: Таняшина версия не была приступом паранойи и убийца бабушки Наташи действительно до них добрался.
Выходит, он буквально шел за ней по пятам, прилетел в Прованс, залез в дом, обнаружил, что в камине есть тайник, вскрыл его и забрал деньги.
Звучит совершенно неправдоподобно, но деньги-то исчезли!
Стоп! Как он о них узнал, если эти несчастные евро появились у Таняши несколько дней назад? Или просто взял в качестве утешительного приза, не найдя свои раритеты?
Яна остановилась, потопталась на месте и повернула обратно.
Нет, не сходится. Причем ничего и ни с чем. Ее версия просто из пальца высосана. А если все гораздо проще и кража – дело рук того, кому были нужны именно деньги?
Получается, это кто-то из знакомых или даже подруг. Во всяком случае, им с Себастьяном о деньгах ничего известно не было. Хоть и слабое утешение, но, по крайней мере, исключает их из списка подозреваемых, иначе оставаться в доме было бы совсем тяжело.
Ну а если вор из местных, то найти его можно.
Не отдавая себе отчета, она снова развернулась на сто восемьдесят градусов, вышла на дорогу, ведущую в город, и зашагала по обочине. В ботах, выданных ей Таняшей, грязи можно не бояться, а длинная куртка, хоть и великовата, надежно защищает от ветра. Хорошее все-таки дело – родственники. Таняша просто замечательная! Даже Себастьян при всем своем своеобразии вполне мил.
– Яна! – услышала она за спиной и обернулась.
Из окна «Ситроена», улыбаясь, ей махал Николя.
Она помахала в ответ.
Ник вылез из машины и, оглянувшись по сторонам, перебежал дорогу.
– Как хорошо, что я тебя встретил! С утра звонил по всем телефонам, но никто не отвечал! Вы там случайно не заболели?
Его глаза блестели неподдельной радостью.
– Нет, живы-здоровы. Просто… у нас неприятность…
– Да? А что такое?
– Ограбление.
Лицо Ника поехало вниз:
– Что ты говоришь? А кого ограбили? Впрочем, глупый вопрос. Но что можно было украсть у Таши?
– Точно не знаю, – помедлив, сказала Яна. – Там сейчас полиция разбирается.
– Кошмар! Чем мы можем помочь?
– Не знаю. Ничем, наверное.
Ник посмотрел на ее хмуро сдвинутые брови:
– А тебя уже опрашивали?
– Пока нет.
– Ну все равно. Ты же никуда не денешься, верно?
Она взглянула недоуменно.
– Я предлагаю немного прокатиться со мной. Развеешься, успокоишься и вернешься. Ну как?
Яна замялась. Вообще-то следовало спросить разрешения у офицера.
– Мы совсем недолго, уверяю, – продолжал уговаривать Ник, видя, что она колеблется. – Заодно будет время поговорить с тобой… кое о чем.
Последняя фраза все решила. Яна уселась на переднее сиденье. Ник взглянул на нее, дескать, не передумала? Она кивнула и улыбнулась. Он просто просиял в ответ.
И что это значит?
Впрочем, причина его радости выяснилась почти сразу. Не тратя время попусту, Ник сообщил, что ему пора уезжать, но он не может этого сделать, пока не добьется разрешения считать ее своей девушкой. Официально, так сказать.
Не ожидавшая подобного поворота, Яна замялась, не зная, что ответить. С одной стороны, ей льстило внезапное чувство красавчика-француза, а с другой – уж больно все быстро. Они встречались от силы пару раз и…
Она взглянула на взволнованное лицо Ника. А может, все так и должно быть? С чего она взяла, что сначала надо пуд соли вместе съесть? С Бехтеревым, например, они тоже…
«Стоп, – одернула она себя. – Бехтерев – запретная тема. И вообще! Зачем рассуждать о том, чего не было, нет и быть не может!»
– Ты мне отказываешь? – решив, что молчание затянулось, удрученно спросил Ник.
Яна помотала головой:
– Нет! Да! То есть для меня просто немного неожиданно… твое предложение. Я, конечно, понимаю… То есть непонятно, как это возможно? Ты во Франции, я в России.
– В наше время это не проблема! Несколько часов лета, и я в Петербурге! Несколько часов лета, и ты в Марселе! Или в Оттаве! Границы ничего не значат для настоящего чувства! Уверен…
– А у тебя ко мне настоящее чувство? – прервала пылкий монолог Яна.
– Почему ты сомневаешься? Мы недавно знакомы, но это ничего не значит! Ты понравилась мне с первого взгляда. Такой девушки… Не хочу ни о ком говорить плохо, но у нас девушки совсем другие! В них не хватает женственности! Да и внешне они выглядят, как бесполые существа. Ты – совсем другое дело! Возможно, русские девушки все такие, но здесь ты так же отличаешься от других, как…
Ник замялся, видимо, не в силах подобрать достойное сравнение.
Яна слушала, замерев. Ее сердце стучало все чаще и настойчиво склоняло к тому, чтобы принять заманчивое предложение.
А в самом деле, что она теряет?
– Прости, надо заправить машину, – сообщил Ник и свернул с дороги. – Ездил в Тулон, так что бензина мало. Не возражаешь?
– Конечно, – кивнула Яна.
Значит, именно его они с Себастьяном видели на дороге. Почему же Ник не остановился, если все утро, как говорит, им звонил?
Между тем Ник быстро подрулил к заправке и выскочил из автомобиля.
Яна проводила его взглядом и вдруг зацепилась глазами за какую-то блестяшку на коврике под водительским сиденьем. Машинально она нагнулась, чтобы рассмотреть. Ничего не поняв, взяла блестящий кусочек и поднесла к глазам.
Кусочек, или, вернее, осколок, был бледно-розового цвета и с одного края имел продолговатую форму, как будто отломился от чего-то. Яна повертела его. Похоже на фарфор. И не просто на фарфор, а на…
– Пуанту Таняшиной балерины.
Она произнесла это вслух и в испуге закрыла рот ладонью. Глаза непроизвольно поискали Ника.
Да вот и он. Идет к машине и улыбается. Радостно, открыто.
– Ну что? Поехали? – спросил он, садясь за руль.
Яна сделала жалостливое лицо:
– Извини, Ник. К сожалению, не получится. Таняша позвонила. Меня требует к себе полицейский. Наверное, пришла очередь давать показания.
– Чертовы фараоны! – скривился Ник. – Не хватало только тебя подозревать! Тебя же не было дома!
– Да, конечно, но такой порядок. Если не приеду, сделаю хуже себе. Подумают, что сбежала.