Мисс Данстебл осталась побeжденною на выборах. Она храбро сражалась до самаго конца, не щадя ни своих денег, ни денег своего противника; но сражалась безуспeшно. Многие приняли сторону мистера Соверби, желая низвергнуть авторитет герцога, но самому Соверби никто не мог сочувствовать, и наконец он лишился своего мeста в парламентe, которое занимал он в продолжении двадцати пяти лeт, лишился на вeки.
Бeдный мистер Соверби! Я не могу разстаться с ним без чувства горькаго сожалeния, зная, что в нем таились хорошие задатки, которые могли бы развиться при благоприятных обстоятельствах. Есть люди, даже самаго высокаго звания, которые как будто так и родились подлецами; но мистер Соверби, по моему мнeнию родился джентльменом. из него вышел не джентльмен. Он не мсполнил своего назначения, далеко уклонился от прямаго пути, в этом мы должны сознаться. джентльмен не воспользовался бы минутой дружеской довeрчивости, чтобы заставить приятеля почти нехотя подписать за него вексель; это поступок не честный. Такая черта и другия ей подобныя черезчур ясно обозначают его характер. Но тeм не менeе, я прошу читателя пожалeть о мистерe Соверби и пролить над ним слезу участия.
Он было пытался жить в чальдикотском домe, снимая окружныя земли в качествe фермера, но скоро бросил эту попытку. У него не было ни способностей, ни навыка к такому дeлу, и его теперешнее положение в графствe сдeлалось ему невыносимым. Он сам отказался от Чальдикотса и исчез как исчезают подобные люди, впрочем не совсeм лишенный денежных средств: при окончательных разчетах, нотариус мистрисс Торн,— если нам позволено будет назвать теперь этим именем мисс Данстебл,— обратил особое внимание на послeдний пункт.
Итак лорд Домбелло, кандидат рекомендованный герцогом, был выбран в представители графства, как и прежде был выбираем кандидат рекомендованный герцогом. До сих пор еще не показывалась Немезида. Но она, хромая, рано или поздно все-таки настигнет герцога, если он заслуживает кары. Впрочем, наше знакомство с его милостию было так поверхностно и не продолжительно, что мы не считаем нужным освeдомляться о его дальнeйшей судьбe.
Мы упомянем только об одной чертe, доказывающей с каким практическим смыслом у нас, в Англии, ведутся дeла. В началe этого разказа мы описали читателю дружеский и радушный прием, каким герцог Омниум почтил мисс Данстебл у себя в Гадером-Касслe. Послe того она сдeлалась его сосeдкой и завязала с ним борьбу, по всeм вeроятиям довольно докучную для герцога. Но тeм не менeе, при первом же великом сборищe в Гадером-Кассдe, мистрисс Торн находилась в числe гостей, и герцог никому не оказывал такой любезной предупредительности как своей богатой сосeдкe, бывшей мисс Данстебл.
Глава XLVII
Любезный, благосклонный, чувствительный читатель! У нас в этой послeдней главe осталось на руках четыре пары вздыхающих влюбленных, и я, как предводитель этого хора, не хочу долeе томить вас сомнeниями на счет благополучнаго соединения какой-либо четы в этой кадрили. Всe онe были осчастливлены, несмотря на маленький эпизод, недавно смутивший город Барчестер. Сообщая вам в кратких словах о их благополучии, я буду соблюдать хронологический порядок, то-есть начну с тeх, которые прежде предстали перед брачный алтарь.
Итак, в июлe мeсяцe, Оливия Проуди, старшая дочь епископа барчестерскаго, сочеталась браком с его преподобием Тобиасом Тиклером, священником * * * церкви, в Бетналь Гринe. Обряд бракосочетания был совершен самим отцом невeсты. О женихe мы не станем много распространяться; мы почти не успeли и познакомиться с ним. Сбираясь в Барчестер для свадьбы, он предложил было привезти с собою своих трех малых дeточек, но будущая теща, с благоразумною твердостию, не дала ему исполнить это намeрение. Мистер Тиклер был человeк не богатый, и до сих пор не приобрeл себe громкаго имени между своими собратьями; но время еще не ушло, ему всего сорок три года, и так как он теперь заслужил лестное внимание высших сановников церкви, то мог надeяться на повышение. Свадьба была очень парадная, и Оливия конечно вела себя с безукоризненным достоинством.
До самых этих пор еще не разъяснились сомнeния, возникшия в Барчестерe по поводу странной поeздки лорда Домбелло. Когда человeк, в его обстоятельствах, вдруг, ни с того ни с другаго, уeзжает в Париж, даже не увeдомив своей невeсты, то весьма понятно, что за него начинают опасаться. Мистрисс Проуди, с своей стороны, питала очень сильныя опасения, и высказала их даже на свадебном завтракe, даннон в честь Оливии.
— Да благословит вас Господь, мои милыя дeти, сказала она, вставая с своего мeста и обращаясь к мистеру Тиклеру и его женe,— когда я вижу ваше совершенное благополучие, на сколько можно назвать совершенным человeческое благополучие в этой юдоли слез, и когда я думаю о страшном бeдствии, постигшем наших сосeдей, я не могу не преклоняться перед Божиею благостию и милосердием: Господь дает, Господь и отнимает.
Она этим вeроятно хотeла сказать, что между тeм как Господь даровал мистера Тиклера ея Оливии, Он по своей неизреченной благости отнял лорда Домбелло у архидиаконовой Гризельды. Послe завтрака, счастливая чета сeла в карету мистрисс Проуди и доeхала с ней до ближайшей станции желeзной дороги; оттуда они отправились в Мальверн, и там провели медовый мeсяц.
Для мистрисс Проуди, без сомнeния, очень отрадна была вeсть, вскорe потом распространившаяся в Барчестерe, что лорд Домбелло возвратился из Парижа, и что свадьба его с мисс Грантли отнюдь не отложена. Она однако осталась при своем убeждении,— ложном ли или справедливом, кто разберет?— что молодой лорд имел намeрение спастись бeгством. "Архидиакон конечно выказал большую твердость в этом дeлe, говорила мистрисс Проуди но можно сомнeваться, послужит ли такой насильственный брак к истинному благу его дочери. Впрочем нам всeм к сожалeнию извeстно, что архидиакон только и хлопочет о мирских выгодах."
В этом случаe хлопоты архидиакона о мирских выгодах были увeнчаны полным успeхом. Он съездил в Лондон, и повидался с нeкоторыми знакомыми лорда Домбелло; он умeл повести дeло самым деликатным образом, не подавая ни малeйшаго повода заключать о своих сомнeниях в молодом лордe, и явил новое доказательство своего благоразумия и такта. Мистрисс Проуди увeряет, будто бы он сам съездил во Францию и застал лорда Домбелло в Парижe; об этом я покуда ничего не могу сказать утвердительнаго, знаю только, что архидиакон не такой человeк, чтобы дать себя в обиду, или позволить оскорбить свою дочь, пока остаются еще какия-либо средства предотвратить это оскорбление.
Как бы то ни было, лорд Домбелло явился в Пломстед 5-го августа, и как слeдует исполнил свое обeщание. Семейство Гартльтоп, убeдившись в неизбeжности этого брака, стало всячески добиваться, чтобы свадьбу отпраздновали в Гартльтоп-Приори, боясь, чтобы великолeпие свадебных празднеств не пострадало от скромной барчестерской обстановки; вообще говоря, Гартльтопцы не слишком-то гордились своею новою родней. Но мистрисс Грантли была в этом отношении неумолима. В самую послeднюю минуту пытались было уговорить невeсту пойдти наперекор матери и объявить, что она желает отпраздновать свадьбу в замке жениха,— но попытка эта не удалась. Гартльтопцы и понятия не имeли о грантлейском складe и нравe, а то бы им в голову не пришло сдeлать такое покушение. Итак свадьбу сыграли в Пломстедe. Обряд был совершен архидиаконом, без помощи других, хотя при церемонии присутствовали декан, мистер Гардинг, да еще два священника. Гризельда держала себя точно также безукоризненно как и Оливия Проуди; по совeсти сказать, ея скульптурная величавость, ея аристократическая прелесть превосходили всякое описание. Три — четыре слова, которыя потребовались от ней при совершении священнодeйствия, произнесла она с спокойным достоинством, без слез и без рыданий, которыя только замедлили бы обряд и смутили бы ея родных; в церковной книгe она записала свое имя; "Гризельда Грантли", без трепета и без сожалeния.
Миттрисс Грантли обняла и благословила ее у дверей, в ту самую минуту как она собиралась сeсть в свою дорожную карету, опираясь на руку отца, и Гризельда нагнулась к ней и шепнула ей несколько прощальных слов. "Мама, сказала она, я думаю Джен может уже приняться за муар антик к тому времени как мы, приeдем в Довер?" Мистрисс Грантли с улыбкой кивнула головой, и опять благословила дочь. Слез не было пролито, по крайней мeрe в эту минуту; ничто не помрачало этого блаженнаго дня. Но когда мать осталась одна в своей комнатe, она невольно припомнила послeдния слова Гризельды, и в ея душe проснулось смутное сознание, что дочери ея недостает чего-то, по чем сердце матери тоскливо вздыхало. Она когда-то с гордостью увeряла сестру, что вполнe довольна воспитанием Гризельды. Но теперь, наединe с собою, могла ли она утeшать себя этою мыслию? Дeло в том, что у мистрисс Грантли было сердце в груди и была вeра в сердцe. Правда, мир тяготeл на нее всею тяжестью богатства, соединеннаго с церковным саном, но он не сломил ее,— за то сломил ея дочь. Не даром же сказано, что грeхи отцов будут взысканы до третьяго и до четвертаго колeна!
Но это скорбное чувство, шевельнувшееся в душe мистрисс Грантли, вскорe было разсeяно супружеским благополучием самой Гризельды. В концe осени, молодые вернулись с своего путешествия, и всему гартльтопскому кругу стало очевидно, что лорд Домбелло очень доволен своею судьбой. Жена его вездe была замeчена. В Эмсe, в Баденe, в Ниццe, всe поклонялись красотe молодой виконтессы. ея изящные приемы и величавость обращения вполнe соотвeтствовали плeнительной наружности. Она никогда не снисходила до пустой болтовни, до суетнаго оживления; восхищаясь ею как женщиной, невозможно было забыть, что она супруга пера. Лорд Домбелло вскорe убeдился, что такая жена вездe сдeлает ему честь, и что в свeтском отношении ее нечему учить.
В течении зимы она успeла очаровать всех обитателей Гартльтоп-Приори. Герцог Омниум был там, и объявил маркизe, что Домбелло не мог сдeлать лучшаго выбора. "Я сама так думаю, отвeчала счастливая мать, она видит все, что ей слeдует видeть, а остальнаго для нея не существует."