-- Да, теперь все измѣняется, Боггинсъ, возразилъ Робартс, тщательно оттѣняя клубы дыма, вылетавшіе из трубки Турка.
-- Да, точно. Да вотъ что я вамъ скажу, мистеръ Робартс. Я думаю, что я подамъ въ отставку. Я не могу выносить всѣ эти перемѣны. Мнѣ уже за шестьдесятъ лѣтъ. Возьму свою пенсію, да и отправлюсь восвояси. Я думаю, что совсѣмъ и съ конституціей не согласно, чтобы Малая Сумка находилась въ палатѣ общинъ.
И Боггинсъ удалился со вздохомъ; онъ пошелъ утѣшаться бутылкой портера, за огромною книгой, раскрытою на столѣ, въ углу маленькой передней рядомъ съ комнатой частнаго секретаря. Боггинсъ опять вздохнулъ, увидѣвъ, что число, выставленное на книгѣ, относится къ первымъ годамъ его вступленія въ должность. Въ тѣ времена, мѣсто лорда Малой-Сумки, занималъ знатный перъ; сердце швейцара преисполнилось благоговѣніемъ къ нему, тѣмъ более что онъ посѣщалъ министерскую канцелярію не слишкомъ-то часто, раза три-четыре въ годъ, и его приходъ всегда сопровождался особою торжественностью; Гарольдъ же Смитъ безпрестанно появлялся здѣсь и суетился будто главный прикащикъ въ манчестерскомъ торговомъ домѣ.
"Вся служба пошла теперь ко псамъ," думалъ про себя Боггинсъ, выпивая свою кружку, и поглядывая черезъ столъ на какого-то господина, показавшагося у дверей.
-- Тутъ ли мистеръ Робартс? проговорилъ Боггинсъ, повторяя вопросъ посѣтителя.-- Да, мистеръ Соверби, онъ здѣсь, въ своей комнатѣ; первая дверь налѣво.
Потомъ, вспомнивъ, что посѣтитель -- членъ за графство (санъ, къ которому Боггинсъ питалъ самое большое уваженіе послѣ сана пера), онъ всталъ, и провелъ мистера Соверби въ комнату частнаго секретаря.
Молодой Робартс я мистеръ Соверби конечно познакомились во время царствованія Гарольда Смита. Членъ за Остъ-Барсетширъ почти ежедневно заходилъ въ департаментъ Малой Сумки, развѣдывалъ чѣмъ занимался энергическій министръ, болталъ съ нимъ о разныхъ полуофиціальныхъ предметахъ, и научалъ молодаго секретаря смѣяться надъ своимъ начальникомъ. Поэтому ничего не было страннаго въ его появленіи; онъ и не сталъ объяснять его причины, а усѣлся съ обычною развязностью и завелъ рѣчь о важномъ вопросѣ, волновавшемъ всѣ умы.
-- Вы знаете, мы расходимся, сказалъ Соверби.
-- Слышалъ, отвѣчалъ частный секретарь;-- До насъ-то это не касается; мы теперь въ верхней палатѣ, какъ говоритъ почтенный Боггинсъ.
-- Да! хорошо этимъ лордамъ! сказалъ Соверби.-- Ни избирателей, ни борьбы, ни опасности быть разогнанными по домамъ, ни необходимости имѣть политическія мнѣнія.
-- Я думаю, вы можете смѣло разчитывать на Остъ-Барсетширъ? Кажется, герцогъ Омніумъ тамъ всѣмъ ворочаетъ по своему.
-- Да, герцогъ имѣетъ сильное вліяніе на графство. Кстати, гдѣ вашъ братъ?
-- Дома, отвѣчалъ Робартс,-- по крайней мѣрѣ, я такъ думаю.
-- Въ Фремлеѣ или Барчестерѣ? Огіъ кажется недавно был въ Барчестерѣ?
-- Я знаю, что онъ теперь въ Фремлеѣ. Я на дняхъ получилъ письмо отъ его жены съ однимъ порученіемъ. Онъ был тамъ, и лордъ Лофтон только что уѣхалъ оттуда.
-- Да, Лофтон ѣздилъ туда. Онъ сегодня утромъ отправился въ Норвегію. Мнѣ бы нужно повидаться съ вашимъ братомъ. Давно ли онъ писалъ къ вамъ?
-- Довольно таки давно. Марк вообще лѣнивъ на переписку. Онъ бы не годился въ частные секретари.
-- Во всякомъ случаѣ, не годился бы къ Гарольду Смиту. Но вы увѣрены, что я не застану его въ Барчестерѣ?
-- Дайте ему знать по телеграфу, и онъ туда пріѣдетъ повидаться съ вами.
-- Нѣтъ, я этого не хочу. Телеграммы поднимаютъ переполохъ въ деревнѣ и пугаютъ любящихъ женъ.
-- Да въ чемъ же дѣло?
-- Ничего важнаго. Не знаю, говорилъ ли онъ вамъ объ этомъ. Я ему напишу сегодня же по почтѣ, и онъ выѣдетъ ко мнѣ въ Барчестеръ. Или, еще лучше, напишите вы. Я терпѣть не могу письма писать; скажите ему только, что я был у васъ, и что мнѣ очень бы хотѣлось съ нимъ повидаться, завтра часа въ два, въ гостиницѣ Змѣя. Я отправлюсь съ экстреннымъ поѣздомъ.
Марк Робартс, разсуждая съ Соверби объ ихъ общихъ денежныхъ затрудненіяхъ, сказалъ какъ-то разъ, что еслибы понадобилось немедленно уплатить вексель, онъ бы могъ на короткое время занять денегъ у своего брата. У молодаго секретаря еще оставалась въ рукахъ часть отцовскаго наслѣдства, достаточная на уплату послѣдняго векселя, и онъ бы конечно не отказался помочь брату въ случаѣ нужды. Теперешнее посѣщеніе мистера Соверби имѣло цѣлью разузнать, просилъ ли Робартс этихъ денегъ у брата. Въ душѣ его таилось также полусознательное намѣреніе самому выпросить ихъ, если Марк еще о нихъ не упоминалъ. Вѣдь жаль же пропустить такой удобный случай! Легко ли ему было знать, что эта сумма такъ близко отъ него, и не протянуть руки, чтобы взять ее? Такого рода воздержаніе было не въ природѣ мистера Соверби, точно такъ же какъ не въ природѣ страстнаго охотника пропустить Фазана. Однако въ его душѣ проснулось нѣчто похожее на угрызеніе совѣсти, когда онъ, покачиваясь, сидѣлъ на стулѣ въ комнатѣ частнаго секретаря, и смотрѣлъ на открытое, добродушное лицо молодаго человѣка.
-- Хорошо, я ему напишу, сказалъ Джонъ Робартс,-- но онъ мнѣ не говорилъ ничего особеннаго.
-- Въ самомъ дѣлѣ? Впрочемъ, все равно. Я объ этомъ упоминулъ только мимоходомъ; я думалъ, что Марк уже говорилъ съ вами объ этомъ.
И мистеръ Соверби продолжалъ покачиваться на своемъ студѣ. Почему это онъ не рѣшался стянуть какихъ-нибудь пустячныхъ пятисотъ фунтовъ съ молодаго человѣка какъ Джонъ Робартс, у котораго не было ни жены, ни детей, ни другихъ подобныхъ обязанностей, который даже не очень бы пострадалъ отъ потери этихъ денегъ, такъ какъ был онъ вполнѣ обезпеченъ отличнымъ жалованьемъ? Мистеръ Соверби самъ удивлялся своей слабости. Деньги были нужны ему дозарѣзу. Онъ имел причины предполагать, что Марку будетъ довольно трудно возобновить векселя, а онъ, Соверби, могъ бы остановить ихъ предъявленіе, еслибъ имел въ рукахъ надлежащую сумму.
-- Могу ли я чѣмъ-нибудь быть вамъ полезенъ? спросилъ невинный ягненокъ, довѣрчиво протягивая шею мяснику.
Какое-то непривычное чувство остановило руку мясника. Онъ минуты съ двѣ сидѣлъ молча и неподвижно; потомъ, вскочивъ съ мѣста, торопливо проговорилъ:
-- Нѣтъ, нѣтъ, ничѣмъ; благодарю васъ. Напишите только Марку, что я буду ждать его въ Барчестерѣ, завтра въ два часа.
Потомъ, схвативъ шляпу, онъ поспѣшно ушелъ
"Что я за дуракъ! думалъ онъ про себя. Стоитъ ли теперь еще разбирать!"
Онъ нанялъ кабъ и уѣхалъ до половины Портманъ стрита, а оттуда пѣшкомъ свернулъ въ переулокъ и остановился передъ какимъ-то трактиромъ.
-- Мистеръ Остенъ дома? спросилъ мистеръ Соверби человѣка.
-- Котораго вамъ нужно? Мистера Джона дома нѣтъ. А мистеръ Томъ здѣсь, въ комнаткѣ налѣво.
Мистеру Соверби пріятнѣе было бы застать старшаго брата, Джона; но какъ его не было, онъ отправился въ маленькую комнатку. Въ этой комнатѣ онъ нашелъ мистера Остена младшаго, по одному порядку номенклатуры, и мистера Тома Тозера, по другому. Людямъ юриспруденческаго промысла онъ обыкновенно рекомендовалъ себя членомъ почтеннаго семейства Остеновъ; но для приближенныхъ онъ всегда был Товеромъ.
Мистеръ Соверби, хотя и близко зналъ это семейство, не любилъ однако Тозеровъ; но онъ особенно ненавидѣлъ Тома Тозера.
Томъ Тозеръ был широкоплечій мущина съ бычачьею шеей, навислыми бровями, съ выраженіемъ отъявленнаго плута. Я мошенникъ, говорило его лицо, я это знаю; весь свѣтъ это знаетъ, да и вы не далеко отъ меня ушли. Это можетъ-быть не всѣмъ извѣстно, но мнѣ извѣстно. Почти всѣ люди мошенники; да, есть мошенники тупые, и есть мошенники острые. Я мошенникъ вострый, пальца мнѣ въ ротъ не кладите!
Вотъ что ясно высказывалось на лицѣ Тома Тозера, и хотя онъ был совершеннѣйшій лжецъ въ душѣ, наружность его не лгала.
-- Здравствуйте, Тозеръ, сказалъ мистеръ Соверби, рѣшаясь пожать руку грязному негодяю: -- мнѣ хотѣлось поговорить съ вашимъ братомъ.
-- Джона нѣту дома, онъ и не скоро вернется. Да впрочемъ это все ровно.
-- Да, да, я самъ такъ думаю; у васъ съ нимъ пополамъ охота, и добыча пополамъ.
-- Я не знаю, что это вы тамъ говорите про охоту, мистеръ Соверби.-- Вамъ, людямъ знатнымъ, только охота, а намъ бѣднякамъ только трудъ. Надѣюсь, что вы теперь уплатите намъ эту бездѣлицу, которой мы уже такъ давно ждемъ.
-- Я объ этомъ-то и хотѣлъ поговорить. Не знаю, что вы называете давно, Тозеръ; послѣдній вексель был подписанъ въ февралѣ.
-- Но вѣдь ему вышелъ срокъ, не такъ ли?
-- Ну да, вышелъ.
-- А когда векселю вышелъ срокъ, онъ требуетъ уплаты. Я по крайней мѣрѣ такъ понимаю вещи. И правду вамъ сказать, мистеръ Соверби, вы съ нами не совсѣмъ-то хорошо поступали послѣднее время. Вы насъ больно ужь прижали въ этомъ дѣльцѣ съ лордомъ Лофтономъ.
-- Да вы вѣдь знаете, что мнѣ тутъ дѣлать было нечего.
-- Ну и намъ теперь дѣлать нечего. Вотъ оно что, мистеръ Соверби... Господь съ вами, мы дѣла-то понимаемъ. Теперь намъ непремѣнно нужны наличныя деньги, и мы должны получить эти пятьсотъ фунтовъ. Мы ихъ должны получить тотчасъ же, а не то мы опишемъ все имущество этого священника. Чортъ меня побери! Съ этихъ священниковъ почти такъ же трудно взыскать деньги, какъ у собаки отнять недоглоданную кость. Вѣдь онъ деньги свои получилъ; зачѣмъ же онъ теперь не платитъ ихъ?
Мистеръ Соверби пришелъ съ тѣмъ, чтобы объяснить свое намѣреніе отправиться въ Барчестеръ на другой же день, съ цѣлію устроить какую-нибудь сдѣлку по этому векселю, и еслибъ онъ засталъ Джона Тозера, то онъ бы непремѣнно добился отъ него хоть короткой отсрочки. И Томъ и Джонъ хорошо это знали, и потому Джонъ, опасаясь собственнаго мягкосердечія, обыкновенно удалялся отъ переговоровъ. За Тома же нечего было опасаться, и около получаса спустя, мастеръ Соверби вышелъ отъ него, ни на волосъ не поколебавъ его рѣшимости.
-- Намъ нужны деньги, мистеръ Соверби, вотъ и все,-- были его послѣднія слова, когда почтенный членъ парламента уже взялся за ручку двери.