"Преданный вамъ
"Н. Соверби."
Прочитав это письмо, Марк взглянул на стол и на пол, чтобы посмотрeть не выпал ли из конверта старый вексель; но нeт, в нем ничего не было кромe новаго векселя. Он перечитал письмо и убeдился, что в нем и помину не было о старом векселe и о том, что с ним сталось.
Марк, конечно не имел понятия о такого рода дeлать. Быть-может уже через то самое, что он подпишет новый вексель, старый станет недeйствителен; именно из самаго молчания Соверби об этом предметe можно было заключать, что дeло это такое извeстное, что он не считал, за нужное объяснять его. Но все же Марк не мог понять, почему бы этому слeдовало так быть.
Но что ж было ему дeлать? Намек на юристов и газеты, сдeланный вeроятно с тeм чтобы запугать его, подeйствовал. К тому же он был ошеломлен дерзостью Соверби, который требовал его подписи на вексель в пятьсот, вмeсто четырехсот фунтов,— для покрытия разных мелких расходов, как добродушно писал Соверби.
Но тeм не менeе он подписал вексель, и послал его к мистеру Соверби. что ж было ему дeлать?
Безразсудный! Человeк, как бы ни ошибался, всегда может исправиться и поступать потом хорошо. Но первая ошибка вовлекает человeка в такия затруднения, и затруднения эти растут с такою страшною быстротой, что могут совершенно подавить его и задушить в своих сeтях.
Он бережно прибрал письмо Соверби и даже запер его на ключ, чтоб оно как-нибудь не попалось женe. Священнику никак бы не слeдовало получать такия письма. Он сознавал это ясно. Но тeм не менeе он должен был сберечь это письмо. И вот опять, на несколько часов, дeло это наполнило его душу мучительною тревогой.
Глава XIII
Леди Лофтон очень обрадовалась, узнавши, что сын ея отказался от охоты в Лестерширe, чтобы провести зиму в Фремлеe. Ей казалось это и вполнe приличным и благовидным, и крайне приятным и удобным. Английскому лорду подобает охотиться в том графствe, гдe у него помeстья, в тeх полях, которыя составляют его собственность; ему подобает принимать должныя почести от своих вассалов; ему подобает спать под своею собственною кровлей; ему слeдует также — так думала леди Лофтон — влюбиться в молодую особу, избранную его матерью.
А к тому же так приятно видeть его у себя! Леди Лофтон была не из тeх женщин, которыя способны скучать в обыкновенном смыслe этого слова. У ней было так много обязанностей и она так близко принимала их к сердцу, что была не доступна для скуки или апатии. Однако, в домe все-таки было веселeе при Лудовикe. Его присутствие давало повод к разным маленьким развлечениям, которых она ни за что не стала бы искать для самой себя, но которыми все-таки при случаe не прочь была попользоваться. Она становилась моложе и живeе, когда он приeзжал; больше думала о будущем и менeе о прошлом. Она могла смотрeть на него по цeлым часам, и уже в одном этом находила счастье. К тому же, он был с нею так мил и ласков; подшучивал над ея маленькими старомодными предразсудками таким тоном, который казался самою лучшею музыкой для ея ушей; так нeжно улыбался ей, напоминая ей тe улыбки, нeкогда так радовавшия ея душу, когда он еще весь принадлежал ей, лежа в своей маленькой постелькe, у ея кресла. Он был ласков и внимателен к ней, он вел себя добрeйшим из сыновей, по крайней мeрe пока находился у ней на глазах.
Если мы прибавим к этому невольное опасение леди Лофтон, что вдали от ней сын ея может подвергаться всяким опасностям, то нас не должна удивлять ея радость видeть его у себя в Фремле-Кортe.
Она почти ни одним словом не напомнила ему о тeх пяти тысячах фунтов, которые она заплатила за него. Часто, размышляя ночью в постели, она говорила себe, что нельзя было бы лучше употребить эти деньги, если только онe послужили к тому, чтобы возвратить его в родимое гнeэдо. Он поблагодарил ее с обычным прямодушием, обeщая выплатить всю сумму в течении слeдующаго года, и неимовeрно утeшил сердце матери, откровенно радуясь, что не пришлось продать помeстья.
— Мнe тяжело было бы разстаться с каждою десятиной земли, сказал он.
— Конечно, Лудовик; родовое имeнье не должно уменьшиться в ваших руках. Только благодаря такому взгляду на вещи, английская аристократия и английское дворянство могут служить опорой своему отечеству. Я без ужаса не могу видeть как земли переходят из рук в руки.
— Ну нeт, мнe кажется не худо, чтоб были и продажныя земля; вeдь надобно же миллионерам куда-нибудь дeвать свои деньги.
— Боже упаси, чтобы ваши помeстья попали в их руки!— И вдова внутренно молила Господа охранить имeния сына от миллионеров, как от нечестивых врагов.
— Да, конечно; мнe, признаться, не приятно было бы видeть какого-нибудь разбогатeвшаго портнаго-жида хозяином в Лофтонe, сказал молодой лорд.
— Боже упаси, опять воскликнула вдова.
Все это, как я уже сказал, было очень утeшительно. Леди Лофтон видeла ясно из подобных рeчей сына, что еще нeт большой бeды: он, повидимому, не был ничeм озабочен, и говорил о своих помeстьях тоном самым непринужденным. Однако и теперь, в эти свeтлыя минуты, маленькия облачка помрачали счастье леди Лофтон.
Отчего Лудовик так медлителен в отношении к Гризельдe Грантли? Отчего в послeднее время он так часто стал заглядывать в пасторский дом?
А эта ужасная поeздка в Гадером-Кассль!
Что именно происходило в Гадером-Касслe, леди Лофтон не могла узнать. Мы же не связаны такою тонкою деликатностью, мы не так боимся нескромных разспросов, и можем все узнать и все повeрить читателю. Вопервых, охота с вест-барсетширскими гончими вышла пренеудачная; оказалось, что лисиц почти совсeм нeт в цeлом краю. За этим послeдовал довольно скучный обeд с герцогом. Соверби был там, и послe обeда они с лордом Лофтоном играли в билльярд. Соверби выиграл гинеи двe; этим и ограничивалось все зло, причиненное достопамятною поeздкой.
Гораздо опаснeе могли быть его частыя посeщения пасторскаго дома.
Правда, леди Лофтон не считала возможным, чтоб ея сын когда-нибудь влюбился в Люси Робартс. Люси не казалась ей достаточно привлекательною для оправдания подобных опасений. Но он может вскружить ей голову своею болтовней; эта дeвочка может вообразить себe всякий вздор, и, наконец, могут пойдти разные толки. Отчего он так зачастил к пастору, с тeх пор как у него поселилась Люси?
Вслeдствие этого, миледи не знала как приглашать к себe Робартсов. До сих пор она приглашала их очень часто, и леди Лофтон была рада как можно чаще видeть своих сосeдей. Теперь же она не знала как ей быть. Она не могла, конечно, пригласить пастора и его жену без Люси; а когда Люси была тут, Лудовик почти цeлый вечер разговаривал или играл в шахматы с нею. Это не мало тревожило леди Лофтон.
А Люси все это принимала так равнодушно, так спокойно. Сперва, когда она только-что приeхала в Фремлей, она была так застeнчива, так молчалива, она, казалось, та к была поражена и запугана величием Фремле-Корта, что леди Лофтон не могла ей отказать в сочувствии и старалась приободрить ее. Она должна была умeрять блеск своего величия, чтобы не ослeпить непривычных очей бeдной Люси. Теперь же все измeнилось. Люси могла по цeлым часам слушать молодаго лорда, и вовсе не жмурилась.
При таком положения дeл, леди Лофтон придумала два способа помочь бeдe: она поговорит либо с сыном, либо с Фанни Робартс, и тонким образом все уладит. Но сперва ей нужно было обдувать хорошенько, к кому именно обратиться.
Невозможно быть разсудительнeе Лудовика, повторяла она себe. Но с другой стороны, вряд ли бы Лудовик мог хорошенько вникнуть в такого рода дeло; к тому же, у него была особая повадка, которую он явно наслeдовал от отца — повадка закусывать удила лишь только мелькнет в нем подозрeние, что кто-нибудь вмeшивается в его дeла. Направляйте его потихоньку, не натягивая уздечки, и вы почти всегда доведете его туда, куда хотите; но только затроньте его за живое — он взовьется на дыбы, и пропало все дeло! И так, сообразив все это, леди Лофтон рeшила, что ея второй план будет лучшей вeрнeе. Я не сомнeваюсь, что леди Лофтон была права на Этот раз.
Однажды, под вечер, она позвала к себe Фанни, усадила ее в покойное кресло, настоятельно попросила снять шляпку, и вообще; показала своим обращением, что считает предстоящую бесeду дeлом весьма важным.
— Фанни сказала она,— мнe необходимо поговорят с вами сериозно, хотя мнe придется затронуть предмет довольно щекотливый.
Фаями посмотрeла на нее с удивлением.
— Надeюсь, что не случилось ничего неприятнаго, проговорила она.
— Нeт, моя милая, ничего еще не случилось... я надeюсь и даже могу сказать, увeрена в том. Но все же лучше остерегаться.
— Да, конечно, промолвила Фанни, предвидя что-нибудь не совсeм приятное, что-нибудь такое, в чем ей нельзя будет согласиться с миледи. Не мудрено, что тревожныя мысли мистрисс Робартс тотчас же обратились к мужу. И точно, леди Лофтон имeла кой-что оказать ей и на его счет, но только она отложила это до более удобной минуты. Она находила, что священнику вовсе неприлично eздить на охоту; но об этом она намeревалась поговорить несколько дней спустя.
— Вы знаете, Фанни, что мы всe очень полюбили вашу невeстку Люси.
Одних этих слов было достаточно, чтоб открыть все мистрисс Робартс; теперь она уже наперед знала все о чем должна быть далeе рeчь.
— Мнe нечего вам и говорить это, продолжала леди,— мы это довольно ясно показывали.
— Да, конечно, вы были добры как всегда.
— И не подумайте, чтоб я теперь была недовольна....
— Надeюсь, что нeт причины для неудовольствия, промолвила Фанни самым смиренным тоном, как бы извиняясь перед старою леди. Фанни одержала. одну значительную побeду над леди Лофтон, и теперь, с благоразумным вединодушием, готова была и с своей стороны дeлать уступки. Она знала, что может-быть ей скоро опять придется вступить в борьбу.
— Конечно, конечно, я и не хочу, никого винить. Но отчего бы нам с вами не поговорить откровенно обо всем, Фанни, в предупреждение всяких возможных неприятностей?