Настоящая же принцесса Маргарет осталась на Мюстике. Она готовила собственную вечеринку – пикник на пляже Макарони. Приглашения всем гостям она разослала заранее, но больше никаких формальностей не было. Это был экстравагантный летний праздник с метанием кокосов, ванной, наполненной шампанским, а уж ромовый пунш просто лился рекой. Гости целый день развлекались, играли в игры и страшно веселились до самого утра.
Как только заканчивалась одна вечеринка, начиналась другая. Мы позабыли о времени и обязанностях – просто плавали от одного острова к другому. Американская актриса Ракель Уэлч устроила вечеринку на собственной яхте, где принимала гостей вместе со своим мужем Андре. Повсюду был красный бархат и хрустальные канделябры – почти как в борделе. Принцессу Маргарет Ракель всегда раздражала: королевский этикет требовал, чтобы члены королевской семьи всегда прибывали последними, но с Ракель это было невозможно – она вечно опаздывала.
Всем было очень весело, и атмосфера была абсолютно расслабленной, словно Мюстик был частным поместьем. Это и было его главным достоинством, особенно в глазах знаменитостей, – здесь царила атмосфера приватности. Она сохраняется и по сей день. Колин очень предусмотрительно настоял на том, что на острове могут находиться только владельцы домов или те, кто снял номера в отеле. Благодаря этому журналистам путь на остров закрыт: даже если они прибудут на пароме, их просто развернут. В Коттон-Хаусе всего двенадцать номеров, а дома арендуются за очень большие деньги, благодаря чему сохраняется эксклюзивность и приватность.
Визиты королевы окончательно закрепили представление о Мюстике как о месте отдыха аристократии. Это действительно близко к истине, поскольку гости вечеринок были по большей части членами моей семьи и семьи Колина, а рок-звезды приезжали к нам редко. Королева впервые приехала в 1977 году. Ее сопровождал принц Филипп, и это заставляло меня нервничать. Он всех заставлял нервничать и знал это. Когда принцесса Маргарет сообщила, что королева собирается нанести нам визит, мы поняли, что должны привести Мюстик в идеальный вид. У местных жителей не было достойной одежды, и купить ее было негде – даже на Сент-Винсенте. Колин позвонил своей матери, Памеле, и попросил ее организовать костюмы для местных жителей: рубашки для мужчин и платья для женщин.
Памела привезла одежду с собой. Мы распаковали коробки в доме и, к своему ужасу, обнаружили, что Памела накупила чисто викторианской одежды.
– Что ты наделала?! – обрушился на нее Колин. – Я думал, что всем будет комфортно и удобно.
Но Памела была в восторге от своей идеи.
Мы раздали одежду местным жителям, не признавшись в том, что это очень старомодные костюмы. Они решили, что именно так и нужно одеваться для встречи королевы Англии. Я помогала женщинам надевать платья с кринолинами. Мужчинам достались полосатые брюки и цилиндры. Им наверняка было очень жарко, но костюмы им понравились.
Я учила дам делать реверансы, а мужчин кланяться. Они выставили стулья на набережную и принялись ждать, когда появится «Британия». Мы попросили их встать, когда королева и принц Филипп спустятся на берег, но они не пошевелились. Не уверена, что появление королевы произвело на них впечатление – думаю, они ожидали увидеть королеву Англии в мантии и короне.
Спустившись на берег, королева сказала принцессе Маргарет:
– Я не думала, что Мюстик – это викторианская машина времени.
А герцог Эдинбургский сразу же заявил Колину:
– Вижу, что ты попросту уничтожил этот остров.
Колин был страшно расстроен, тем более что он так тщательно продумывал программу специально для герцога.
К счастью, дальше все пошло хорошо. Герцогу Эдинбургскому очень понравилось плавать с маской среди рожающих акул в Блэк-Сэнд-Бэй, а принцесса Маргарет с удовольствием показывала королеве свой дом на Мюстике. Потом она устроила для королевы пикник, а после они отправились купаться. Это было очень необычно – королева крайне редко где-то плавала, главным образом потому, что не хотела, чтобы ее фотографировали. На Мюстике журналистов и фотографов не было, и она с удовольствием плавала в Макарони-Бэй.
Принц Филипп изменил свое мнение. Уезжая, он повернулся к Колину и сказал:
– Мне очень понравился твой остров. Я прекрасно провел здесь время.
На следующий неделе генеральный менеджер «Мюстик компани» Ник Кортни, показывая остров потенциальным покупателям, с гордостью говорил:
– Королева плавала здесь на прошлой неделе, и с этого времени мы не меняли воду.
Визит королевы был совсем не таким, как визит принцессы Маргарет в 1960 году, когда она проводила медовый месяц на борту «Британии». Королеве не пришлось иметь дело с летучими мышами и кататься по острову на пластиковых стульях, пристегнутых к прицепу трактора. Ей не пришлось пить соррел[40] и разгуливать по острову в полосатой пижаме, подвязанной веревкой для защиты от москитов. К этому времени остров уже превратился в настоящий рай, к чему Колин всегда стремился.
Популярность Мюстика росла, но я не слишком радовалась вечеринкам, которые Колин продолжал устраивать. Слишком уж дорого они обходились – порой в сотни тысяч фунтов. Я ничего не могла сделать, чтобы сдержать Колина. Деньги текли рекой, а доходы были невелики. Но Колин продолжал тратить так, словно наши запасы были неиссякаемыми.
Глен тоже требовал денег, особенно во время нефтяного кризиса 1979 года, который тяжело сказался на банке семьи Колина. Счета продолжали поступать, а оплачивать их было нечем. Когда нам нужны были деньги, Колин просто продавал одну-две картины. Он всегда говорил, что, когда он пройдет мимо картины достаточное количество раз, ее вполне можно продать, потому что он всегда может закрыть глаза и при желании увидеть ее. А если по-настоящему заскучает, то сходит в галерею Тэйт. Он продал чудесную картину Констебла «Открытие моста Ватерлоо» для оплаты долгов. К некоторым картинам я была довольно равнодушна, но очень расстроилась, когда он решил продать «Девушку в постели», портрет моей школьной подруги Каролины Блэквуд, написанный ее мужем, Люсьеном Фрейдом. Люсьен тоже расстроился: когда Колин продал всю свою коллекцию его картин, их дружбе пришел конец.
К Павлиньему балу Колин уже продал все ценное из нашей коллекции, и этот источник иссяк. Но он считал, что деньги были потрачены не впустую: они сделали Мюстик знаменитым и более прибыльным. Думаю, он был прав: на остров стали приезжать рок-звезды – Дэвид Боуи купил виллу Мандалай, у нас гостили Брайан Ферри из «Рокси Мьюзик», приятель Джерри Холл до того, как она променяла его на Мика Джаггера, Брайан Адамс, а также множество знаменитостей со всего мира. Они не просто приезжали, но еще и сделали остров не только местом приватного отдыха. Мик Джаггер купил здесь дом. Все тридцать лет он активно участвовал в жизни местного сообщества, дал деньги на новую школу и играл в крикет с местными жителями – Патрик Личфилд тоже любил это развлечение. Я частенько бывала в баре Бэзила, а Мик устраивал там акустические концерты. Как-то на Новый год мы устроили домашний спектакль, где Мику досталась роль доктора. Мы стали искать людей на роль пациентов. Конечно же, все жители захотели участвовать – всем захотелось стать пациентами такого доктора. Не менее обаятельным человеком был Дэвид Боуи. В первую же Пасху он усадил моих двойняшек на колени и общался со всеми так, словно оказался в кругу старых друзей.
Этот маленький остров явно превзошел все мои ожидания. И это поразительно – ведь здесь не было никаких современных удобств, как в других местах. Маленький супермаркет, никаких полей для гольфа, яхт-клубов и ночных клубов. Думаю, Мюстик настолько популярен, потому что он сохраняет характерный богемный дух Колина.
Остров и сегодня привлекает тех же людей, что и раньше, – от королевской семьи до светской элиты.
Герцог и герцогиня Кембриджские приезжают сюда с детьми, здесь выросло молодое поколение Джаггеров, сюда приезжают знаменитости мира моды: сестры-модели, внучки Джейни Стивенс, Поппи и Кара Делевинь; Том Форд – он даже назвал одну из розовых губных помад «Мюстик»; Томми Хилфигер – для одной своей рекламной кампании он использовал бар Бэзила и вызвал Бэзила в Нью-Йорк, чтобы он приготовил свой фирменный ромовый пунш.
Для меня стало большим облегчением, что мне больше не нужно организовывать костюмированные балы и красить лицо золотой краской. На Мюстике я больше всего люблю плавать – и всегда любила. Колин редко составлял мне компанию, потому что после того, как утонул один из его друзей по Оксфорду, у него появился страх глубины. Когда мы с детьми купались, а на пляже появлялся Колин, он тут же начинал кричать, чтобы мы возвращались и не заплывали слишком далеко. Сам он всегда предпочитал лежать на отмели и есть манго с детьми – морская вода отлично смывает сладкий, липкий сок.
Многие приезжали на Мюстик ради буйных вечеринок, я же любила гулять по пляжу на рассвете и закате. Эти пляжи ни с чем несравнимы: здесь нет огромных отелей, парковок, ничего, что отвлекало бы от красоты природы. Волны набегают на белый песок и разбиваются с белоснежной пеной – и кажется, что ты плаваешь в шампанском. Я всегда любила море. Двенадцать лет, пока Мюстик был хлопковой плантацией, роскошные пляжи этого острова принадлежали мне одной. И не нужно было наряжаться, устраивать спектакли, пить ромовый пунш. Только я и море – абсолютная благодать.
Глава двенадцатаяКоролевский тур
В дни расцвета Мюстика нам с принцессой Маргарет приходилось то и дело менять экстравагантные пляжные костюмы на официальные и колесить по всему миру с королевскими визитами. За тридцать лет, что я была фрейлиной принцессы, я несколько раз сопровождала ее в зарубежных поездках. В Канаде мы одевались в викторианские костюмы и посещали родео. В Каире мы были на представлении Королевского балета с супругой президента Египта, мадам Мубарак. Когда балетные танцовщики падали, она с восторгом аплодировала, не понимая, что причина падения – слишком скользкий пол.