ебѣ. Но я не могла не повѣрить ему, когда онъ опять пріѣхалъ и обратился къ моему брату. Я не знаю, поймете ли вы меня, леди Лофтон, но дѣвушка какъ я гораздо больше придаетъ цѣны такого роду объясненію нежели всему тому, что онъ могъ бы сказать ей самой, подъ вліяніемъ минутной вспышки. При томъ, вспомните, что я сама его полюбила, полюбила съ самаго начала нашего знакомства. Я была безразсудна понадѣявшись, что могу сблизиться съ нимъ, не полюбивъ его.
-- Я все это видѣла, сказала леди Лофтон, тономъ глубокой мудрости,-- и приняла мѣры, чтобы по возможности вовремя прекратить опасныя отношенія.
-- Да и всѣ это видѣли; это вещь такая естественная, подхватила Люси, однимъ ударомъ повергая во прахъ всю мудрость леди Лофтон.-- Да, я его полюбила, сама этого не замѣчая, и теперь я люблю его всею душою. Къ чему буду я увѣрять себя въ противномъ? Я завтра же могла бы отдать ему свою руку, съ сознаніемъ, что буду ему вѣрною и нѣжною женой. А теперь, когда онъ говорилъ вамъ о своей любви ко мнѣ, я въ нее вѣрю; какъ въ свою собственную.-- Она остановилась.
-- Однако, дорогая миссъ Робартс начала было леди Лофтон.
-- Извините меня, леди Лофтон, я тотчасъ же кончу, и тогда буду готова васъ выслушать. Итакъ; братъ пришелъ ко мнѣ, и передалъ мнѣ слова лорда Лофтона, не уговаривая меня въ его пользу, не давая мнѣ никакихъ совѣтовъ; онъ совершенно предоставилъ меня собственному рѣшенію, и предложил мнѣ видѣться съ вашимъ сыномъ на слѣдующее утро. Еслибъ я увидѣла его, я бы конечно приняла его предложеніе. Подумайте сами, леди Лофтон: могла ли бы я ему отказать, когда уже давно сознавала въ душѣ, что люблю его?
-- Ну? проговорила леди Лофтон, не желая уже прерывать ея рѣчи.
-- Я не рѣшилась его видѣть; я не рѣшилась на это из робости. Мнѣ нестерпима была мысль вступить въ Этот домъ женой вашего сына, и найдти у васъ холодный пріемъ. Какъ я его ни любила, какъ ни люблю до сихъ поръ, какъ ни цѣню великодушное его предложеніе, я не въ силахъ была бы вынести ваше презрѣніе. И потому я поручила сказать ему, что соглашусь выйдти за него только тогда, когда вы сами сдѣлаете мнѣ предложеніе.
И Люси, оправдавъ такимъ образомъ себя и своего возлюбленнаго, замолчала и приготовилась выслушать сказаніе о царѣ Кофетуѣ, переложенное на новѣйшіе нравы.
Но для леди Лофтон довольно трудно было начать свою рѣчь. Вопервыхъ, она вовсе не была жестокосердою эгоисткой; и еслибы только дѣло не касалось ея сына, семейнаго величія и блеска, она бы горячо сочувствовала Люси Робартс. Даже теперь она не могла отказать ей въ сочувствіи и уваженіи; она даже стала понимать, что именно привлекло ея сына къ этой молодой дѣвушкѣ, почувствовала даже, что еслибы тутъ не примѣшались нѣкоторыя злополучныя обстоятельства, дѣвушка эта, быть-можетъ, была бы и достойна носить имя леди Лофтон. Люси какъ будто выросла въ ея глазахъ въ продолженіи разговора; она уже не казалась пустою, незначащею дѣвочкой, какою до сихъ поръ считала ее леди Лофтон. Дѣвушка, сумѣвшая говорить такъ прямо и открыто, сумѣвшая такъ опредѣлить свое настоящее положеніе, навѣрное и при другихъ обстоятельствахъ сумѣетъ постоять за себя.
Но, при всемъ томъ, леди Лофтон и не думала уступать. Въ ея рукахъ находилась власть устроить или разстроить Этот бракъ (власть и по праву принадлежащая ей), и она обязана была употребить ее для блага сына, по своему крайнему разумѣнію. Какъ ни сочувствовала она Люси, она не могла пожертвовать счастьемъ сына этому сочувствію. Вѣдь все же оставались тѣ злополучныя обстоятельства, которыя въ ея глазахъ дѣлали Этот бракъ невозможнымъ. Люси была сестра человѣка, который, по званію приходскаго священника въ Фремлеѣ, вовсе не годился въ свояки фремлейскому владѣльцу. Никто больше леди Лофтон не любилъ священнослужителей, никто не могъ быть более расположенъ жить съ ними въ отношеніяхъ самой дружеской короткости, но при всемъ томъ она на священника своего прихода отчасти смотрѣла какъ на часть подвѣдомственнаго ей быта, какъ на нѣчто отъ ней зависящее, и ей казалось не совсѣмъ ладнымъ, чтобы лордъ Лофтон породнился съ нимъ. Конечно, леди Лофтон не выговаривала себѣ этого совершенно ясно, но во глубинѣ души она такъ смотрѣла на вопросъ. Притомъ, воспитаніе Люси во многихъ отношеніяхъ было недостаточно. Она ни малѣйшаго понятія не имѣла о свѣтской жизни, о свѣтскихъ обычаяхъ. Недостатокъ Этот обнаружился даже въ томъ, какъ она въ настоящемъ случаѣ повела разговоръ. Она выказала умъ, энергію, добрый нравъ и здравый взглядъ на вещи, но въ ней не было достодолжнаго спокойствія, невозмутимости. Въ молодыхъ дѣвушкахъ леди Лофтон всего больше цѣнила силу инерціи, составляющую принадлежность изящной и исполненной достоинства сосредоточенности, а этого-то и не было въ бѣдной Люси. При томъ же она не имѣла состояния, что хотя и меньшее зло, а все таки зло; не было у нея имени въ свѣтскомъ смыслѣ этого слова, а это уже похуже. Наконецъ, хотя ея глаза такъ ярко засверкали, когда она признавалась въ своей любви, леди Лофтон не была расположена находить, чтобъ она обладала положительною красотой. Вотъ тѣ злополучныя сопутствующія обстоятельства, которыя утверждали леди Лофтон въ рѣшеніи разстроить Этот бракъ.
Впрочемъ эта задача теперь казалась ей гораздо труднѣе чѣмъ она сперва предполагала, и она увидѣла себя принужденною просидѣть молча минуту или двѣ; миссъ Робартс, съ своей стороны, не заботилась о продолженіи разговора.
-- Я не могу не удивляться, показала наконецъ леди Лофтон,-- примѣрному благоразумію, которое вы сказали во всемъ этомъ дѣлѣ; и позвольте мнѣ сказать вамъ, миссъ Робартс, я теперь смотрю на васъ съ совершенно инымъ чувствомъ чѣмъ недавно еще, когда я выѣзжала из Лондона.
На это Люси отвѣчала легкимъ наклоненіемъ головы, довольно впрочемъ принужденнымъ, какъ будто бы она более принимала къ свѣдѣнію прошлое не совсѣмъ лестное мнѣніе, высказанное намекомъ, нежели явно сказанную похвалу въ настоящемъ.
-- Но все же, въ этомъ дѣлѣ, продолжала леди Лофтон,-- всего сильнѣе должно говорить во мнѣ чувство матери. Я не буду теперь разсуждать о томъ, какъ бы я поступила, еслибы мой сынъ точно на васъ женился. Но я должна признаться, что такой бракъ считала бы я весьма... весьма неблагоразумнымъ. Трудно найдти молодаго человѣка добрѣе лорда Лофтона, человѣка съ лучшими правилами, более вѣрнаго своему слову; но онъ, более чѣмъ кто другой, способенъ завлечься и ошибиться въ своих видахъ на будущее. Еслибъ онъ женился на васъ, вы оба были бы несчастливы...
Очевидно, что приближалась давно-грозившая проповѣдь; и такъ какъ Люси откровенно созналась въ своей слабости и всю силу рѣшенія передала въ руки леди Лофтон, то она не видѣла надобности, зачѣмъ бы ей выслушивать эту проповѣдь.
-- Что намъ объ этомъ спорить, леди Лофтон, прервала она:-- я вамъ сказала, при какихъ обстоятельствахъ могу я согласиться выйдти за вашего сына; слѣдовательно, вамъ нечего опасаться.
-- Нѣтъ, я и не хотѣла съ вами спорить, сказала леди Лофтон почти смиреннымъ тономъ,-- мнѣ хотѣлось только оправдаться передъ вами, чтобы вы не обвиняли меня въ жестокости, если я не дамъ своего согласія на Этот бракъ. Мнѣ хотѣлось убѣдить васъ, что я поступаю такъ для блага сына.
-- Я знаю, что вы въ этомъ убѣждены, и потому не нужны никакія оправданія.
-- Да, именно; конечно, тутъ дѣло убѣжденія, и я именно такъ убѣждена. Я не могу повѣрить, чтобъ Этот бракъ послужил къ вашему обоюдному счастію, и потому я поступила бы дурно, еслибы дала свое согласіе.
-- Въ такомъ случаѣ, леди Лофтон, сказала Люси, вставая съ своего мѣста,-- мы кажется высказали другъ другу все что было нужно, и теперь я съ вами прощусь.
-- Прощайте, миссъ Робартс. Мнѣ бы хотѣлось, чтобы вы совершенно поняли, какъ высоко я уважаю и цѣню вашъ образъ дѣйствіи въ настоящемъ случаѣ. Онъ выше всякихъ похвалъ, и я не задумаюсь высказать это, при свиданіи съ вашими родственниками.
Это не слишкомъ то пріятно было для Люси. Что ей за дѣло до того, какъ леди Лофтон станетъ относиться о ней въ присутствіи ея родственниковъ.
-- Прошу васъ передать мой дружескій поклонъ мистриссъ Робартс, продолжала леди Лофтон;-- скажите ей, что я надѣюсь вскорѣ увидѣть ее у себя, вмѣстѣ съ мистеромъ Робартсомъ. Мнѣ хотѣлось бы васъ всех пригласить сюда отобѣдать; но знаете, лучше мнѣ прежде повидаться съ Фанни и потолковать съ нею наединѣ.
Люси пробормотала что-то похожее на отказъ отъ предполагаемаго обѣда, и затѣмъ простилась. Ясно было, что въ этомъ свиданіи она одержала верхъ; сознаніе этого было въ сердцѣ, когда она дала леди Лофтон пожать свою руку. Ей удавалось остановить свою противницу при каждой ея попыткѣ начать заготовленное поученіе; на каждое слово леди Лофтон она отвѣчала тремя. Но, при всемъ томъ, она возвращалась домой съ тяжелымъ чувствомъ обманутаго ожиданія, съ какимъ-то сознаніемъ, что она сама виною своего несчастія. Зачѣмъ ей было поступать съ такимъ романическимъ, рыцарскимъ самоотверженіемъ? Не пожертвовала ли она и его счастьемъ точно также какъ своимъ? Отчего она такъ хлопотала, чтобъ отдать все дѣло въ руки леди Лофтон? Не оттого конечно, чтобъ она признавала необходимымъ общественнымъ правиломъ для дѣвушки отказываться отъ руки любимаго человѣка, пока сама мать не будетъ желать этого брака. По ея мнѣнію, дѣвушка обязана принять въ соображеніе голосъ собственнаго своего семейства, а больше ничей. Ею руководило не чувство долга, а только трусость; она не могла утѣшать себя сознаніемъ собственной безупречной правоты. Она просто боялась леди Лофтон, и это чувство было подло, недостойно той силы духа, которою она любила одарять себя въ своемъ воображеніи. Вотъ въ чемъ она внутренно обвиняла себя, и это убивало въ ней всякое чувство торжества.
Когда она вернулась домой, Марк и Фанни ожидали ее.
-- Ну что? проговорила она отрывисто и торопливо.-- Готовъ кабріолетъ? Мнѣ некогда мѣшкать; еще нужно будетъ кой-что уложить. Что жь, Фанни, какъ ты рѣшила на счетъ детей?
-- Сейчасъ скажу. Ну что ты видѣла леди Лофтон?