— Сусанна, сказал он женe перед самым отъездом (в эту минуту они оба были в довольно-грустном настроении),— я думаю, не мeшало бы отчасти предупредить Гризельду.
— Неужели ты думаешь, что это нужно? спросила мистрисс Грантли. Но даже и она не посмeла совершенно отрицать эту надобность.
— Да, не худо приготовить ее на всякий случай; конечно, не пугая ея черезчур.
— Меня это убьет, сказала мистрисс Грантли,— но я думаю, что она найдет силу вынести Этот удар.
На слeдующее утро, мистрисс Грантли с крайнею осторожностию принялась приготавливать дочь. Долго она не рeшалась высказать свою мысль, но наконец намекнула Гризельдe о возможности,— конечно, самой отдаленной возможности,— что планы их могут еще как-нибудь не состоятся.
— Вы думаете, мама, что свадьба будет отложена?
— Я этого не думаю, Боже упаси! я только говорю, что все может случиться. Конечно, мнe бы не слeдовало говорить тебe об этом, но я так увeрена в твоем благоразумии! отец твой уeхал в Лондон, и скоро обо всем напишет нам.
— В таком случаe, мама, не приостановить ли нам мeтку бeлья?
Глава XLVI
Белифов в Этот день угостили как слeдует и кушаньем, и пивом, в таких количествах, которыя (особливо при совершенном отсутствии служебнаго дeла) должны были вполнe осчастливить любых служителей исполнительной власти. На слeдующее утро они отправились восвояси, с разными учтивыми объяснениями и извинениями. "Им очень было жаль," говорили они, "обезпокоить почтеннаго джентльмена или почтенную леди, но что же было дeлать?" и т. д. Один взь них прибавил: "что дeлать? служба службой!" Я вовсе не намeрен прекословить этому справедливому замeчанию, но я посовeтовал бы всякому, при выборe службы, избeгать такой, которая бы требовала извинений на каждом шагу,— либо извинений, либо черезчур рeзкаго заявления права. Может-быть юные мои читатели отвeтят, что никто из них не имeет ни малeйшаго желания сдeлаться агентом шерифа; а нeт ли других званий, в которыя не худо бы вглядeться повнимательнeе с этой точки зрeния?
В Этот самый вечер, Марк получил записку от леди Лофтон, приглашавшую его зайдти к ней на слeдующее утро. Он отправился в Фремле-Корт тотчас послe завтрака. Легко себe представить, что он был не в самом приятном расположении духа, но он чувствовал истину замeчания Фанни, что в холодную воду гораздо лучше окунуться сразу. Он знал, что леди Лофтон не способна безпрестанно попрекать его, как бы холодно она его ни встрeтила сперва. Он всячески старался казаться спокойным, и войдя к ней в комнату, с обычною непринужденностью протянуть ей руку; но он сам чувствовал, что ему не удалось это. Да и то сказать, хороший человeк, которому случилось ошибиться или завлечься, не может без смущения вспомнить о своей ошибкe. Кто на это способен, тот уже не заслуживает названия хорошаго человeка.
— Какое неприятное вышло у вас дeло, сказала леди Лофтон послe первых привeтствий.
— Да, отвeчал он,— жаль бeдной Фанни.
— что ж дeлать! С кeм из нас не бывает подобных огорчений? Мы должны благодарить Бога, если с нами чего-нибудь хуже не случается. Фанни, конечно, жаловаться не станет.
— Она, жаловаться!
— Нeт, я знаю, что она на это не способна. Но теперь я вам вот что скажу, мистер Робартс: надeюсь, что ни вы, ни Лудовик никогда уж больше не станете связываться с разными плутами: я должна вам откровенно сказать, что бывший ваш приятель, мистер Соверби, ничего больше как плут.
Марк не мог не почувствовать той деликатности, с которою леди Лофтон связала его имя с именем сына. Это уничтожило всю горечь упрека, и дало Марку возможность без замeшательства говорить с ней об этом предметe. Но видя ея снисходительность и кротость, он еще строже стал осуждать себя.
— Я знаю, что я поступил безразсудно, сказал он,— и безразсудно, и непростительно во всех отношениях.
— Сказать вам по совeсти, я сама нахожу, что вы поступили довольно безразсудно, мистер Робартс, но больше ни в чем нельзя упрекнуть вас. Мнe казалось, лучше теперь откровенно объясниться об этом, чтобы вперед уже не было об этом помину.
— Да благословит вас Господь, леди Лофтон, сказал он:— немногим суждено счастие имeть такого друга как вы.
Во все время этого разговора она была как-то особенно тиха, почти печальна, и говорила без обычнаго оживления: ей в Этот день предстояло еще другое, более затруднительное объяснение. Но послeдния слова Марка несколько развеселили ее: такого рода похвала была всего приятнeе ея сердцу. Она гордилась тeм, что она вeрный и неизмeнный друг.
— В таком случаe вы должны исполнить мою дружескую просьбу и отобeдать у меня сегодня; и Фанни также, разумeется. Я никаких отговорок не принимаю, и считаю это дeлом рeшеным. Я имeю особыя причины желать видeть вас у себя сегодня, договорила она торопливо, усмотрeв на лицe священника нeчто похожее на отказ.
Бeдная леди Лофтон! ея враги,— вeдь и у нея были враги,— обыкновенно говорили, что приглашение к обeду было у ней единственным способом выражать свое благоволение. Но я осмeлюсь спросить этих недоброжелателей: чeм же Этот способ хуже всякаго другаго? При таких обстоятельствах, Марк не мог, конечно, ослушаться ея, и обeщался придти к обeду вмeстe с женой. Когда он ушел, леди Лофтон велeла подавать себe карету.
Между тeм как все это происходило в Фремлеe, Люси все еще оставалась в Гоггльстокe и ухаживала за мистрисс Кролей. Оказалось, что ей не зачeм было спeшить своим возвращением, потому что то же самое письмо, в котором Фанни увeдомляла ее о нашествии Филистимлян, извeщало ее также о том, как и кeм они были удалены.— "И потому, писала Фанни, тебe нeт надобности приeзжать по этому случаю. А все-таки приeзжай к нам как можно скорeе; у нас в домe грустно без тебя."
В то самое утро когда Люси получила это письмо, она сидeла по обыкновению у стараго кожанаго кресла, в которое недавно перевели мистрисс Кролей. Горячка прошла, и силы больной стали постепенно возвращаться, очень медленно однако, и сосeдний доктор не раз предупреждал ее, что малeйшая неосторожность может повести к возобновлению болeзни.
— Мнe право кажется, что завтра я буду на ногах, сказала она,— и тогда, милая Люси, я уже не стану задерживать вас у себя.
— Вам как будто хочется поскорeе избавиться от меня. Должно-быть мистер Кролей опять нажаловался на меня, по случаю сливок к чаю.
Мистер Кролей не давно пришел в негодование, замeтив, что чай ему подают со сливками, а не с молоком, и заключил из этого, что в его дом, тайком от него, привозят разную провизию. Но так как сливки подавались уже цeлую недeлю, то Люси не могла отсюда сдeлать выгодное заключение об его проницательности.
— Ах, вы не знаете, как он заочно говорит об вас!
— Что же он обо мнe говорит? Я увeрена, что вы не рeшитесь пересказать мнe все, что он обо мнe говорит.
— Нeт, не рeшусь, потому что от него такия рeчи могут показаться вам смeшными. Он говорит, что если-б он вздумал писать поэму о назначении женщины, он бы избрал вас героиней.
— С молочником в руках, или за пришивкою пуговицы к воротничку его рубашки. Но знаете, душа моя, он до сих пор не может простить мнe телячий бульйон. Он тогда очень ясно дал мнe почувствовать, что я лгунья. И точно, я в этом случаe не посовeстилась солгать.
— Он мнe сказал, что вы ангел.
— Боже милостивый!
— Да, ангел милосердия! И он прав; я рада своей болeзни, потому что через нее я сблизилась с вами.
— Да мы могли бы сблизиться с вами и без горячка.
— Нeт, не думаю. С тeх пор как я замужем, я не с кeм не сближалась, пока моя болeзн не привела вас сюда. без этого, мы бы никак не сблизились. Куда мнe знакомиться и сближаться!
— Но теперь, мистрисс Кролей, вы приeдете к нам в Фремлей, как только оправитесь? Вспомните, что вы мнe это обeщали.
— Вы меня заставили обeщать в такую минуту, когда я была так слаба, что не могла отказаться.
— И я заставлю вас сдержать слово. Милости просим и его, если ему угодно,— но вы во всяком случаe должны приeхать. Я и слышать ничего не хочу про старыя платья. Старыя платья точно также можно носить в Фремлеe как и в Гоггльстокe.
из всего этого можно заключить, что мистрисс Кролей и Люси очень сблизились в эти четыре недeли, как не могут не сблизиться двe женщины, прожившия с глазу на глаз столько времени, особливо когда одна из них больна, а другая за нею ухаживает.
Разговор их был прерван стуком колес. Дом стоял не на большой дорогe, так что проeзжающих бывало здeсь очень не много.
— Я увeрена, что это Фанни, сказала Люси, вставая с мeста.
Кажется, это не кабриолет, а карета парой, сказала мистрисс Кролей, руководствуясь утонченным слухом, свойственным болeзни.
— Да, карета, сказала Люси, подойдя к окну,— и она остановилась. Должно-быть, кто-нибудь из Фремле-Корта, я узнаю лакея.
И она невольно вспыхнула. "Уж не сам ли лорд Лофтон," подумала она, забывая в эту минуту, что лорд Лофтон не имел привычки разъезжать в тяжелой каретe с великаном лакеем. Несмотря на всю свою короткость с мистрисс Кролей, она ни слова не сказала ей о своих сердечных дeлах.
Карета остановилась и лакей сошел с козел, но изнутри никто не отдавал ему никаких приказаний.
— Он вeрно привез что-нибудь из Фремлея, сказала Люси, помышляя о сливках и подобных предметах, которыя, во время ея пребывания здeсь, не раз присылались из Фремле-Корта.— А каретe должно-быть приходилось кстати eхать в эту сторону.
Но вскорe загадка отчасти разъяснилась, хотя с другой стороны стала еще таинственнeе. Краснорукая дeвочка (та самая, которую мать сперва увела, испугавшись заразы, но которая теперь опять вступила в должность) вбeжала в комнату, совершенно перепуганная, и объявила, что мисс Робартс просят тотчас же выйдти к дамe сидящей в каретe.
— Вeроятно, это леди Лофтон, сказала мистрис Кролей.
Сердце у Люси так сильно дрогнуло, что она не в состоянии была выговорить слово. Зачeм леди Лофтон приeхала сюда в Гоггльсток? Зачeм она требует ее, Люси, к себe в карету? Не все ли уже кончено между ними? А теперь... Люси никак не могла сообразить, к чему должно было повести такое свидание. Впрочем, ей некогда было и соображать; в своем смущени