Мнe приходилось много говорить о священниках, но я более обращал внимания на их отношения к обществу чeм на их священническую дeятельность. В противном случаe я бы нашелся вынужденным затрогивать разные вопросы, по которым я вовсе не был намeрен высказывать свое мнeние; мнe бы пришлось завалить свою повeсть проповeдями или низвести свои проповeди до романа. И потому я почти ничего не говорил о дeятельности Марка Робартса как священника.
Не слeдует однако заключать из этого, чтобы мистер Робартс равнодушно смотрeл на обязанности, возложенныя на него саном. Он был не прочь от удовольствий и завлекся ими, что часто бывает с молодыми двадцати-шести-лeтними людьми, когда они совершенно независимы и пользуются нeкоторыми денежными средствами. если-б он до этих лeт оставался простым куратом, и жил под постоянным надзором старшаго, мы готовы поручиться, что он и не подумал бы выдавать на свое имя векселя, eздить на охоту, посeщать такия мeста как Гадером-Кассл. Быeают люди, которые и в двадцать шесть лeт совершенно тверды в своих правилах, которые пожалуй способны быть первенствующими министрами, директорами учебных заведений, судьями, может-быть даже епископами; но Марк Робартс не принадлежал к их числу. В нем было много хороших элементов, но ему не доставало твердости, чтоб эти элементы постоянно приводит в дeйствие. Характер его слагался довольно медленно, и потому у него не достало сил устоять против искушения.
Но он глубоко и искренно сокрушался над своею слабостью; не раз, в минуты горькаго раскаяния, он давал себe слово бодро и твердо приняться за священное, возложенное на него дeло. Не раз припоминались ему слова мистера Кролея, и теперь, сжимая в рукe письмо Соверби, он невольно повторял их про себя: "Страшно такое падение; страшно оно само по себe, а еще страшнeе при мысли о том, как трудно встать опять на ноги. Да трудно,— и трудность эта возрастает в страшной пропорции! Неужели дошло до того, что ему и подняться нельзя,— что у него уже на всегда отнята возможность держать прямо свою голову, с чистою совeстью, как слeдует пастырю душ? А всему виною Соверби: он погубил его, он довел его до этого унижения. Но, с другой стороны, не расплатился ли с ним Соверби? Не ему ли он обязан своим мeстом в барчестерском капитулe? В эту минуту Марк был человeк бeдный, раззоренный; но тeм не менeе он пожелал в душe своей отказаться от участия в выгодах барчестерскаго капитула.
— Я откажусь от этой бенефиции сказал он женe в Этот самый вечер,— я рeшился.
— Однако, Марк, не подаст ли это повода к толкам? не будут всe находить это очень странным?
— Пуст говорят что хотят! Боюсь, милая Фанни, что будет повод говорить об нас еще гораздо хуже.
— Никто не может упрекнуть тебя ни в чем несправедливом или безчестном. Если есть на свeтe такие люди как мистер Соверби...
— Его вина меня нисколько не оправдывает.
В раздумьи, он опустил голову; жена, сидeла воэлe него, молча и держа его за руку.
— Не пугайся, Марк, сказала она наконец,— все как-нибудь уладится. несколько сотен фунтов не могут же раззорить тебя совершенно.
— Да не в деньгах дeло, не в деньгах!
— Вeдь ты ничего не сдeлал дурнаго, Марк!
— Как пойду я в церковь, как займу свое мeсто перед народом: когда всe будут знать, что в моем домe распоряжаются белигры.
Тут, опустив голову на стол, он громко зарыдал.
На другой день, вечером, к дверям викарства подъехал сам мистер Форрест, главный директор барчестерскаго банка, мистер Форрест, на котораго Соверби постоянно указывал как на какого-то deus exmachina, могущаго тотчас же отразить всю семью Тозеров, и сразу заткнуть им глотку. Мистер Форрест готов был сдeлать все это; пусть только Марк довeрится ему и согласится подписать всe предлагаемыя им бумаги.
— Это очень неприятное дeло, сказал мистер Форрест, оставшись наединe с Марком в его кабинетe, и Марк с этим согласился.
— Мистер Соверби угодил вас в руки самых отъявленных мошенников в цeлом Лондонe.
— Я так и думал; Керлинг мнe то же самое говорил.
Керлинг был барчестерский легист, с которым он недавно совeтовался.
— Керлинг грозил им обличить их ремесло, но один из них, какой-то Тозер, отвeчал ему, что вы гораздо больше их потеряете через огласку. Этого мало; он объявил, что если дeло дойдет даже до суда присяжных, он все таки свое возьмет. Он клялся, что выплатил сполна всe деньги за эти векселя; и хоть это конечно не правда, однако я боюсь, что нам довольно трудно будет опровергнуть его показание. Он очень хорошо знает, что за вас, как за духовное лицо, он может крeпче ухватиться чeм за всякаго другаго, и этим пользуется.
— Все безчестие падет на Соверби, сказал Робартс, забывая на время правило христианскаго всепрощения.
— К сожалeнию, сам мистер Соверби в таком же почти положении, как Тозеры. Он это безчестие не примет так к сердцу, как вы.
— Я постараюсь вынести его как могу, мистер Форрест.
— Позвольте мнe дать вам совeт, мистер Робартс... Может-быть, мнe слeдует перед вами извиниться за мое непрошенное вмeшательство; но так как векселя прошли через мою контору, то я поневолe узнал всe обстоятельства....
— Я вам чрезвычайно благодарен, сказал Марк.
— Вам придется заплатить всю эту сумму, или по крайней мeрe большую часть ея. Может-быть эти хищныя птицы что-нибудь сбавят, если им предложить наличныя деньги. Дeло вам обойдется, может-быть, в 750 или 800 фунтов.
— Да у меня нeт в руках и четверти этой суммы.
— Я таг и думал. Но вот что я вам предложу: займите эти деньги в банкe, на собственную отвeтственность, с поручительством кого-нибудь из ваших друзей, хоть бы напримeр лорда Лофтона.
— Нeт, мистер Форрест...
— Выслушайте меня сперва. Если вы рeшитесь сдeлать Этот заем, вы конечно должны приготовиться выплатить его из собственнаго кармана, не надeясь ни на какую помощь со стороны мистера Соверби.
— уж конечно, я не понадeюсь на мистера Соверби, в этом вы можете быть увeрены.
— Я хочу сказать, что вы должны привыкнуть смотрeть на Этот долг как на ваш собственный. В таком случаe, вам не трудно будет, при вашем доходe, уплатить его из со всеми процентами в течении двух лeт. Если лорд Лофтон согласится поручиться за вас, я распредeлю векселя на разные сроки в Этот промежуток времени. Огласки не будет никакой, и через два года вы освободитесь от всех долгов. Могу вас увeрить, мистер Робартс, что многие гораздо дороже платились за свою опытность.
— Мистер Форрест, об этом и рeчи не может быть.
— Вы полагаете, что лорд Лофтон не захочет за вас поручиться?
— Я ни за что не стану просить его об этом; но не в этом только дeло. Вопервых, мои доходы будут вовсе не так значительны, как вы думаете; я вeроятно откажусь от бенефиции.
— Вы хотите отказаться от бенефиции? От мeста, дающаго шестьсот футов в год?
— Затeм, я рeшился не выдавать никаких новых векселей. Я получил страшный урок, и надeюсь, буду помнить его.
— Так что же вы намeрены дeлать?
— Ничего!
— Так эти люди опишут и продадут у вас все до послeдняго стула. Они знают, что вашего имущества достанет на уплату долга.
— Пусть продают, если они имeют на то законное право.
— И весь свeт об этом узнает.
— Так и слeдует. Всякий должен платиться за свои ошибки. Дорого бы я дал, чтобы наказание пало на меня одного!
— Вот в том-то и дeло, мистер Робартс. Подумайте о том, что придется вынести вашей женe. Право, послушайтесь моего совeта. Я увeрен, лорд Лофтон...
Но имя лорда Лофтона и воспоминание о Люси придали ему силы. Он вспомнил также о несправедливых укорах, которые дeлал ему в Лондонe лорд Лофтон, и почувствовал, что к нему невозможно обратиться в подобном дeлe. Не лучше ли во всем признаться леди Лофтон? Он знал навeрное, что она бы выручила из бeды во что бы то ни стало. Но он никак не рeшался просить ея помощи.
— Благодарю вас, мистер Форрест, я остаюсь при своем рeшении. Не думайте однако, чтоб я не умeл цeнить помощь, которую вы мнe предлагаете; я знаю, что она вполнe безкорыстна. Но я рeшительно могу сказать, что даже в предотвращение этой страшной бeды, я не соглашусь подписать ни одного новаго векселя, даже если-бы вы не потребовали посторонняго поручительства.
Мистеру Форресту оставалось только eхать назад в Барчестер. Он сдeлал все, что мог, для молодого священника, и может-быть, с житейской точки зрeния, совeт его был хорош. Но Марка пугало самое слово: вексель.
— Кажется у тебя был банкир? спросила Фанни, входя к нему в комнату, когда стих стук колес.
— Да, мистер Форрест.
— Так что же, друг мой?
— Мы теперь должны быть готовы на все.
— Ты уже не будешь подписывать никаких бумаг, не правда ли, Марк?
— Нeт, я сейчас наотрeз отказался от этого.
— В таком случаe, я все могу вынести! Но только, милый, безцeнный Марк, ты позволишь мнe сказать об этом леди Лофтон?
Какова бы ни была его ошибка, ему тяжело приходилось раскаиваться в ней!
Глава XLIII
Прошел цeлый мeсяц, а положение наших фремлейских друзей не улучшилось ничeм. Все еще висeла над ними грозная туча, готовая разразиться с минуты на минуту. Мистер Робартс безпрестанно получал письма от разных лиц, очевидно, дeйствовавших в интересe Тозеров; всe эти письма пересылал он к мистеру Керлингу, барчестерескому легисту. Нeкоторыя из этик писем заключали в себe смиренныя просьбы об уплатe векселей; в них говорилось, что несчастная вдова с тремя малолeтными дeтьми затратила весь свой капитал, полагаясь на подпись мистера Робартса, что она теперь умирает с голоду со всeм своим семейством, потому что мистер Робартс отказывается от своих денежных обязательств. Но большая часть писем были наполнены угрозами.... Ему давали всего два дня сроку, послe чего белигры должны были явиться к нему в дом; потом из жалости соглашались отсрочить его гибель еще на один день,— но чтобы послe этого он уже не ждал себe помилования. Всe эти письма были немедленно отправляемы к мистеру Керлингу, который не обращал внимания на каждое из них в отдeльности, но старался вообще, по мeрe возможности, предупредить бeду.