-- Я не думаю, чтобъ было очень легко вскружить ей голову, Марк. Люси тиха, но въ ней кроется много всего, и ты въ этомъ самъ скоро убѣдишься.
Таковы были предсказанія мистриссъ Робартс насчетъ своей золовки. Еслибъ ее стали разспрашивать, она, можетъ-быть призналась бы въ своемъ опасеніи, что присутствіе Люси не подвинетъ дѣла Гризельды Грантли.
Голосъ лорда Лофтона раздавался явственно, когда онъ говорилъ съ миссъ Грантли, но ни одного слова нельзя было разобрать со стороны. Онъ умѣлъ говорить такимъ образомъ, что хотя не было ничего похожаго на шептанье, никто кромѣ его собесѣдника не могъ слѣдить за его рѣчью. Мистриссъ Грантли въ тоже время безпрерывно разговаривала съ мистеромъ Робартсомъ, сидѣвшимъ по лѣвую руку Люси. Она всегда находила о чемъ говорить съ здравомыслящимъ сельскимъ пасторомъ, и такимъ образомъ ничто не мѣшало Гризельдѣ.
Но леди Робартс не могла не замѣтить, что Гризельда сама, казалось, не чувствовала потребности говорить много, и большею частью молчала. Отъ времени до времени она раскрывала губы, и одно или два слова излетали из ея устъ. Ей казалось было совершенно достаточно того, что лордъ Лофтон сидѣлъ подлѣ нея и любезничалъ съ ней. Она ни на минуту не оживилась, и все время сидѣла спокойная и величественная какъ всегда. Люси не была виновата въ томъ, что глаза ея видятъ и уши ея слышатъ, и думала про себя, что еслибъ она была на ея мѣстѣ, то она бы приняла более дѣятельное участіе въ разговорѣ. Но потомъ она подумала, что вѣроятно Гризельда Грантли лучше ея знаетъ какъ вести и держать себя въ такомъ случаѣ, и что, быть-можетъ, такіе молодые люди какъ лордъ Лофтон любятъ звукъ собственнаго голоса.
-- Какое множество дичи въ этихъ краяхъ, сказалъ ей капитанъ Колпеперъ къ концу обѣда. Это была вторая его попытка вести съ ней разговоръ; въ первую онъ спросилъ у нея, не знаетъ ли она кого-нибудь из офицеровъ 9-го полка.
-- Въ самомъ дѣлѣ? сказала Люси.-- Да, я на дняхъ видѣла, что лордъ Лофтон несъ несколько фазановъ.
-- несколько! Намедни, мы въ Гадеромъ-Касслѣ привезли домой семь телѣгъ, до верху нагруженныхъ фазанами.
-- Семь телѣгъ! въ удивленіи произнесла Люси.
-- Это не много. У насъ было восемь ружей, а восемь ружей могутъ сдѣлать много, когда дичь содержатся въ порядкѣ. Вся эта часть въ большомъ порядкѣ въ Гадеромъ-Касслѣ. Вамъ случалось быть у герцога?
Люси наслышалась въ Фремлеѣ отзывовъ о Гадеромъ-Касслѣ, и почти съ ужасомъ отвѣчала, что никогда не была тамъ. Этимъ и прекратился ихъ разговоръ.
Когда дамы возвратились въ гостиную, положеніе Люси немногимъ улучшилось. Леди Лофтон и мистриссъ Грантли усѣлись на диванѣ, и между ними завязался дружелюбный разговоръ въ полголоса. Хозяйка дома познакомила Люси съ Гризельдой; она, конечно, воображала, что молодыя дѣвушки могутъ какъ нельзя лучше занять другъ друга. Мистриссъ Робартс сдѣлала попытку завести между ними разговоръ, а въ продолженіи десяти минутъ работала усердно. Но это на къ чему не повело. Миссъ Грантли отвѣчала только: да и нѣтъ, конечно съ очень милою улыбкой; Люси также была въ молчаливомъ расположеніи духа. Она сидѣла въ своемъ креслѣ, и боялась пошевельнуться чтобы взять книгу, и думала о томъ какъ бы ей было пріятно сидѣть теперь дома. Она не была создана для общества, она въ этомъ совершенно была увѣрена; въ другой разъ она отправитъ Фанни и Марка однихъ въ Фремле-Кортъ.
Когда къ дамамъ присоединились мущины, въ комнатѣ произошло общее перемѣщеніе. Леди Лофтон встала съ своего мѣста и засуетилась: поправила огонь въ каминѣ, передвинула свѣчи, сказала несколько словъ доктору Грантли, шепнула что-то на ухо сыну, потрепала Люси по щекѣ, сказала Фанни, что будетъ очень рада послушать немного музыки, и окончила тѣмъ, что положила обѣ руки на плечи Гризельды и объявила ей, что платье ея очаровательно сидитъ на ней. Леди Лофтон, хотя она сама, какъ замѣтила Люси, и одѣвалась старухой, любила, однако чтобы всѣ окружающіе ее были нарядны и изящны.
-- Милая леди Лофтон! сказала Гризельда, поднимая руку, чтобы пожать кончики пальцевъ старой леди. Это было первое проявленіе въ ней жизни, и оно не ускользнуло отъ Люси.
Тутъ занялись музыкой. Люси не играла и не пѣла. Фанни же и то и другое умѣла очень изрядно. Гризельда не пѣла, но играла; и было видимо по ея игрѣ, что она не жалѣла трудовъ, а отец ея не жалѣлъ денегъ для музыкальнаго образованія. Лордъ Лофтон пѣлъ немного; пѣлъ и капитанъ Колпеперъ, но еще меньше; всѣ вмѣстѣ они кой-какъ составили маленькій концертъ. Архидіаконъ и Марк, между тѣмъ разговаривали стоя у камина; обѣ маменьки сидѣли вполнѣ довольныя, онѣ слѣдили за движеніями и прислушивались къ воркованью своих птенцовъ. Люси сидѣла одна и перелистывала какой-то альбомъ, окончательно убѣдившись, что она здѣсь, вовсе не на своемъ мѣстѣ. Ей здѣсь не было нужды ни до кого, и никому не было нужды до нея. Нечего дѣлать, надобно какъ-нибудь высидѣть Этот вечеръ; но въ другой разъ она, не будетъ такъ глупа. Дома, у камина, съ книгой въ рукахъ, ей никогда бы не могло быть такъ горько.
Она отвернулась отъ фортепьяно, и усѣлась въ самомъ отдаленномъ отъ него углу комнаты: ей надоѣло видѣть съ какимъ вниманіемъ лордъ Лофтон слѣдилъ за быстрыми движеніями пальцевъ миссъ Грантли, но вдругъ ея довольно унылыя размышленія были прерваны звукомъ голоса, раздавшимся, почти у самаго ея уха. "Миссъ Робартс," говорилъ Этот голосъ, "отчего вы васъ всех покинули?" И Люси чувствовала, что хотя она явственно слышала эти слова, никто другой не могъ бы разслышать имъ. Лордъ Лофтон говорилъ съ ней теперь такъ какъ передъ тѣмъ говорилъ съ миссъ Грантли.
-- Я не пою, милордъ, сказала Люси,-- и не играю.
-- Тѣмъ пріятнѣе было бы намъ ваше общество: у насъ большая бѣдность на слушателей. Но, быть-можетъ, вы не любите музыки.
-- Нѣтъ я ее люблю, а иногда и очень.
-- Въ какихъ, же это случаяхъ? Но мы все это узнаемъ современемъ. Мы разгадаемъ всѣ ваши тайны къ какой бы намъ, себѣ положить срокъ?... хоть, къ концу этой зимы. Не такъ ли?
-- У меня нѣтъ никакихъ тайнъ.
-- О, не отпирайтесь! Вы очень таинственны. Развѣ не таинственно сидѣть въ сторонѣ, отвернувшись отъ всех...
-- О, лордъ Лофтон! можетъ-быть я сдѣлала дурно!...-- И бѣдная Люси почти вскочила съ своего мѣста, и покраснѣла до ушей.
-- Нѣтъ, нѣтъ; вы ничего дурнаго не сдѣлали. Я вѣдь только пошутилъ. Съ нашей стороны было дурно допустить, чтобы вы остались однѣ, тогда какъ вы у насъ еще только въ первый разъ.
-- Благодарю васъ. Но вы объ этомъ не безпокойтесь. Быть одной для меня вовсе не тяжело. Я къ этому привыкла.
-- Да, но мы должны отучить васъ отъ этой привычки. Мы не дозволимъ вамъ вести жизнь затворницы. Вся бѣда въ томъ, миссъ Робартс, что вы еще не привыкли къ намъ, и вѣроятно чувствуете себя не совсѣмъ счастливою между нами.
-- О, нѣтъ! Всѣ вы очень добры ко мнѣ.
-- Давайте же намъ чаще случаи быть добрыми къ вамъ. Смотрите на насъ какъ на друзей; смотрите въ особенности на меня какъ на друга. Вы знаете, вѣроятно, что мы съ Маркомъ дружны съ дѣтства, что жена его, почти съ тѣхъ же поръ, лучшій другъ моей сестры; поэтому и вы должны быть нашимъ добрымъ другомъ. Согласны ли вы на это?
-- Ахъ, да! почти шепотомъ проговорила она; ей страшно было говорить громче; она чувствовала, что слезы готовы хлынуть из ея глазъ.
-- Докторъ Грантли и его жена скоро уѣдутъ отъ насъ, и тогда мы будемъ всячески завлекать васъ сюда. Миссъ Грантли пробудетъ у насъ всѣ святки, и я надѣюсь, что вы подружитесь съ ней.
Люси улыбнулась и старалась принять довольный видъ, но она чувствовала, что никогда не подружится съ Гризельдой Грантли, что никогда между ними ничего не будетъ общаго. Она говорила себѣ, что она неловка, некрасива, ничтожна, что миссъ Грантли, без сомнѣнія, презираетъ ее. Она не могла отплатить ей тѣмъ же: она съ нѣкоторымъ благоговѣніемъ смотрѣла на ея величественную красоту; но она чувствовала, что полюбить ее не можетъ. Гордые сердцемъ не въ состояніи полюбить тѣхъ, кто презираетъ ихъ; а сердце у Люси Робартс было очень гордое.
-- Какъ она хороша собой, не правда ли?
-- О, очень! сказала Люси.-- Объ этомъ и спора не можетъ быть.
-- Лудовикъ, сказала леди Лофтон, не совсѣмъ довольная тѣмъ, что сынъ ея такъ долго не отходитъ отъ кресла Люси,-- не споете ли вы намъ еще чего-нибудь? Мистриссъ Робартс и миссъ Грантли еще не отошли отъ фортепьяно.
-- Я уже спѣлъ все что знаю, мама. Теперь очередь за Колпеперомъ. Пусть онъ разкажетъ намъ свой сонъ, какъ ему "приснилось, что живетъ онъ въ мраморныхъ чертогахъ".
-- Я уже пѣлъ это часъ тому назадъ, сказалъ капитанъ съ нѣкоторою досадой.
-- Такъ спойте намъ о томъ, какъ "женихъ любилъ свою невѣсту."
Но капитанъ заупрямился и не хотѣлъ больше пѣть. Затѣмъ вскорѣ общество начало расходиться, и Робартсы возвратились къ себѣ домой.
Глава XII
Послѣднія десять минутъ, проведенныя Люси въ Фремле-Кортѣ, несколько измѣнили первоначальное мнѣніе ея о томъ, что она не создана для такого общества. Пріятно было сидѣть въ этомъ мягкомъ креслѣ, между тѣмъ какъ лордъ Лофтон стоялъ облокотившись на его спинку, и говорилъ съ ней ласково и дружелюбно Она чувствовала, что могла бы подружиться съ нимъ въ самое короткое время, и что, при этомъ, она не подвергалась бы ни малѣйшей опасности влюбиться въ него. Но тутъ же ей неясно представилось, что такого рода дружба подала бы поводъ ко всевозможнымъ толкамъ и пересудамъ, и врядъ ли могла бы поладить съ общепринятыми условіями свѣта. Во всякомъ случаѣ, ей будетъ очень весело бывать въ Фремле-Кортѣ, если лордъ Лофтон иногда будетъ подходить къ ней и разговаривать съ ней. Но она не признавалась себѣ, что посѣщенія эти были бы невыносимы, еслибъ онъ исключительно занимался Гризельдой Грантли. Она не призналась себѣ въ этомъ, не подумала этого; но, тѣмъ не менѣе, какимъ-то страннымъ, безсознательнымъ образомъ, чувство это прокралось въ ея душу.