— Давай. Еле пережила сегодняшний день на каблуках.
Я улыбнулся сам себе, радуясь, что моя тактика сработала, и, придерживая ее ноги руками, тоже оперся на дверь.
— Я мастер по массажу ступней. «Никакой щекотки, одно удовольствие», — процитировал я фразу из «Криминального чтива».
Она фыркнула:
— Я сделала пилинг и педикюр. Кто-то просто обязан их сегодня потрогать.
Я вспомнил, как в фильме Винсент Вега говорил, что массаж ступней что-то значит. Мужчины притворяются, будто им все равно, но на самом деле это не так, и в этом-то вся прелесть.
Это что-то значило, и я знал, что она это знала. Кристен смотрела этот фильм не меньше моего. И наверняка могла установить связь.
И была не против.
Я упивался возможностью дотронуться до нее и тем невысказанным смыслом, который скрывался за ее податливостью.
— Итак, мастер массажа ступней, какие еще фокусы прячутся в вашей шляпе? — спросила она, слегка улыбнувшись.
Я нажал большим пальцем в месте подъема стопы и самодовольно очертил круг.
— Я не выдаю своих профессиональных секретов. — Вдруг еще понадобятся.
Она рассмеялась.
— Любая женщина к двадцати годам постигает все мужские секреты.
Я нахмурился.
— Доводилось ли тебе слышать об обнаженных мужчинах?
Кристен закатила глаза.
— Только не обнаженный мужчина. Хуже ничего и придумать нельзя.
Я прыснул со смеху:
— Почему? Потому что действует?
Она прищурилась.
— Должна признать, что на меня это действовало в прошлом. В смысле, обнаженный мужчина. Разделся, и полдела, считай, сделано. Отказать очень сложно. Но если не срабатывает, то выходит как-то неловко.
Я покачал головой.
— Риск есть. Но я раскрою тебе секрет. Нужно знать свою аудиторию. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Дождаться, пока девушка выйдет из комнаты, и быстро раздеться, чтобы очаровать ее, — очень оригинально, надо сказать. Вы, мужчины, не способны удивлять. Уверена, и двадцать тысяч лет назад пещерные мужики везде рисовали пенисы, оголялись при любой возможности и крутили своей пиписькой, как пропеллером.
Я притянул ее за ноги и засмеялся.
— Вот только не надо про пропеллеры. Это первое движение, которому мы учимся. Кстати, так можно неплохо растопить лед.
— Надо запретить крутить письками всем, кто старше восьми. Я сейчас развею твои иллюзии. Ни одна женщина не будет рассказывать своим подружкам: «Девоньки, такого возбуждающего пропеллера я еще не видела. Лед между нами сразу растаял».
Я захохотал и провел рукой по ее икре, разминая мышцу. Я представлял, как ее изящная ножка лежит на моем плече, я целую ее, нежно провожу ладонью по бедру, стягиваю те самые светло-голубые кружевные трусики…
Она улыбнулась.
— Ты когда-нибудь видел голозадого кита?
— Никогда.
— Теперь такое редко увидишь.
Я перешел к другой ноге.
— Что за кит?
— Ну, это когда в бассейне или в озере ты… Хотя знаешь? — отмахнулась она. — Лучше один раз увидеть. Не буду портить тебе впечатление.
Я засмеялся.
— Разве так можно? Помахать у меня перед носом голозадым китом и спрятать его?
Она покачала головой.
— Это просто волшебное зрелище. Если я тебе расскажу, ты не испытаешь истинного наслаждения, когда наконец увидишь его.
— Расскажи, — пощекотал я ее.
Кристен взвизгнула и попыталась вырвать ногу, но я держал крепко.
— Кристен, что за голозадый кит?
— Ладно! Ладно! Расскажу. — Она изворачивалась и хохотала. Я перестал щекотать, но ногу не отпустил.
Пока она вертелась, платье немного задралось, и я одобрительно посмотрел на оголенные ноги. Она это заметила.
Самодовольно ухмыльнулась и поправила подол.
— Ну ладно, голозадый кит — это когда ты снимаешь под водой трусы, а потом выныриваешь, словно кит, и всем показываешь свой голый зад.
Я залился смехом.
— Почему я никогда об этом не слышал?
— Понятия не имею, — пожала она плечами. — Вы же только и думаете, как бы сверкнуть своими ягодицами. Уверена, что мужики это и придумали.
— В следующий раз, когда пойдем с Брэндоном в бассейн, обязательно покажу ему кита.
Она снова засунула руку за голову.
— Только меня предупредить не забудь. Сто лет не видел голозадого кита. — И она мне подмигнула, хитро улыбаясь.
Надеюсь, это значило, что она хочет увидеть мой обнаженный зад.
Когда я обоими большими пальцами нажал на подушечки стоп, она прикусила губу.
— Черт, ты и вправду хорош.
Знала бы ты, что я умею делать с другими частями тела.
— Как насчет тебя? — Я продолжал массировать стопы. — Есть профессиональные секреты?
Она фыркнула:
— Я женщина. Могу зайти в любой бар без гроша в кармане, в трениках и вообще в сомнительном виде, а выйти оттуда с коробочкой еды под всеобщий гул.
Я засмеялся, и в этот момент у нее зазвонил телефон. Она достала сумочку, выудила оттуда трубку.
— Это Тайлер. — Но отвечать не стала, а просто отключила звук.
— Ты не возьмешь? — В прошлый раз она так же проигнорировала его звонок.
— Не, — ответила она, не глядя на меня, и затолкнула телефон обратно.
Когда наконец Кристен подняла глаза, мы застыли на мгновение.
— Почему?
Казалось бы, одно короткое слово. Но какой сложный вопрос. Я не хотел говорить о Тайлере. Я хотел узнать, почему она не отвечает ему, когда я рядом.
Первый раз — совпадение. Но второй — уже закономерность. Даже если очень некогда, все равно надо бы ответить, хотя бы для того, чтобы убедиться, что все хорошо. Все-таки он в зоне военных действий.
Она стянула ноги с моих коленей.
— Я подумала, тебе не захочется сидеть здесь и слушать, как я трещу по телефону, — пожала она плечами.
Я на это не куплюсь. Чушь собачья.
— А как же в прошлый раз? Ты пропустила уже два звонка. А на службе нелегко добиться разрешения позвонить.
— Мы же смотрели кино, — запротестовала она.
Так себе отговорка. Мы видели этот фильм уже раз пять. Мы даже толком и не смотрели на экран, когда зазвонил телефон. Мы болтали.
— Почему ты не отвечаешь ему, когда я рядом?
Она была слишком честной, чтобы уклониться от прямого вопроса.
Может, это было излишне нагло с моей стороны. Может, мне не понравится ответ. Может, я перехожу все границы, но я должен был спросить. Я должен был знать, важно ли для нее время, проведенное со мной, так же, как оно важно для меня.
Для меня каждая секунда имеет значение.
Она пристально на меня посмотрела, губы слегка разомкнулись. Я видел, что внутри у нее идет борьба, понимал, как ей тяжело ответить на этот вопрос.
Ну, давай. Скажи мне.
И вдруг она перевела взгляд за окно.
На стоянку въезжал эвакуатор.
Глава четырнадцатаяКристен
Слава богу. Эвакуатор — мой спаситель.
Джош долго не сводил с меня глаз, прежде чем поддать плечом дверь и выйти поприветствовать водителя.
Я понимала, что разговор не окончен. Джош не успокоится, пока не получит ответ. А что делать мне? Врать я не намерена, но и отвечать тоже. Правда ни к чему хорошему не приведет. Какой смысл признаваться Джошу, что каждый миг, проведенный рядом с ним, для меня бесценен? Зачем?
Я до сих пор чувствовала на себе его руки. Прикосновения, словно ток, пронзали мое тело, переворачивая все на своем пути. Вспоминая его сильные, грубые ладони, я начала задыхаться. Как легко было вообразить, будто эти самые руки скользят под моим платьем.
Я так хотела, чтобы Джош дотронулся до меня, и вот он сам дал мне шанс. Как я могла отказать? Ведь ни на что другое рассчитывать не приходилось.
Я снова натянула туфли, схватила сумочку и посеменила к Джошу. Он разговаривал с эвакуаторщиком и при этом не сводил с меня глаз, будто обнимая взглядом.
На улице заметно похолодало. Было уже за полночь. Я, съежившись, ждала, пока он подписывал какие-то бумаги. Когда эвакуаторщик начал подцеплять нашу машину крюком, Джош подошел ко мне.
— Замерзла? — Он стянул с себя куртку, прежде чем я успела ответить, накинул ее мне на плечи, и я оказалась в облаке его одеколона. Мне с трудом удавалось сохранять безразличие. Куртка еще несла в себе тепло его тела, как будто это он обнимал меня.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Извини, что так вышло. Тебе с утра на работу.
— Все нормально. — Он потер мои руки через куртку, чтобы согреть меня.
Раньше Джош никогда ко мне не прикасался, и вот за какие-то считаные минуты это произошло уже дважды, будто между нами растаяла некая невидимая граница.
Как было бы здорово, если бы он меня сейчас обнял. Мне кажется, он умеет обнимать, как никто другой. Как огромный мягкий мишка. Завернет тебя в свои объятия, и ты утонешь в них с головой.
Вдруг мне очень захотелось спросить, можно ли к нему прижаться. Он, конечно, откажет. Все, пора одуматься, я и так целый день хожу по краю пропасти, не хватало еще сорваться вниз.
Хотя массаж ног — почти пропасть.
Но, черт возьми, как же хотелось его обнять. Меня так сильно к нему тянуло, что я ощущала это физически. Будто меня схватил океан и затягивает вглубь, а волна тащит обратно.
Но надо держать дистанцию. Для того есть немало причин, и Тайлер последняя из них.
Джош кивнул в сторону машины.
— Он довезет нас до мастерской недалеко от твоего дома, а оттуда дойдем пешком.
Сквозь лязг цепей нас окликнул эвакуаторщик:
— Ребят, придется кому-то на коленях ехать. У меня там собака еще.
Я оглянулась на Джоша и отчаянно замотала головой.
— Нет. Я не могу сидеть у тебя на коленях.
Слова вырвались сами собой еще до того, как я успела их обдумать. Но я не могла. Правда не могла. Если я сяду к нему на колени, то уже не смогу удержаться от искушения.
— Я вызову «Убер». — Я достала телефон и открыла приложение.
— Что? Ты серьезно? — возразил он.
— Да. Мы все равно не влезем, поэтому выбора нет.