— Да гдe же мнe с нею переговорить?
— Здeсь, если хочешь; а еще лучше у нея.
— Да мнe никогда не удается застать ее одну. Я начинаю думать, что она никогда одна не бывает: она окружает себя разным народом, чтобы как-нибудь оградиться от женихов. Право, Гарриет, я готов бросить все дeло; у меня духу не хватит объясниться с нею так, как ты совeтуешь.
— Смeлым Бог владeет...
— Да смeлость смeлости рознь. уж не лучше ли мнe принести ей список всех моих долгов, и предложить ей, если она сколько-нибудь сомнeвается в моих словах, обратиться за точными свeдeниями к Фодергиллу, к шерифу, да к почтенной братии Тозеров?
— Ну, тут она тебe повeрит, и не удивится нисколько.
Опять настало молчание, и мистер Соверби продолжал расхаживать по комнатe, взвeшивая в умe всe данныя на успeх в таком рискованном дeлe.
— Знаешь ли, Гарриет, сказал он наконец:— лучше бы всего тебe самой взяться за это дeло.
— Хорошо, сказала она:— если ты точно этого желаешь, я готова попытаться.
— Вeрно то, что я на такую попытку не рeшусь никогда. У меня духу не хватит сказать ей прямо, что я хочу на ней жениться за ея богатство.
— Хорошо, Натаниэль, я попробую. Во всяком случаe я не боюсь ея. Мы с нею большие друзья; и по правдe сказать, я не встрeчала женщины, которая бы до такой степени была мнe по нраву; но я никогда бы не сблизилась с нею, если-бы не ты.
— А теперь тебe придется с нею разсориться, также из- за меня?
— Ничуть не бывало. Ты увидишь, как бы она ни приняла мое предложение, мы останемся с нею друзьями по прежнему. Я не думаю, чтоб она отдала за меня жизнь,— да и я, признаться, за нее лечь в гроб не намeрена. Но мы с нею точно сходимся, и не разстанемся из-за таких пустяков.
Таким образом порeшили дeло. На другой день, мистрисс Гарольд Смит должна была найдти случай переговорить с мисс Данстебл и предложить ей раздeлить свои несмeтныя богатства с раззоренным представителем Вест-Барсетшира, который в замeн приносил ей себя и свои долги.
Мистрисс Гарольд Смит ни на волос не отступила от истины, сказав, что она и мисс Данстебл сходились между собой. Она довольно точно описала свойство их дружбы. Онe не отдали бы жизни друг за друга; онe друг друга не увeряли в неизмeнной привязанности; онe никогда не цeловались и не плакали, не говорили громких фраз встрeчаясь и расходясь. Онe друг другу не оказали никакого благодeяния, не простили никакой тяжкой обиды. Но онe приходились друг другу, и в этом, я полагаю, заключается тайна всех приятных отношений между людьми.
Однако почти можно было сожалeть о том, что онe так сходились: мисс Данстебл в нравственном отношении стояла несравненно выше своей приятельницы, хотя сама этого не сознавала. Грустно было видeть, что она довольствуется подобною дружбой. Мистрисс Гарольд Смит была от природы суетна, безчувственна ко всему и ко всeм, исключая брата, не совсeм даже искренна и честна. Мисс Данстебл не была суетна, хотя в настоящую минуту вела суетную жизнь, и отчасти увлекалась ею; у ней была душа любящая и правдивая, хотя ея обстановка не давала развернуться ея качествам, но она любила свободу и непринужденность, любила похохотать, не прочь была от крупной шутки, больше всего любила посмeяться над свeтскими пошлостями и глупостями. Мистрисс Гарольд Смит потакала всeм этим склонностям.
Таким образом, онe видeлись почти ежедневно. У мистрисс Гарольд Смит уже вошло в привычку почти каждое утро заeзжать к мисс Данстебл; и если мистеру Соверби никогда не удавалось застать ее одну, то его сестра не рeдко пользовалась этим удовольствием. Потом онe куда-нибудь выeзжали, вмeстe ли, или порознь, как им казалось удобнeе; первым их правилом было никогда не стeснять друг друга.
На слeдующий день послe описаннаго нами разговора, мистрисс Гарольд Смит по обыкновению отправилась к мисс Данстебл, и вскорe онe остались однe в небольшой комнаткe, куда богатая наслeдница допускала далеко не всех посeтителей. Правда, ей случалось принимать здeсь людей самых различных свойств,— иногда священника, собирающаго деньги для постройки церкви, или старую леди, вооруженную послeдними городскими сплетнями, или бeднаго автора, не получающаго должнаго возмездия за плоды своего воображения, или бeдную гувернантку, которой тяжело достается жить на свeтe. Но только сюда ни под каким видом не допускались мущины, которые могли быть женихами, ни дамы, которыя могли быть предметами волокитства. В послeднее время завeтныя двери всего чаще отворялись для мистрисс Гарольд Смит.
Теперь настала пора для рeшительной попытки, к которой вся эта короткость служила только подготовкой. Подъезжая к дому мисс Данстебл, мистрисс Гарольд Смит почувствовала нeкоторое замирание сердца, не предвeщавшее ничего добраго. Она говорила прежде, что нисколько не боится высказать все напрямик своей приятельницe; но теперь, в рeшительную минуту, смeлость начинала измeнять ей; оно дорого бы дала, чтобы все было уже покончено, так или иначе.
— Как здоровье бeднаго мистера Смита? спросила мисс Данстебл тоном комическаго сожалeния, когда, онe обe усeлись на обычныя свои мeста. Так как прошло несколько дней послe падения богов, то можно было предполагать, что бывший лорд Малой Сумки не успeл еще оправиться от поразившаго его удара.
— Кажется, ему лучше; сегодня утром, по крайней мeрe, я так заключила по аппетиту, с которым он кушал за завтраком. Впрочем мнe все еще страшно становится, когда он берет в руки нож; я увeрена, что в такия минуты он думает о мистерe Саппельгаусe.
— Бeдный! Я хочу сказать бeдный Саппельгаус. Наконец почему бы и ему не слeдовать своему ремеслу? Живи сам, и другим жить не мeшай, вот мое правило.
— А его правило скорeе такое: губи сам и другим губить не мeшай. Впрочем, мнe все это страшно надоeло; я сегодня приeхала поговорить с вами о другом.
— Я, признаться, стою за мистера Саппельгауса! воскликнула мисс Данстебл:— он, по крайней мeрe, все дeлает просто. Он весь посвятил себя одному дeлу, одним интересам, а именно своим собственным; и для того чтоб подвигать это дeло, служить этим интересам, он употребляет всe орудия, какими одарил его Господь.
— То же самое дeлают и дикие звeри.
— А развe люди великодушнeе диких звeрей? Тигр растерзает вас потому что он голоден и хочет вас съесть. Точно также поступает и Саппельгаус. Но многие из нас готовы растерзать друг друга, не имeя извинением голода; удовольствие уничтожать для них достаточное побуждение.
— Может-быть, душа моя; впрочем цeль сегодняшняго моего посeщения вовсе не разрушительная — вы сами с этим согласитесь. Напротив, цeль у меня самая спасительная. Я приeхала к вам с объяснением в любви.
— В таком случаe, ваши спасительныя намeрения вeроятно относятся не ко мнe, сказала мисс Данстебл.
Для мистрисс Гарольд Смит стало ясно, что мисс Данстебл тотчас же догадалась, к чему клонится ея рeчь, и что она нисколько не была застигнута врасплох. Судя по ея тону и сериозному выражению ея лица, нельзя было надeяться, чтоб она готова была выразить согласие. Но великая цeль требует и великих усилий.
— Это как случится, отвeчала мистрисс Гарольд Смит: — они касаются и вас, и еще другаго человeка. Но во всяком случаe, надeюсь, что вы не разсердитесь на меня?
— О нeт, конечно! Меня теперь ничто подобное не сердит.
— Вы вeроятно успeли к этому привыкнуть?
— Еще бы не привыкнуть! Я теперь на все смотрю хладнокровно; иногда только, знаете, оно скучновато.
— Я постараюсь вам не наскучить, и прямо приступлю к дeлу. Вы знаете, может-быть, что мой брат Натаниэль человeк не очень богатый?
— Так как вы сами меня об этом спрашиваете, то вы не должны обижаться, если я вам отвeчу, что мнe положительно извeстно, он человeк очень бeдный.
— Нисколько не обижусь, даже напротив. Первое мое желание — сказать вам правду, всю правду, ничего кромe правды.
— Magna est veritas, сказала мисс Данстебл,— епископ барчестерский выучил меня этой латыни в Чальдикотсe. Он еще чему-то меня учил, но там такое длинное слово, что я никак не запомню его.
— Я вeрю, что епископ был совершенно прав. Но если вы броситесь в латынь, я за вами услeдить не в силах. Мы начали о том, что денежныя дeла моего брата очень разстроены. У него прекрасное помeстье, которое принадлежало нашему роду не знаю сколько столeтий, но задолго до Норманов.
— Желала бы я знать, чeм тогда были мои предки!
— Ни для кого из нас не важно чeм были наши предки, отвeчала мистрисс Гарольд Смит самым назидательным тоном,— но очень грустно видeть, что раззоряется древнее достояние, завeщанное ими.
— Да, конечно; всякому неприятно раззориться; я сама дорожу своим достоянием, хотя оно вовсе не древнее, и берет свое начало в аптекарской лавочкe.
— Боже упаси, чтоб я была хоть косвенною причиной вашего раззорения, сказала мистрисс Гарольд Смит,— я бы ни за что на свeтe не захотeла причинить вам и малeйший убыток.
— Magna est veritas! как говорил наш милый епископ, опять воскликнула мисс Данстебл: — помните наш уговор сказать правду, всю правду, ничего кромe правды...
Мистрисс Гарольд Смит начинала думать, что задача ей не под силу. Мисс Данстебл, лишь только рeчь заходила о денежных дeлах, принимала особенный, рeзко насмeшливый тон; трудно было придумать чeм бы на нее подeйствовать. Она до сих пор не выразила рeшительнаго намeрения отклонить предложение мастера Соверби; но она повидимому рeшилась ни за что не позволить, чтоб ей пускали пыль в глаза! Мистрисс Гарольд Смит начала разговор с твердым намeрением избeгать всякаго шарлатанства; но шарлатанство до такой степени вошло в состав ея обычнаго краснорeчия, что ей не легко было отдeлаться от него.
— Я сама этого только я желаю, отвeчала она:— само собою разумeется, что главная моя цeль — счастие брата.
— В таком случаe, позвольте мнe пожалeть о бeдном мистерe Гарольдe Смитe.
— Хорошо, хорошо, хорошо!... Вeдь вы знаете, что я хочу сказать.
— Да, я, кажется, вас понимаю. Ваш брат джентльмен с отличным именем, но без малeйшаго состояния.