— Не знаю, мама.
— Но молодым дeвушкам вeдь слeдует подумывать обо всем подобном, не правда ли?
— В самом дeлe, мама?
— Или, по крайней мeрe, обыкновенно их это сидьно занимает. Вот видишь ли, Гризельда, леди Лофтон думает, если-бы.... Не можешь ли ты угадать, она думает?
— Нeт, мама.— Но тут мисс Гризельда сказала неправду.
— Она думает, что моя Гризельда была бы отличною женой для ея сына, и в этом я с нею согласна. Мнe кажется, что ея сын будет пресчастливый человeк, если ему удастся найдти такую жену. Ну, а ты что думаешь, Гризельда?
— Я ничего не думаю, мама.
Но, наконец, нужно же ей было подумать что-нибудь; мать была даже в правe потребовать этого от нея. Такая неподвижность поведет Бог знает к каким послeдствиям. Самыя блистательныя партии пропадут для молодой дeвицы, которая не хочет даже подумать о благородном лордe, добивающемся ея благосклонности. К тому же, такое равнодушие неестественно. Мистрисс Грантли знала, что у ея дочери не черезчур пылкая натура, но все же у нея были свои пристрастия и антипатии. Она приняла очень близко к сердцу вопрос об епископствe, она способна была очень горячо заняться каким-нибудь новомодным нарядом. Не может быть, чтоб она так мало заботилась о своей будущности и чтоб она не понимала, что вся эта будущность зависит от замужства. Мистрисс Грантли уже начинала досадовать на дочь, но впрочем проговорила самым кротким тоном:
— Ты ничего не думаешь! Однакож, душенька, тебe нужно подумать. Ты должна рeшить, какой ты дашь отвeт лорду Лофтону, если он сдeлает тебe предложение. Леди Лофтон только и желает, чтоб он за тебя посватался.
— Но этого никогда не будет, мама.
— Ну, а если он посватается?
— Да я знаю, что он этого никогда не сдeлает. Он и не думает об этом, да к тому же....
— Что, душа моя?
— Не знаю, мама.
— Право, ты со мною можешь быть откровенна. Я только и забочусь о твоем счастии. Мы с леди Лофтон думаем, что вы оба были бы счастливы, если-бы полюбили друг друга. Она полагает, что ты ему нравишься. Но я ни за что на свeтe не стану к тебe приставать с лордом Лофтоном, если увижу, что он тебe нравиться не может. Что же ты хотeла сказать, душа моя?
— Мнe кажется, что лорд Лофтон гораздо больше думает о Люси Робартс, чeм о.... о ком бы то ни было другом, сказала Гризельда, несколько оживись:— об этой маленькой черномазой дeвочкe!
— Люси Робартс! повторяла мистрисс Грантли в изумлении; она вовсе не ожидала, чтобы Гризельду могло расшевелить чувство ревности, но между тeм твердо была убeждена, что эта ревность не имeет никакого основании.— Люси Робартс, душа моя! Да лорд Лофтон, кажется, я двух слов с нею не сказал!
— Он очень много с нею говорил, мама. Развe вы не помните, в Фремлеe?
Мистрисс Грантли стала перебирать в умe все, что происходило в Фремлеe, и, точно, ей припомнился какой-то очень оживленный разговор между лордом Лофтоном и сестрою викария. Но она была увeрена, что это ровно ничего не значило. Неужели в этом заключается причина холодности Гризельды к молодому лорду?
— Я теперь припоминаю эту дeвушку, сказала мистрисс Грантли,— она очень мала ростом, смугла, и не очень красива. Мнe показалось, что она держит себя очень скромно и тихо.
— Этого и не замeтила, мама.
— Мнe так показалось, на сколько я видeла ее. Но, милая моя Гризельда, как могла ты вообразить себe подобную вещь? Лорд Лофтон конечно должен быть учтив и любезен со всякою дeвушкой, которая бывает у его матери, и я увeрена, что ничего больше и не было между ним и мисс Робартс. Я конечно не могу судить об ея умe, потому что она даже не раскрывала рта в моем присутствии, но...
— О! она очень умeет разговаривать когда захочет. Она прехитрая штучка.
— Но во всяком случаe, душа моя, она не может похвастать красотой, и я не думаю, чтобы лорд Лофтон мог увлечься болтовней какой-нибудь мисс Робартс.
Когда мать произнесла слова "не может похвастать красотой", Гризельда вполовину обернулась, и искоса взглянула на себя в зеркало; потом приосанилась, показала немножко глазками, и, по мнeнию матери, была прелесть как хороша в эту минуту.
— Мнe, конечно, до этого дeла нeт, мама, сказала она.
— Может-быть. Я не хочу нисколько принуждать тебя. Я бы конечно не говорила с тобою так откровенно, если-бы не была так увeрена в твоем благоразумии и осторожности. Но я почла за лучшее прямо сказать тебe, что я и леди Лофтон были бы очень рады, если-бы вы с лордом Лофтоном полюбили друг друга.
— Но я увeрена, что он и не думает об этом, мама.
— Что же касается до Люси Робартс, то прошу тебя выбить себe из головы Этот вздор; повeрь, у лорда Лофтона не такой дурной вкус.
Но не так-то было легко что-либо выбить из головы у Гризельды.
— Вкусы бывают разные, мама, сказала она, и этим окончился их разговор. Он имел послeдствием то, что мистрисс Грантли сильно склонилась в пользу лорда Домбелло.
Глава XXVI
Надeюсь, что читатели наши помнят удары, посыпавшиеся на невиннаго пони, по дорогe в Гоггльсток. Впрочем, сам пони тут не очень пострадал. Его кожа была не так нeжна как сердце мисс Робартс. Он набил себe животик овсом и другими лакомствами, и потому, когда его задeвал хлыстик, он только отряхал ушки и пускался скакать во весь опор шагов на двадцать, чтоб увeрить свою госпожу, что ему очень больно. Но собственно, не ему всех больнeе приходилось от этих ударов.
Люси была принуждена признаться,— принуждена, силою собственнаго чувства и невозможностью согласиться с тeм, что лорду Лофтону было бы очень хорошо жениться на Гризельдe Грантли,— она была принуждена признаться, что она в лордe Лофтонe принимает такое же горячее участие, как будто бы он был ей родной брат. Она и прежде часто себe говорила этой даже гораздо больше этого. Но теперь она громко высказала это своей невeсткe; она знала, что ея слова не пропущены мимо ушей, что они приняты к свeдeнию, что они дали повод к нeкоторой перемeнe в обращении с нею. Фанни стала очень рeдко упоминать при ней о жителях Фремле-Корта; о самом лордe Лофтонe она не говорила никогда, если ея не вынуждал на это Марк. Люси несколько раз старалась поправить дeло, сама заговаривала о молодом лордe шутливым и даже насмeшливым тоном; она издeвалась над его страстью к охотe, захотeла даже подшутить над его любовью к Гризельдe. Но попытка вышла неудачная; она сама видeла, что не могла обмануть Фанни, а что касается до Марка, она подобными выходками могла бы только раскрыть ему глаза, а не продлить его невeдeние. Итак она перестала хитрить понапрасну, и не произносила уже имени лорда Лофтона. Она чувствовала, что выдала свою тайну.
В это время, двум сестрам часто случалось оставаться наединe; чаще чeм когда-либо с тeх пор как Люси поселилась у брата, леди Лофтон уeхала в Лондон, и ежедневныя посeщения в Фремле-Корт почти прекратились; а Марк большую часть времени проводил в Барчестерe; повидимому, ему много было дeла и хлопот прежде чeм он мог занять мeсто в капитулe. Он тотчас же вступил в должность, то-есть говорил проповeди в продолжении мeсяца, и по воскресеньям участвовал с большим достоинством в утреннем богослужения.
Он покуда еще не переселился в Барчестер, потому что дом не был готов, по крайней мeрe, он ссылался на эту причину. Мебель и вещи доктора Стангопа, прежняго бенефицианта, еще не были увезены, и по всей вeроятности в перевозкe их должно было провзойдти нeкоторое замедление, потому что кредиторы предъявили на них притязания. Это обстоятельство могло показаться очень неприятным человeку, который горeл бы нетерпeнием воспользоваться прекрасным домом, предоставленным ему щедростию прошедших поколeний; но мистер Робартс иначе смотрeл на это дeло. Он готов был хоть на цeлый год оставить дом в распоряжении семейства доктора Стангопа или его кредиторов. Таким образом, ему удалось провести первый мeсяц отсутствия от фремлейской церкви, не обратив на себя внимания леди Лофтон, тeм более что леди Лофтон все это время жила в Лондонe. Это обстоятельство также не мало способствовало тому, что наш молодой бенефициант больше прежняго радовался своему новому мeсту.
Итак, Фанни и Люси часто оставались вдвоем; не мудрено, что у Люси, от полноты сердца, являлась потребность высказываться. Сперва, когда она оглянулась на себя и на свои чувства, она твердо рeшилась скрыть их от всех посторонних глаз. Она рeшилась никогда ни за что не признаваться в своей любви; но не хотeлось ей также "вянуть и молчать", и чахнуть в цвeтe лeт от несчастной страсти. У нея достанет сил скрывать эту любовь во глубинe своего сердца, бороться с нею, наконец побeдить, уничтожить се, не выдав никому своей тайны. У нея достанет сил, при встрeчe с лордом Лофтоном, спокойно пожать ему руку; она заставит себя от души полюбить его жену, только бы эта жена не была Гризельда Грантли. Таковы были ея намeрения и рeшения, но не прошло недeли, как они разсыпались в прах и развeялись но вeтру.
Раз в дождливую погоду, онe просидeли вдвоем почти цeлый день, и так как Марк был отозван на обeд к декану в Барчестер, то онe отобeдали пораньше, вмeстe с дeтьми, держа их на колeнях и помогая им кушать. Так обыкновенно обeдают дамы, когда мужья их отлучаются. Под вечер, когда детей увели, онe сидeли вмeстe в гостиной, и мистрисс Робартс, в пятый раз послe описанной нами поeздки в Гоггльсток, стала выражать свое желание быть чeм-нибудь полезною семейству Кролея, а в особенности маленькой Грес, которая, с своими неправильными греческими глаголами, показалась ей особенно жалка.
— Не знаю как бы это устроить, сказала мистрисс Робартс.
Но малeйший намек на эту поeздку в Гоггльсток всегда наводил Люси на предмет, поглощавший ее в то время. Припоминалось ей, как она хлыстом ударила лошадку, а потом полушутливым, но все же не довольно равнодушным тоном, извинилась и объяснила причину досады. И потому, она в эту минуту не приняла в судьбe Грес Кролей такого живаго участия, какого можно было от нея ожидать.