— Отчего же несерьезно? Весьма и весьма серьезно. Вы прелестны в своем интересе к Российскому флоту, Таис, — продолжал в том же духе похоже еще один нуждающийся и озабоченный.
Я с тоской посмотрела по сторонам. Конфликта на глазах публики не хотелось. Хотя чего, собственно, я тут жмусь? Кто-то позволяет себе частушки…
— У вас нет разрешения так ко мне обращаться. И уж простите, Сергей Фаддеевич… маменька учила не разговаривать с людьми, не желающими мне счастья, — припечатала я.
— А с чего… — кашлянул он, — почему вы так уверены, что я не желаю вам счастья?
— И каким вы его видите?
Я ушла дальше, а Загорянский отстал — просто так, без слов. Честно, я и сама затруднилась бы ответить.
Догнав Аню, я уже сама вцепилась в ее руку. Расстроилась так… щипало в носу и хотелось плакать — у меня не вышло! Этот… да и все они слишком молоды и всё воспринимают через свою озабоченность. Мой план провалился, а на что-то другое уже просто нет времени.
Глава 11
Основные торжества должны были проходить в залах Большого дворца. Но из-за ужасной жары празднование помолвки прошло тихо, бал вообще отменили по причине сильных головных болей у царицы. Вечером посидели, можно сказать семейно, на террасе с видом на Верхний парк. Сейчас Ольга хотела взглянуть, как идет подготовка к свадьбе и как там все будет.
Красиво там будет…
— Таис, а ты заметила это? — прошептала Аня, — мы всё парой с тобой ходим, как и в Смольном.
— Заметила, конечно. Привычка большое дело, — сжала я ее пальцы.
— Вы с Сергеем Фаддеевичем о чем-то беседовали? — прозвучало немного ревниво.
— Почти ни о чем, — не стала я откровенничать, с облегчением понимая, что это Загорянский для нее хорош, не Константин. Уже легче. Надо бы узнать о нем больше. Все-таки отец Анны министр двора, мало ли… и сложится у них.
— Анни, маменька говорила, что мужчины вообще… больше любят слушать себя, нужно давать им эту возможность, задавая простые вопросы. В разговоре нет ничего страшного, это просто человеческое общение, ты же говоришь со своим папа́… — отвлекала я ее и себя заодно от тяжелых мыслей.
Скорее всего, отец и выберет ей жениха, тут так принято. И не только тут. И в наше время у состоятельных людей популярны браки, где не о чувствах. Достаточно, если «папа невесты депутат, а мама красивая».
— Как мне отвечать ему, если случится разговор, в каком тоне? Следует ли искать в себе умные слова, показать смешливость? С тобой он был весел, — нервно подрагивал ее голос, а пальцы сильнее стиснули мои.
Понятно… мы проходили Дворцовую площадь, а это тот самый променад для местной знати, то есть официальное место для прогулок. Останавливаясь и умолкая, на нас смотрели все — расфуфыренные дамы, военные, мужчины в штатском… многие без бороды, но в пышных усах и с косматыми бакенбардами на пол лица. Иногда мода бывает жестокой…
Еще на выходе из Александрии к нашей группе пристроились два здоровенных кавалергарда в строевой форме — перчатки, как у мушкетеров, белый мундир с подобием кирасы красного цвета, высокие сапоги, на пояс пристегнут палаш. Начищенные каски — со скромным шишаком, а не императорским орлом. «Голубки», как их называли сами военные, были для парадов.
Жарко им, скорее всего, но… это было красиво. Как и лосины на идеально ровных и сильных мужских ногах.
Я старалась сильно туда не пялиться.
А про смешливость…
У меня имелась куча советов для Анны относительно small talk. Когда-то и мне казалось, что нет ничего сложного в том, чтобы болтать ни о чем. Но это не так, зависит от того, какое впечатление хочешь произвести и тогда есть правила… Внимательно слушать, соглашаться с собеседником, не скупиться на ответы, делать комплименты, чаще обращаться по имени — это сближает, как ни странно. Ну и шутить — да. Юмор совсем убирает из общения официальность.
Смешливость никогда не помешает, нашлись бы только силы открыть рот.
— Всегда можно промолчать, загадочно улыбаясь, или отвечать односложно. От нас никто не ждет умных речей, все знают, что мы собой представляем — у нас на лбу это написано. Если у собеседника есть такт, он сам найдет слова и облегчит беседу. Нет его… уходи от разговора, твое право — ты женщина, а женщина всегда права.
— Так ли уж? Сейчас ты противоречишь Библии и классной даме, — улыбалась Анна.
— Маменька ошибаться не может, — заверила ее я.
— Тогда и я соглашусь. Она многому учит тебя и всячески поддерживает, моя же бабушка только ругает…
Верхний парк, он же Верхний сад выбрали для торжеств не только из-за жары. После помолвки 25 июня та слегка схлынула, но все равно открытое пространство регулярного парка, уже украшенное изумительной иллюминацией, казалось предпочтительнее закрытых дворцовых помещений. Огромная территория, три роскошных фонтана в центре больших водных бассейнов… Иллюминацию устраивал специально выписанный из Варшавы поляк, ее красо́ты подробно описывали современники, но ясного представления о зрелище это не давало. Любопытно было, насколько впечатление от него сравнимо с восторгом от наших салютов? Все-таки ночи сейчас белые.
А у Ольги, похоже, наша прогулка вызвала приятные воспоминания о помолвке. В разговоре с братом все чаще упоминался Карл… мой милый Карл…
Это совсем испортило настроение — грызла вина. Но эту свадьбу уже нельзя отменить, даже кинься я в ноги Александре и расскажи всю правду о женихе. Всё — поезд ушел! Думаю… кляп в рот и на выселки — вот что ждало бы меня, вызови я просто очередные головные боли Белой розы. А такое… скорее всего, не выжила бы, так ничего и не изменив.
Народа вокруг прибавилось и это только свадебные гости и их ближнее окружение. Для просто городских проход в сад был закрыт. Пространство пестрило цветными мундирами и платьями, оживлялось мельканием вееров и кружением зонтов, слепило блеском дамских украшений, медных касок и начищенных сапог. Прохладное журчание воды, шелест каменной крошки, чуть подающейся под многими шагами, женский щебет, мужские голоса… я прислушалась — в основном тот самый small talk — разговор ни о чем.
Подошла Мария, старшая сестра Ольги. Они обе оказались в платьях бледно-желтого, палевого оттенка с отделкой разного цвета. Сиюминутный разговор, который я смогла уловить, шел об этом… Рядом шли два подростка — младшие царевичи? Потом разные группы смешались, перестроились. Я старалась держаться Ольги, мы все медленно шли от фонтана к фонтану. Глаза разбегались… я и не заметила, когда разговор пошел на немецком — присоединились иностранные гости, звучали незнакомые мне сложные имена. Послышалась лающая прусская речь, громкий мужской смех…
Анна с Варей с улыбками обсуждали элегантного Оскара — сына шведского короля. Похоже моя Анька потихоньку адаптировалась. Или это пока к ней не обратились напрямую. Плохо, что она цеплялась теперь за Варину руку, это все еще неуверенность — я знала по себе.
Задумавшись, вдруг услышала прямо над ухом:
— Почему мне кажется, что вы, Таисия Алексеевна, просто отослали меня, не особо утруждаясь на этот счет?
И вот тут… черт его знает! Кураж дурной под настроение или характер полез? Но я сразу обернулась в Загорянскому, делая большие глаза:
— Что с вами такое, Сергей Фаддеевич? Глаза горят, ноздри трепещут… Очередной конец света?
— Конец? — снова растерялся тот, — а почему, собственно — конец… и очередной?
— Ну, а какой он по счету, на ваш взгляд? — строго спросила я. Развернулась и ушла дальше, давясь смехом. Ну, как ребенок же, ей-богу! Но на этом и всё — подходящие заготовки «от Светки» закончились. Остальное о современном пикапе и еще типа «вау, что за лев этот тигр».
Почти сразу сзади послышался искренний смех. Мужчина догнал меня, пристроился сбоку и постарался идти в ногу.
— Кажется, все бессмысленно, пока вы считаете меня несерьезным, не так ли?
Я кивнула — все так.
— В таком случае, я серьезен — задавайте свои вопросы о флоте.
— Лучше я задам их людям постарше.
— Двадцать шестой год — этого недостаточно?
— Рада за вас, хороший возраст… — поняла я вдруг, что улыбаюсь и флиртую. И что это приятно.
А еще бессмысленно, нерезультативно и не приближает к цели. Тяжело вздохнув, я прямо взглянула ему в лицо… и поймала взгляд на своем декольте.
— Это, что ли — серьезен? — протянула разочарованно.
Мы остановились. Он смотрел с виноватым видом и теперь уже в глаза. Ага — будто бы виноватым. Я… хотелось бы убивать взглядом, но… таким несерьезным это все показалось вдруг — опереточным. Что-то пошло не туда и не так, а у меня нет времени. И дальше уже будет не это вот… дальше будет «замуж» и все из него вытекающее.
— Разрешите присоединиться к вашему разговору, со стороны он кажется весьма интересным, — встал вдруг рядом с нами Его высочество.
— Он должен быть о флоте, но жарко… Сергей Фаддеевич не видит дальше женского декольте.
— Все это как-то связано между собой? — заулыбался Константин, заглянув и себе. Господи…
— Ему и объяснять — я не могу знать. Прошу прощения…
Отведя от меня смеющийся взгляд, Загорянский взглянул на друга будто даже с какой-то гордостью — смотри, мол, какая!
— А вот я всегда готов поддержать разговор о флоте, — кивнул мне Константин и принял серьезный вид.
— У Таисии Алексеевны аналитический склад ума и, выйдя из Смольного института, она вдруг обнаружила несоответствия в организации флота, которые ее теперь и мучают, — доложил этот… собака сутулая, сразу теряя в моих глазах. Некрасиво так делать.
— И в чем же состоит это несоответствие? — ласково поинтересовался высочество.
И здесь тоже была скрытая издевка, может и не совсем злая… Но это был вызов. Настоящий вызов! Я чувствовала — выхожу из себя, я злилась. Да не то слово! Минимум — тянуло на нелитературщину, максимум… краев вообще не наблюдалось.
— Достаточно ли укреплений Свеаборга и фортов Кронштадта, а также сил Балтийского флота для противостояния флоту британскому в случае агрессии, направленной на Российскую империю?